Названия не меняют содержания.

– Эй, извозчик!– Какой я тебе извозчик?! Я води­тель кобылы!Этот горделивый ответ заурядного московского извозчика вспомнился мне при чтении газет нашего славного симбирского края. Сообщалось в них о важном событии. А именно: о пере­ведении должности секретаря местной Общественной палаты на более высокую степень почитания. Отныне он (бывший секретарь) именоваться должен не ина­че как ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

На Руси издревле говаривали: «Да хоть горшком назови – только в печку не ставь!» Теперь, видимо, все изменилось. Горшком именоваться никто не желает, бывшие горшки желают позициониро­вать себя не иначе как «керамическое изделие многофункционального на­значения в широкоформатной темпера­турной среде». Или что-то вроде этого…

Примеров вокруг – тьма. Пойдем снизу вверх. Был когда-то «приказчик» (то бишь: «что прикажете?»); затем – «продавец», потом – «работник прилав­ка». А ныне – бери круче! – «менеджер по продажам».

От чинопочитания захлебнешься, прежде чем порог магазина пере­ступишь (Фу-ты: «супермаркета», простите!).

Дальше движемся. Раньше кем был чиновник средней руки? Ну да: инструк­тор, делопроизводитель, завотделом…. А ныне как именуют длинноногую барышню с признаками мозговой дев­ственности в прелестных глазках? Как же, как же: это уже «старший референт департамента информационных техно­логий» или близко к тому. Непонятно, но посетителя в дрожь бросает.

Выше, выше! Скромные названия типа: «Присутственные места», «Кан­целярия губернатора», «Собес» и тому подобные теперь бросают уничижитель­ную тень на величие власти. И потому зазвучали ого-го как: «Правительство области», «Администрация губернато­ра», «Министерство социальной защиты населения».

И как у Хлестакова: «…Министры, министры, министры…» Пять тысяч одних «министров»!

Эпидемия сладкозвучия и пышного­ворений разрастается и крепнет. Какой-то придурок несколько лет назад слизал с Европы термин «Культурная столица». Там это обозначает всего-навсего вот что. В том или ином городке выявлен, обозначен и выставлен на всеобщее обозрение некий культурный феномен. Ну, допустим, в румынском городке Турну-Северин до сих пор жители предпочитают во время бракосочета­ний передвигаться исключительно на лошадках. Или в болгарском местечке Плевна обнаружены уникальные ар­хеологические артефакты. Именно эта «культурная особенность» и является точкой внимания Европы; именно она (и на краткое время) является визиткой данного места…

Только и делов-то!

А у нас?! Раз уж обозвали однажды «культурной столицей» (как обычно, по российскому недоразумению), то теперь мы по всем параметрам – суперкультур­ная точка на карте!

И будем до-о-лго ходить, задрав горделиво головенки и тыча себе пальцем в грудь: «Это – мы! Мы!» И не будем в упор видеть ни облезлых полуразрушенных архитектурных па­мятников, ни обшарпанных фасадов, ни грязи и мусора у себя под ногами. Зачем нам это? Мы же теперь на все времена «культуртрегеры»; нам и сама Венера Милосская не указ! Теперь у нас в Ульяновске, как в хрустальной горной чаше, собрались все сливки всей европейской (а то и мировой!) культуры!

И – на все времена.

Как говорится, лиха беда – начало. Дальше все покатится само собой. И патриотов кучу нарожаем; и на струнном транспорте покатаемся; и на «летающих тарелках» полетаем… Вот только не сковырнуться бы с этих «тарелок» – да и не вляпаться во что-нибудь. И хорошо еще, если это «что-нибудь» будет жидким и теплым. А если, не приведи господь, что-то по­тверже подвернется?

Мне, откровенно говоря, всегда хотелось узнать, кто всю вышеизложен­ную туфту настряпывает – да еще и се­рьезным людям подсовывает?(Дабы те всякого рода ерундистику озвучивали). Недавно кое-что прояснилось: оказыва­ется, есть такой « вперед смотрящий», который «прожектами» занимается. И фамилия у него вроде бы подходящая: то ли Смекалистов, то ли Умняшкин. Что-то вроде того…

Справедливости ради надо сказать, что тягой к пышнословию, к манилов­щине отмечены ныне не только власти. Тут что ни огород – то свои кактусы. То на «бизнесинкубаторы» хилой симбирской экономики наткнешься; то «шапкой-невидимкой» местные ученые тебя накроют; то автогонщики ошарашат «трассой мирового уровня». И ведь ловишь себя на том, что уже почти веришь во все это «Средневолж­ское сияние…»

Прав, прав был Александр Сер­геевич, заметивший: «И обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад…»

Как-то на совещании я услышал от чиновника немаленького ранга такое: «Будем иметь в виду ретроспективу продолжения данной тематической доминанты, прерванной нефункцио­нальными обстоятельствами…» Долго чесал затылок, соображая, что к чему. Затем понял, что хотел сказануть кос­ноязычный бедняга: «Мы вернемся к этой проблеме после обеда».

М-да.

Невольный вопрос: чем побужда­ется это словоблудие? Стремлением казаться «лучше, выше и краше», чем есть? Ну, не без этого, конечно. Однако и маскировка имеет место. Одно дело назвать колбасу: «Конская с примесью рябчика».И совершенно иначе смотрится «Колбаса рябчиковая с примесью конины». Хотя пропорция мяса и в первом, и во втором случаях одинакова: на одного коня – один рябчик…

Так сказать, пятьдесят на пятьдесят.

Густой туман словоблудия – он как дымовая завеса: напускаешь погуще – и кто поймет, где ты? кто ты на самом деле? Куда бредешь и с какими целями.

Однако классик сказал: «Об одном прошу тебя, мой друг Аркадий (Влади­мир, Сергей, Дмитрий и так далее…): «Не говори красиво».

А как быть, если пышнословие на уровне – а остальное совсем не получается?Тут невольно заговорить пафосно и громогласно потянет….

Между прочим, весьма неглупый человек Владимир Маяковский дав­ненько заметил привычку прихвастнуть, прифуфыриться, подраспустить хвост . Помните?

«…Он был монтером Ваней.

Но в духе парижан

Присвоил себе званье –

Электротехник Жан».

С той поры этот вроде бы безвинный грешок сильно распространился не только среди французов…

Ибо словоблудие..? Ну да, оно помогает рукоположению. То бишь: повышению в чинах.