Истоки ксенофобии могут скрываться в религиозном воспитании.

Встряхнуло крепко. Накануне Нового года и по столице, и по некоторым российским регионам прокатилась мутно-кровавая волна ксенофобии. И самое страшное (на мой взгляд) было то, что убивать и калечить «чужих» бросились совсем юные граждане России…

Ныне общество дискуссирует: что породило вал национал-шовинизма? Что надо делать государству и обществу, дабы обуздать безумие? И каковы истоки этой мутной взрывной волны?

Конечно, я согласен со всеми претензиями, которые общество предъявляет российским властям (а это – молодежная безработица, алкогольный беспредел, ужасающее всесилие денег и должностей). Мне трудно возразить и против того, что правящая элита упорно полагает, что нарастающим ужесточением, каранием, устрашением можно утвердить мир и благолепие в обществе. Я соглашусь с тем, что миграционная политика властей «безграмотна» – а некоторые «ультраславянские» общественные организации и их руководители прямо-таки пышут неприязнью к «инородцам».

Но тема, на мой взгляд, требует расширения и углубления.

… Да, ксенофобия в России нарастает и крепнет. Да, власть действует и запоздало, и поверхностно. Да, и «русские», и «нерусские» раздирают общее полотно единения – каждые в свою сторону.

Но произошло самое страшное: эпидемия ксенофобии захватила малолеток. И об этом речь.

Давайте заглянем в истоки болезни под названием ксенофобия ( с греческого: «страх перед чужим») Ее первые росточки появляются и проявляются отнюдь не на площадях или при вступлении в ряды, скажем, «Славянского Союза» или «Джамаат Шариата». Ребенок еще не внесен в конфессиональные реестры; он принадлежит пока Создателю и Миру. Но взрослые начинают стараться…

Мы в своих размышлениях о ксенофобии, о межнациональных конфликтах много и горячо говорим о взаимоотношениях конфессий, менталитетов, правительств. Но сплошь и рядом забываем о том, что первые понятия о добре и зле, о подлости и праведности, о сострадании и жестокости усваиваются нами в семье. Ее мировоззрения, ее устои, ее традиции, ее заповеди – разве это не самое главное?

Ведь не в одиночку же ребенок определяет свое поведение, постигает азы той или иной конфессии, определяется с выбором нравственных ценностей и так далее?

Нет, не мулла или протоиерей тут первый толкователь, советчик и направитель постижения и религиозных постулатов, и самого обыденного мирского поведения. Как живут отец, мать, бабушки-дедушки? Что для них главное в жизни? Что в семье ценится и бережется превыше всего – человеческое достоинство, честность, трудолюбие или просто «зелень»? Кого дома чтят? О чем просят создателя? Чем гордятся и чего стыдятся? Бесконечна цепь нравственных ступенек – и по этой лестнице маленького человека ведут все же не президент или закон, а те люди, которые для малыша – вся вселенная. То бишь: родные. Они, именно они должны указать, поддержать, ободрить или остановить первые шаги человека…

Но делаем ли мы это? Чиста ли наша совесть перед теми, кому мы открыли дверь в божий мир?

Как мы привычно и легко сбрасываем бремя личной ответственности! Я не пытаюсь обелить или оправдать нашу власть. Но она – и это надо раз и навсегда понять – именно такова потому, что таковы мы. Этот постулат можно оспаривать – но не с Луны же прилетели все российские губернаторы, премьеры, президенты? Да что там президенты! Взгляните повнимательней на главу любого сельского поселения: сильно он озабочен местными нравами? крепко противостоит местной шелупени и мафии? поднял народ против пьяни и бестолковщины? стремится к справедливости и порядку?

И наконец: пытается ли российский гражданин любой национальности побороть, подавить, истребить живущую веками в человечестве бациллу ксенофобии? Или пестует ее в себе – как чумную заразу в лабораторной пробирке – а затем передает потомству?

Вот где вопрос вопросов, и он обращен не вовне – а вовнутрь человеческой сущности. А сущность эта формируется, выкристаллизовывается (как ни крути) в первую очередь «под крышей дома своего».

Надежна ли ныне наша крыша? Или сплошь крытые соломой, они в минувшие времена были надежнее нынешних?

Никогда крестьянин в России крепостнической, посткрепостнической, советской) не жил в достатке и благости. Солдаты – из крестьян; поборы – с крестьян; розги и раскулачивание – крестьянам.

