Что стоит за осуждением Ходорковского.

В понедельник 27 декабря московский суд признал экс-бизнесмена Михаи­ла Ходорковского и его бизнес-партнера Платона Лебедева виновными в присвоении и отмывании миллиардов долларов бывшей нефтяной компа­нии ЮКОС, которую они когда-то контролировали. Суд над Ходорковским, несомненно, результат политического решения власти. Но разве это свидетельствует о его не­виновности?! Я уж не говорю о том, что вокруг этого спецсидельца кружатся тысячи «бескорыстных» сторонников, на­чиная от акул-адвокатов, представителей некогда спонсируемых ЮКОСом партий и движений и заканчивая театральными деятелями и артистами.

Либеральная интеллектуальная тусовка учредила даже так называемые «Ходорковские чтения», одним из инициаторов которых является печально знаменитый ельцинский министр Евгений Ясин, которому на кормление дан Государственный Университет – Высшая Школа Экономики.

Давайте определимся с понятиями. Естественно, Ходорковского нельзя рассма­тривать как «жертву режима». Потому что он игрок, политический субъект, который, обладая большим арсеналом разнообразных ресурсов, вступил в серьезную политическую игру с путинским Кремлем. И проиграл. Следовательно, он – проигравший, который платит по самым серьезным политическим счетам. Для напоминания: так проиграли свои игры Гусинский с Березовским. Вот если бы Кремль отобрал пенсию, например, у бабы Клавы, то это баба Клава была бы жертвой режима. Потому что она не является субъектом политической игры. Зафиксиро­вав этот факт, пойдем дальше.

Ходорковский стал любимой темой разговоров либеральной прессы и, как это часто бывает в подобных ситуациях, объектом всяческих забот театральной богемы. Умиляет распространенность и жи­вучесть мифа о финансово-экономическом гении Ходорковского. Горячие и не совсем здоровые головы видят его даже главой правительства или президентом. Про­дажная и суетливая либеральная мысль, как летучая мышь над костром, заверте­лась вокруг Ходорковского в поисках его оправдания. На страже Ходорковского такие имена российской адвокатуры, как В. Клювгант, Ю. Шмидт, Г. Падва и т.д. На страже Ходорковского либеральные театральные деятели, получившие из рук ельцинского правительства театры, здания, доступ к телеканалам, фонды и др. блага. Наконец, отметилась и эстрада. Известные российские рок-музыканты написали пись­мо президенту России, в котором выражено обращение «справедливо разобраться с делом Ходорковского». Письмо подписали А. Макаревич, Б. Гребенщиков, К. Кинчев, А. Скляр, В. Шахрин и др. Писатель Борис Акунин издал слезный вопль о «вопиющей несправедливости» и о том, что «безумно жалко Ходорковского».

Здесь возникает самый простой во­прос: почему всех этих людей интересует судьба именно Ходорковского, а не других несчастных и обездоленных в нашем отечестве? Неужели в России заступаться больше не за кого? А за парней, которых калечат в милиции, за пенсионеров и школьников, которых «новая русская власть» давит на дорогах, «зебрах» и тротуарах? За миллионы простых людей, которых криминал в союзе с властью при­тесняет в малых городах и поселках России – сотнях Кущевок? Я почему-то не слышал, чтобы адвокаты Вадим Клювгант или Генрих Падва защищали бы права простой учитель­ницы или медсестры. Я не слышал, чтобы эстрадные и театральные деятели писали письма в защиту врачей или брошенных детей, которыми полны детские дома сегодня. Неужели богема думает, что пипл схавает их фальшивое «правдорубство»? У этих людей странное понимание спра­ведливости… Они отдают свои голоса не за правду простого российского человека, а за олигарха – хищника с железными ког­тями, выросшего в посткоммунистических джунглях! Наверняка этот их пиар отлично оплачен, ибо известно, как любит пить, есть и тусоваться наша либеральная богема.

Выше уже упоминалось, что истинной причиной наказания Ходорковского были серьезные политические мотивы. Ходор­ковский рассматривался как угроза Кремлю с нескольких фронтов.

Во-первых, он готовил ЮКОС – самую крупную нефтяную компанию в России того времени, добывавшую примерно пятую часть российской нефти – к продаже западным нефтяным гигантам ExxonMobil и Chevron. Это означало открытый вызов кремлевской политике по возвращению государственного контроля над ресурсным сектором отечественной экономики. Во-вторых, – это его политическая деятель­ность по инвестированию в различные фракции Госдумы с далеко идущими политическими целями (некоторые утверж­дают, что Ходорковский хотел переписать политическое устройство России и стать во главе страны в 2008 г.). И, наконец, опасения вызвало инициирование частного нефтепровода в восточном направлении с конечным пунктом в Китай, который привязывал бы российский азиатский нефтяной экспорт к одному потребителю – Поднебесной.

Идеологи либеральных реформ в 1990-е годы доказывали, что новоявленные олигархи со временем превратятся в нор­мальных бизнесменов. Пиар-менеджеры Ходорковского и его немногочисленные зарубежные и российские сторонники делают из него чуть ли не символа правиль­ного корпоративного управления, эдакого филантропа, впавшего в немилость у злоб­ного путинского режима. Однако В. Путин, как известно, являясь законным лидером страны, имеет больше прав управлять государством, чем олигархи. Поэтому когда Евгений Ясин утверждает, что «мы подхо­дим к организации «Ходорковских чтений» как к способу напомнить властям о том, что они нарушили закон», то трудно не заметить весь цинизм и все лукавство людей, стояв­ших у истоков олигархической системы. Дело в том, что Ясин занимал пост министра экономики в правительстве Черномырдина с ноября 1994 г. по апрель 1997 г. – в самый темный период ельцинского правления, связанный с приватизацией, залоговыми аукционами и созданием касты олигархов.

