Юрий Горячев и Егор Гайдар вместе пришли в политику и вместе ушли из жизни.

19 декабря 2009 года умер «доктор Смерть» российского народа—Егор Гайдар. Спустя немногим более месяца, 20 января 2010 умер бывший губернатор области Юрий Горячев. Судьба так распорядилась, что политический взлет и физическая смерть этих людей почти совпали во времени. Их публичная политическая карьера в новой России стартовала громко и стремительно в 1992г. Гайдар стал отцом российских либеральных реформ, погрузив российский народ в холодные и темные воды «шоковой терапии» Юрий Горячев стал автором регионального «антишока», отцом феномена постперестроечного патернализма, не имеющего аналогов в новейшей российской истории. Фигура Гайдара, при всей ее сложности, надолго останется культовой, знаковой в масштабах страны. Фигура Горячева незаслуженно останется только лишь в памяти земляков.

Харизма красного пояса

Горячев в одночасье стал знаменитым именно тогда, когда смог сказать «нет» Гайдару и его либеральным догмам. В самый тяжелый момент новейшей истории России—1992г. Горячев выдвинул разумную альтернативу безумию «шоковой терапии»—политику «мягкого вхождения» в рынок. Как и Гайдар, он стал культовой и знаковой фигурой. Более того, в течение 1990-х гг. Горячев был мозгом, мотором и живым идолом того, что называют «ульяновской моделью». Наконец, оба провели последние годы своей жизни в тишине и непростых размышлениях. Однако если смерть Гайдара стала громким событием, которое вызвало бурные дискуссии о 1990-х гг., то смерть Горячева осталась почти незамеченной. Это несправедливо (смерть шоумэна и матерщинника Романа Трахтенберга вызвала в свое время куда больший отклик). Похоронив Горячева, о нем быстро забыли. А между тем его появление в российской публичной политике в начале 1990-хгг., было названо «феноменом».

Сегодня уже сложно определить, когда в СМИ впервые появилось словосочетание “феномен Горячева”. Но раз появившись, оно сразу же было принято—слишком уж нетипичной для российской политики начала 1990-х годов являлась эта фигура. На объяснение феномена необычайной популярности ульяновского губернатора СМИ потратили немало усилий. Однако присущая им односторонность восприятия действительности в одних случаях выводила образ народного героя, в других – «красного администратора», в третьих—коммунистического ретрограда, препятствую-щего развитию рыночных отношений. Человек сам творец собственных мифов; подобно восточной притче о слоне и десяти слепцах, каждый был прав в отдельном моменте и неправ в целом. Тем не менее, постоянное навязывание подобных мифов привело к тому, что литература увязла в бесконечных повторах, а читатели получали крайне поверхностную и усеченную картину явления.

Две России: Горячев против Гайдара

Егор Гайдар и Юрий Горячев обозначили два полюса российской власти, даже две России, которые ясно обозначились к концу 1980-х гг. На одном полюсе находился Егор Гайдар. Гайдар олицетворял собой плеяду революционных интеллигентов-вырожденцев (дед—красный командир, отец—партийный функционер, внук—диссидентствующий интеллектуал). Выросший в тепличных условиях, он был кабинетным ученым. Когда в 1992г. журналисты спросили у него о том, сколько стоит хлеб, он лишь виновато улыбнулся. Будучи страшно далеким от народа, он был любимцем и кумиром той части столичной интеллигенции, которая не скрывала своей ненависти к России. Именно о них сказала французская исследовательница Карин Клеман: «Меня поразило то презрение, с которым московская интеллигенция относилась к своему народу». Общее мнение этой группы выразил писатель-сатирик Михаил Жванецкий, который заявил, что самое прекрасное в Гайдаре—это когда тот, печально причмокивая, произносит слово «отнюдь». Интеллигенция это понимала, народ—нет.

