Вчера в УлГУ состоялась встреча с председателем жюри ТЭФИ, известным телевизионным ведущим Владимиром Познером. На встрече были в основном студенты, преподаватели и сотрудники вуза, хотя были замечены и участники фестиваля «ТЭФИ-регион 2010», который проходит сейчас в Ульяновске.

После вступительного слова ректора УлГУ Бориса Костишко, который предложил мэтру вступить в ряды почетных профессоров университета, Владимир Владимирович сразу же, ввиду ограниченности времени избрал форму «вопрос – ответ», так что я тоже постараюсь ее придерживаться. Кратко. Так, как запомнилось именно мне.

Хотя, в начале, небольшая вступительная речь все же была. В ней Владимир Познер рассказал о планах на будущее (а в них – продолжать программу «Познер», которую он производит, а Первый канал лишь покупает и документальные фильмы о Франции (уже почти готов) и Италии (только планируется начать съемку) в стилистике «Одноэтажной Америки»), о том, что есть журналистика на его взгляд (а журналистика – профессия жесткая, склад ума, способ оценки жизни, ведь журналист – не художник и не поэт, его очень быстро забывают, когда он, предположим, уходит с экранов. Если в этой профессии ты не первый, то ты – никто).

Вопрос: Вас называют лучшим интервьюером в России. Расскажите, каков секрет?

Познер: Ну почему же в России? В мире! (смеется). А если серьезно, то секретов нет, надо просто уметь слушать и слышать, уметь «пробить экран» и говорить для того самого зрителя, который Вас смотрит. Надо любить свое дело и постоянно помнить о том, что программа не о Вас, а о Вашем госте.

Вопрос: Как понять, опытный журналист или нет?

Познер: Самые сильные журналисты заканчивали не факультет журналистики. Теории журналистики нет, это все бред. Я был сначала биологом, потом переводчиком, работал с Маршаком, а только потом попал в агентство печати «Новости». И дело тут не в возрасте, а в понимании мира. У журналиста должен быть какой-то отрезок жизни за плечами. Исключение тут – люди, которым талант дан от Бога. Другим надо каждодневно доказывать, что они правы, а журналистика – дело их жизни.

Вопрос: Кто из героев запомнился больше всего?

Познер: Запомнились многие. Гайдар, Чубайс. Правда, больше всего помнятся провалы. Так, к примеру, случилось со Жванецким или Ургантом.

Вопрос: Как Вы относитесь к тому, что сказал Парфенов в конце прошлого года?

Познер: Я согласен почти со всем, что он сказал. Только вот не понимаю, зачем именно в том месте и в то время? На кого он рассчитывал, ведь в зале были только его коллеги, а не власть.

Вопрос: Чем отличается российский и западный подходы к журналистике?

Познер: Во-первых, Запад тоже разный. Это и США, и Франция, к примеру. Они очень разные. Некоторые уже даже включают Японию в этот ряд стран. Тем не менее. За рубежом очень во многих странах есть два вида ТВ: коммерческое – для непритязательной публики, и общественное – для публики более интеллектуальной. Каков владелец – таков и канал. Он может нуждаться в рекламе, а может и не нуждаться. В России никогда не было общественного ТВ.

Вопрос: Как может воспитывать телевидением?

Познер: Телевидение не церковь, а журналисты не священники. Журналисты не заменят воспитание в семье, школе или вузе. Наша цель, дать объективную информацию. Дальше человек должен выбрать самостоятельно. Хотя ряд функций воспитательного характера у СМИ есть. К примеру, в США первый брак с чернокожим и первый аборт показали именно на ТВ, причем в рамках сериала.

Вопрос: По какому принципу Вы выбираете героя на программу?

Познер: Необходимо понять, почему Вы выбрали именно его и готовы ли Вы с ним говорить. Кроме того, все может зависеть от того, покупают программу или нет. Недавно спросил у Путина, можно ли приглашать оппозиционеров. Он ответил, что можно. Хочу пригласить Немцова.

Вопрос: Есть в России «свобода слова»?

Познер: Во-первых, в нашей стране это понятие чаще всего понимают как «волю», волю говорить что угодно и когда угодно. Это не так. Свобода слова – это в первую очередь ответственность за сказанное. Самый безответственный человек – это раб. А ситуация в России – плохая. Причем из-за страха потерять рабочее место, деньги, из-за крайней степени самоцензуры.

Вопрос: Недавно Вы сказали, что когда станет ясно, каков приговор по делу Ходорковского, то станет ясно, в какую сторону идет Россия. Приговор есть. Так, в какую сторону?

Познер: Во-первых, приговор еще не окончателен. Еще есть апелляция. Это процесс сугубо политический. Когда Путин только пришел к власти, он заключил устное соглашение с олигархами (сейчас уже бывшими, поскольку настоящий олигарх кроме денег должен обладать еще и политической властью). Ходорковский его нарушил. Последовали санкции. Хотя я считаю, что в данном процессе есть нарушения в понимании судебного процесса и понятия справедливости. Если все останется по-прежнему, то демократического развития в России не будет.

Вопрос: Отдали ли бы Вы душу за вечную жизнь?

Я человек не религиозный. Патриарх Кирилл, к примеру, со мной не здоровается. Я бы может даже хотел бы встретиться с Воландом и взять у него интервью. Но вечной жизни я не хочу. Ведь тогда я потеряю всех своих родных и близких.

На самом деле, ответы были более развернутые и Познер был фееричен. Невозможно словами в полной мере описать энергетику, глаза, паузы… Здесь лишь основной смысл. Но даже он дает понять, что ничего в этой жизни не заменит общения с интереснейшим человеком.