Но кто ныне станет отрицать честность, трудолюбие и совестливость крестьянского, самого бедного и бесправного сословия в России? Порой эта честность потрясала. Так, писатель

С. Аксаков вспоминает, как его мать, уже «на сносях», не могла переправиться через Каму, готовую вот-вот тронуться ледоходом. Старый крестьянин послал двух сыновей протащить уже плохо чувствующую себя женщину по льду на тулупе. Деревенские парни бегом перетащили барыню через уже потрескивающий лед – и замялись на том берегу.

Ибо… да: барыня протянула парням сто рублей, а те засовестились: «Не можем взять сотенную… Договаривались за пять рублей».

Хотелось бы встретить таких ныне!

Правды ради надо сказать, что вирус ксенофобии в организме как россиян, так и прочих народов завелся не сегодня и не вчера. Тут можно вспомнить и долгую кавказскую войну царской России, и покорение сибирских ханств, и историю с Казанью…

Но ради будущего все это стоило бы предать забвению. Идти вперед с повернутой назад головой не получится. Вот этим переосмыслением межнациональных отношений и должны озаботиться и власть, и носители образования, и семья, и церковь.

Да, и церковь. Более того – и особенно она. Ибо кто же, кроме церкви (любой конфессии), может объяснить человеку, что Бог-то один на всех – да только обряды разнятся! И если эту истину человек поймет в пять лет – он не пойдет на площадь резать «черномазых» или «неверных».

Однако пока что, к сожалению, каждая конфессия весьма близоруко отстаивает и защищает только свои, весьма архаичные постулаты. На мой взгляд, конфессии так же обязаны реформироваться с веками, как и все человеческое сообщество. Ну существовало право первой ночи, католики резали протестантов, рабовладение и крепостничество тоже не забылись. Однако человечество отринуло все это во имя будущего.

А конфессии? Ответьте мне , признающему существование некой высшей силы: какая нужда убивать прилюдно жертвенных животных? Да и вообще их убивать. Почему надо обращаться к Богу не на русском языке, а на старославянском, никому ныне непонятном? Как объяснить вкрапления язычества в мир христианства ( мощи… и так далее).

Мироуспокоительная миссия церкви пока что ( на мой взгляд) не осуществляется в полной и постоянной мере. Тут мне вспоминается недавняя история, связанная с сооружением соборной мечети в Ульяновске. Благое же дело! Но первым сказал: «Не позволю!» известный православный священно-служитель, чье слово для прихожан не пустой звук. И ведь с каким накалом это было произнесено!

Напористо, энергично – и не без подтекста потребовал он от губернатора «изменить место встречи» православного и мусульманского храмов в микрорайоне города, примыкающем к улице Минаева.

«Почему?!» – вопросила моя душа. И православный духовный наставник ответил ей, аргументируя свою позицию так: православие и ислам – это две совершенно разные веры, культуры! Их нельзя сопоставить и искусственно соединить даже на одном участке земли.

На каком основании и вследствие каких умозаключений можно даже предполагать появления… иноверного культового здания… рядом с храмом, где я настоятельствую… рядом с собором, строительство которого я возглавляю?

Может, уже хватит православным нашего города молиться под призывы «муэдзина»!

А в заключение своего эмоционального совета губернатору священнослужитель прозрачно намекает: «…кто сеет ветер – тот пожнет бурю».

Вот такая проповедь…

Но образованному священнослужителю, вероятно, известно, что термин «иноверцы» рожден был в российской империи по отношению ко всем прочим религиям и имеет вполне социально уничижительный характер.

Признаком имперского устройства как раз и является превалирование одной нации, одной веры над всеми прочими. Скажем, язычник-римлянин был выше ранних христиан, гнобил их, гнал, уничтожал. Протестант-англичан времен британской империи – благороднее, скажем, индусов. Немец эпохи гитлеризма – сами знаете, кем себя чувствовал. Империя – это в первую очередь разделение на «наших» и «не наших». «Разделяй и властвуй», – давно сказано, но не забыто и по сию пору… Увы!

И последнее. В девятнадцатом-двадцатом веках медленно, но верно освобождалась церковь от имущественных пут, служению Богу только мешающих. Параллельно шел такой процесс: библейские и прочие церковные заповеди становились уже не столько нормами конфессионного бытия, сколько нормами человеческой морали. И в двадцать первом веке именно этот процесс привел к утверждению максимальной толерантности и отрицанию ксенофобии как мировоззрения …

Вот и нам бы так!