На другом полюсе находился Юрий Горячев. Выросший в деревенской семье сиротой в военные годы, он олицетворял собой народ. Народ, который воспринимался диссидентствующими московскими циниками темным, грязным, пьяным, с черноземом под ногтями. Однако Горячев знал не только магазинную цену хлеба. Мало кто на это обратил внимание, но Горячев на всех производственных совещаниях и диалогах с любовью произносил слово «пшеничка». Вот это гайдаровское «отнюдь» и горячевская «пшеничка» лучше, чем что-либо другое свидетельствовало о наличии двух полюсов в стране. И эти полюса по-разному видели Россию. Поэтому конфликта между Гайдаром-реформатором и Горячевым-губернатором не могло не быть.

Сейчас модно говорить о том, что Гайдар спас страну от голода и гражданской войны. Оставим это утверждение на совести авторов этого апокрифа. Остается спросить: Как же избежали голода те страны СНГ, где не было Гайдара-реформатора? А как называть то, что гайдаровское правительство спровоцировало в Чечне в 1992г.? Разве не гражданской войной?

Народный губернатор

В гайдаровской России именно Ульяновская область стала объектом наиболее экстравагантных экономико-политических демаршей. При оценке того, что в ней происходило, СМИ прочно стали на путь сенсаций. Это произошло потому, что Горячев сумел сказать «нет» Гайдару и отверг введенную последним «шоковую терапию», вопреки общему политическому курсу. «Не буду платить Чубайсу» и хлеб за полтора рубля( при средней цене в стране -6-7 рублей) – это уже реальные исторические факты. Либеральный бомонд этого ему не простил. Образ Ульяновска фабриковался в пропагандистских целях различными по-литическими и медийными группировками. С подачи столичных и местных радикал-журналистов стал местом место, где правит бал коммунистическая номенклатура во главе с «красным администратором» Юрием Горячевым. Целый букет оскорбительных характеристик из уст либерал-реформаторов Ульяновск получил сполна. Кем только не были мы -«заповедником коммунизма», «бастионом застоя», «российской Вандей», «Северной Корей на Волге», только никто не оценил как жили люди и что делала власть в те годы.

Пресса пестрила сенсациями о регионе, где, по слухам феноменально дешевая потребительская корзина, это заставляло всех говорить об «ульяновском чуде» и его творце — губернаторе Горячеве.

Мало кто понимал тогда, что своими шагами Горячев пытался удовлетворить возросшую у населения потребность в социальном патронаже. В ситуации тревоги и смятения, когда рушится привычный мир, а люди нуждались в герое и защитнике, какой-то, пусть эфемерной опоре – Горячев, вопреки общему настроению в стране, брал на себя эту роль.

Юрий Горячев нашел свой политический образ и миссию в роли истинно народного лидера. Символы политики «раннего» Горячева – талонная система, административное регулирование, устойчивая социальная ориентация – действительно характеризуют его как народного лидера. Роль народного защитника для «раннего» Горячева позволила реализовать массовые ожидания, всеобщую неосознанную потребность начала 90-х. перед лицом мифических ужасов «шоковой терапии». Мало кто знает, что лучше всех эту связь уловили наблюдательные иностранцы, побывавшие в то время в Ульяновске. Взгляд иностранца остер, и их оценки, будучи независимы от внутриполитических мифов, выхватывают наиболее характерные черты тогдашней политики. Японский профессор Кимитака Мацузато, побывавший в Ульяновске в 1992г., заметил: «На улицах города много улыбающихся людей—редкая картина в гайдаровской России». Газета «Симбирский курьер» приводит слова американского журналиста Ади Игнатиуса: «Было бы нелегко запустить ульяновскую модель в действие, если бы за пультом управления не стоял лидер, подобный господину Горячеву – умный, отечески следящий за подопечными». Не менее образно охарактеризовал горячевский курс известный английский специалист по России Филипп Хансон: «Губернатор Горячев наложил на местное население «пояс невинности», стремясь уберечь его от соблазнов занятия предпринимательством и увлечения политикой».

С самого начала Горячев интуитивно связывал эффективность и, в какой-то степени, эффектность своей власти с благочестием и справедливостью. Он никогда не пользовался услугами политтехнологов и приезжих политконсультантов, и сильно удивился бы, если бы ему это предложили. В общении и контактах с простыми людьми он нащупал оптимальный стиль реализации своего образа. Вот Горячев в кругу инсценированного народного гуляния на ярмарке, в одежде, ничем не выделяющей его из массы граждан. Вот он ходит по торговым рядам и интересуется о ценами. Вот он в магазине в окружении пожилых покупательниц. Вот он осматривает сельхозтехнику в поле. Формируется образ – узнаваемый и вполне народный.