В этом же ряду стоит обращение к Михаилу Ходорковскому скандально известного французского философа и пу­блициста Андре Глюксмана. Последний оха­рактеризовал бывшего олигарха ни много ни мало как «альтернативу традиционному деспотизму Кремля» и тому «красному царизму», который, по его мнению, господ­ствует сейчас в России. Он даже сравнил сопротивление Ходорковского Путину с сопротивлением Пушкина и декабристов царскому самодержавию. Что ж, сильно сказано! Правда, в самой Франции по пово­ду Глюксмана принято утверждать, что «для того, чтобы на свет появился интеллектуал такого калибра, который возмущается лишь по столь тщательно отобранным поводам, нужно чтобы французские университеты были тяжело больны».

Что касается бизнес-тактики Ходор­ковского и бизнес-тактики нынешних крем­левских олигархов, то слишком большой разницы между ними нет. Кремль в своей политике в отношении ЮКОСа использовал ту же тактику, что и Михаил Ходорковский в отношении своих партнеров и конкурен­тов. Известный американский аналитик Уильям Энгдаль пишет: «Когда западные СМИ и официальные лица обвиняют пу­тинскую Россию в возвращении к методам коммунистов и к политике грубой силы, то они в упор не замечают тот факт, что Ходорковский вряд ли сам был белым и пушистым. Эту оценку подтвердил бывший руководитель ВР, который так описал свою встречу с Михаилом Ходорковским: «Тихий, носящий очки «умника» Ходорковский на первый взгляд производил обманчи­вое впечатление. Он говорил о том, как избирать людей в Думу, как он может сделать так, чтобы нефтяные компании не платили большие налоги, и что у него под контролем находится большое количество влиятельных людей… В его манерах было что-то неприятное». В отношении многих партнеров по бизнесу Ходорковский ис­пользовал бандитские методы, которые были бы незаконны в большинстве стран развитого мира. Помимо всего прочего, за высшими менеджерами ЮКОСа тянется жирный шлейф заказных убийств, в числе которых бывший мэр Нефтеюганска Вла­димир Петухов.

О том, почему в истории Кремля и ЮКОСа не все испытывают симпатии к Ходорковскому, писал директор российских исследований Американского института предпринимательства Леон Арон. Он приводит историю того, как ЮКОС вошел в десятку компаний, созданных в начале 1990-х годов, когда Россия представила свою государственную нефтяную отрасль для приватизации. Финансовая группа Ходорковского «Менатеп» приобрела ком­панию на аукционе, устроенном ей самой через подставную фирму. Сюда же входит участие Ходорковского и его банка «Мена­теп» в сомнительной программе «Займы в обмен на акции». С помощью подстроенных аукционов им удалось получить контроль над огромными нефтяными месторож­дениями за сущие копейки – всего за 309 млн. долларов. В скором времени рыночная цена компании ЮКОСа – одной из многих, попавших в руки нового российского класса олигархов, составляла уже 15 млрд. долларов.

Известный специалист по России профессор Стэнфорда Майкл Макфол (ныне – советник госсекретаря США по России и Евразии) отметил определенную иронию ситуации в истории с покупкой «Роснефтью» основных производств ЮКОСа (через подставную фирму) с по­следующим публичным размещением акций на лондонской фондовой бирже. Он отметил, что Игорь Сечин и другие руководители «Роснефти» используют ту же тактику, что и Михаил Ходорковский. Подробности Макфол описал следующим образом: «Парни из Кремля пользуются его стратегией, включая привлечение к работе консультантов по организации общественного мнения из Вашингтона, которые пудрят мозги таким людям, как я, и говорят, что предложение акций не такая уж и плохая вещь. Похоже, что все они движутся по одной и той же траектории. Они использовали политическую власть для кражи собственности, а сейчас пыта­ются легализовать ее на Западе. Именно так пытался действовать и Ходорковский».

Как видим, инстинкты и методы обе­их сторон – Ходорковского в 1990-е годы и Кремля в 2000-е – почти идентичны. С 2006 г. роли поменялись: теперь уже российское руководство обратило свои взоры на Запад, пытаясь превратить российские компании в крупных международных игроков. Тем самым оно стремилось конвертировать изъятую у олигархов собственность в денежные средства, а также пригласить крупные западные финансовые институты для участия в инвестировании российской нефтяной промышленности. По сведениям газеты «Вашингтон пост», потенциаль­ные выгоды от участия в покупке акций «Роснефти» – бывших акций ЮКОСа, – оказались столь высоки, что соображе­ния прибыли перевесили все моральные аргументы, с которыми Запад и либералы так любят играть на публике. Инвесторы вставали в очередь, чтобы купить акции «Роснефти». Осуществлять эти сделки по­могали такие известные на весь мир банки, как «J.P. Morgan Chase», «Morgan Stanley», «ABN AMRO Rotshild», «Dresdner Kleinwort Wasserstein», Goldman Sachs и др.

Замечено: чем более «демократичные» идеи исповедует интеллигенция, тем высо­комернее и презрительнее относится она к простым людям. А были времена, когда русская интеллигенция чувствовала свою вину перед народом и хотела служить на­роду. Как писал Николай Гредескул, «мысль о народе, о народе как о подчиненной массе – в противоположность господствующим классам общества, – была мыслью, на­правляющей весь идейный багаж русской интеллигенции». Как это актуально сегодня в отношении властвующей ныне столичной либеральной интеллигенции, которая находится на стороне сильных и наглых и которая, по словам французской жур­налистки Карин Клеман, люто ненавидит простой народ!