Для местного населения «ранний Горячев» стал гарантом стабильности и идеальным образцом для самоидентификации. Сам Горячев также предпочитал апеллировать к народу без желания маневрировать или идти на компромисс с разнородными политическими силами. У него были одни убеждения и только одна политическая установка.

Но было еще нечто такое, что выделяло его из других лидеров. После смерти Гайдара многие отмечали честность и нестяжательство отца российской «шоковой терапии». Но какую цену имеет такая честность, если при его участии была создана система, которую западные эксперты назвали «пиратизацией России»? На фоне небывалого рвачества и скандальных разоблачений «демократической» власти гайдаровского разлива, Горячев в своей деятельности основывался на тех принципах, которые многие находили привлекательными. Поддержка населения и личная некорумпированность дали Горячеву основания для публичной критики и административных санкций против руководителей, запятнавших себя злоупотреблениями или даже проявивших личную нескромность. Он всячески противился возникновению административной и экономической системы, которые могли бы привести к «пиратизации» региона. Напротив, он железной рукой держал чиновничество и аппарат, не давая им уйти в мир легкой наживы и безответственности. Так, для более жесткого контроля районных властей он пригрозил использовать вертолет, на котором он сможет оперативно прибывать в районы и хозяйства области. Иногда он приезжал в район без предупреждения, как снег на голову. Так Горячев реагировал на жалобы населения сельской глубинки. Он последовательно представал в качестве защитника интересов народа, все больше раздражая европеизированную элиту центра и соседних регионов, которая давно ушла в мир доступных в рыночной экономике удовольствий.

Не время для героев

Здесь возникает вопрос: если Горячев был столь сильным и популярным, то почему же он проиграл? Ответ на этот вопрос потребовал бы подробного анализа. Но я ограничусь простым сравнением. В свое время Генри Форд-старший считал, что достаточно производить надежные автомобили с хорошими ходовыми качествами, чтобы удовлетворять потребности покупателей. И долго не мог понять, почему конкуренты начали преигрывать его, продавая больше автомобилей. Разгадка была проста: в новых условиях люди уже не довольствовались простотой и надежностью. Им хотелось еще и комфорта, и дизайна, и удовольствий, способных удовлетворять их честолюбие и эгоизм. Поняв это, Форд-старший бросился наверстывать упущенное. Вот с такой проблемой столкнулся и «поздний» Горячев. Во второй половине 1990-х гг. народ уже пережил стресс и смятение от «шоковой терапии». Он оправился и адаптировался к новым условиям. Горячевская стабильность казалась уже черезчур скучной и аскетичной. Его опека – бременительной, а сам он – глубоко провинциальным. Закончились страх и неопределенность и вместе с ними иссякла потребность в горячевском мифе и геройстве. Чиновничество тяготилось горячевской хваткой и повседневным напряжением, в котором губернатор держал своих подчиненных. А народу хотелось свободы «как в Самаре» и «как в Казани»: больше карнавала и меньше работы. Народ и власть хотели сесть в поезд и уехать в страну под названием «ток-шоу» и «расслабуха». Горячев этого дать не мог. Даже такие привычные сегодня потребительские символы, как маршрутки и куры-гриль, появились после него.

Юрий Горячев, надрывая жилы и напрягая аппарат и бизнес, строил школы, дороги, больницы. Он думал, что это главнее. Он ухитрялся возводить эти объекты при скудном бюджете, на деньги, вынутые, как говорят в народе, «из-под собственных ногтей». А народ не хотел ждать, он хотел жить «здесь и сейчас». Поэтому два ключевых игрока местной политики—народ и власть—сдали своего губернатора. «Поздний» Горячева уже не был «героем» и «спасителем», как в 1992г.

За такой безрадостной эволюцией стояли и обстоятельства, связанные с закатом политического лидерства «позднего» Горячева. Юрий Горячев был настоящим бойцом и лидером старой закалки. Даже на телевидении было видно: под пиджаком рукава рубашки у него были почти всегда закатаны. Однако с середины 1990-х годов он начал терять имидж «героя» и «защитника». Выяснилась старая истина, которую долго пытались скрывать: экономику не обманешь. Стабильную картину экономического благополучия и социальной гармонии обрушили экономический и социальный кризис. Уже тогда наметился крах проводимой в области политики «мягкого вхождения в рынок». Ухудшение экономического положения региона неизбежно вело к падению авторитета Горячева внутри области. Харизматический ореол начал сменяться бюрократической умеренностью. Он вынужден был выстраивать отношения с Центром, постепенно сдавая позиции жесткого и безкомпромиссного защитника народа. Отношения Горячева с Кремлем окончательно стабилизировались. Об этом красноречиво говорил тот факт, что именно в это время—в июле 1997г.—президент Ельцин наградил Горячева орденом Почета. Воевать было не с кем. Гайдара, которого он называл «ура-реформатором», давно уже не было в правительстве и его реформы с прежним энтузиазмом оплевывала демократическая пресса. Серьезных противников для себя Горячев не видел и в регионе. Конкуренцию между партиями он считал политиканством—пустой тратой времени и средств, что отвлекало от решения задач текущего управления. Характерно, что как своим сторонникам, так и противникам Горячев постоянно рекомендовал «бросить политиканство» и заняться «черновой работой». Увы, Юрий Фролович не хотел понимать: губернатор—должность не хозяйственная, а политическая, также как мэр, редактор телеканала или ректор вуза.

Описываемая эволюция политического лидерства Юрия Горячева проходила по линии: от радикализма «локального героя» к самовосхвалению «крепкого хозяйственника». Человек, поднимавший свой регион против «шоковой терапии» Егора Гайдара, превратился в стабильного авторитарного правителя. Указанная тенденция совпала с политическим закатом ельцинизма, частью которого стал и политический режим «позднего» Горячева.

Спекулятивное затягивание сложившейся стабилизации лишило ульяновскую власть присущей ей интуиции и властной энергии начала 1990-х годов. Это обрекало ее и ее лидера на бесконечный торг и неэффективность. Поэтому региональная элита власти оказалась абсолютно не готова к внезапному уходу Ельцина с политической сцены.

Остается добавить, что в политике проигрыши столь же неизбежны, как и в футболе. Премьер-министр Англии Черчилль, спаситель Британской империи, проиграл на заурядных выборах заурядному сопернику. Юрий Горячев воспринял свое поражение в 2000г. гораздо более драматично, чем Уинстон Черчилль, который отнесся к своему поражению спокойно.

Тем не менее, построенные им сельские школы и дороги, все то внимание к области, которую он так сильно любил, а самое главное, возведенная всем миром под его руководством детская многопрофильная больница в Ульяновске, госпиталь ветеранов – лучшие памятники Юрию Горячеву. Человеку эпохи реформ, ушедшему вместе с ней.

Краткая биографическая справка

Родился 11 ноября 1938 в д. Ново-Осоргино Камышлинского района Куйбышевской области в крестьянской семье.

В 1961 окончил Ульяновский сельскохозяйственный институт.

С 1965 года — первый секретарь Ульяновского обкома ВЛКСМ.

В 1987—1990 гг. — председатель Исполкома Ульяновского областного Совета.

С 1990 по 1993 год — народный депутат РФ, входил во фракцию «Коммунисты России»

В январе 1992 года был назначен губернатором Ульяновской области.

В декабре 1993 года был избран депутатом Совета Федерации первого созыва.

В декабре 1996 года был избран главой администрации Ульяновской области.

С января 1996 года по декабрь 2000 года по должности входил в состав Совета Федерации РФ, являлся членом Комитета по науке, культуре, образованию, здравоохранению и экологии.

С февраля 2005 года являлся советником главы администрации Ульяновской области на общественных началах.

Ушел из жизни 20 января 2010 года.

Награжден орденами Октябрьской Революции, Дружбы народов, двумя орденами «Знак Почета», Почетной грамотой Совета Федерации.