Виктория Чернышева

Евгений Гришковец приехал в Ульяновск в первый раз. А потому отступил от своего правила не давать интервью (по его словам, это лишнее: все свои соображения он выкладывает в интернете) – устроил для журналистов большую пресс-конференцию.

– В этот и следующий сезон буду стараться посещать города, в которых еще не был. Сейчас у меня из таких Ульяновск и Пенза. Кстати, за 11 сезонов я страну узнал “близко к карте”, как “Мертвые души” Гоголя – близко к тексту, – рассказал Гришковец.

Ностальгия – постыдное дело

Ульяновцам Гришковец показал самый известный свой спектакль – “Как я съел собаку”. Зал областного Драмтеатра имени Гончарова был заполнен “под завзязку”. Автора проводили со сцены овацией.

– Я удовлетворен тем, как все прошло. Количество звонков во время спектакля было небольшим для провинции. Этот “показатель” всегда говорит о том, посещают ли люди театр, привыкли ли они к этой культуре. В Москве, при всей ее, казалось бы, разухабистости, практически никогда не бывает звонков. Москвичи много ходят в театры, они привыкли к этому ритуалу. Так же в Питере, Екатеринбурге. В Волгограде будут беспрерывно звонить телефоны. В Ульяновске ситуация с этим нормальная, даже симпатичная – звонков было всего три – четыре.

– В обществе есть ностальгия по всему советскому, а вы убрали из спектакля все приметы того времени. Почему?

– У меня нет ностальгии по Советскому Союзу. Мне важно, чтобы человек, которому 19, 20 ,25 лет не посчитал этот текст архаичным. Чтобы он чувствовал, что эта история детства универсальна, и она имеет отношение к нему, а не к какому-то 40-летнему человеку.

Вообще, ностальгировать, я считаю, дело постыдное. Нужно так жить, чтобы не было причин для ностальгии. Любишь родину – так не уезжай, и тогда не будет ностальгии. Именно поэтому в спектакле не упоминаются узбеки, армяне, эстонцы, кукольные мультфильмы – они заменены книгой.

– Где берете бескозырки для спектакля?

– Бескозырочка у меня одна, уже вся истрепалась. И ленточка моя, та самая, с которой я служил. Она вся уже выцвела. Есть одна про запас, но пока эта живая.

Кстати, со своими сослуживцами я все же встречался… Позавчера один из них – Фанис, приехал в Казань из Набережных Челнов. Были сослуживцы, с которыми изображать радость я просто не хочу. Но с Фанисом у нас как раз были приязненные отношения – и слава Богу, мы повидались. Я нашел двух или трех сослуживцев, которые были мне дороги. Ведь самым сложным на службе было то, что я увидел, какой ужасной может быть человеческая природа. Как люди могут быть жестоки, вероломны и чудовищны друг к другу. Я думаю, лучше прожить жизнь, и таких проявлений человеческой природы не знать вообще.

– Вы щадите зрителя? Должен ли спектакль шокировать?

– Я не собирался делать “Как я съел собаку” как спектакль в том виде, в каком он существует сейчас. Перед тем, как уезжать из Кемерово, я хотел собрать друзей и провести вечер, поделиться историями, в том числе, рассказать несколько жутких, чтобы расстаться с прошлым. Я хотел уезжать налегке. Ведь если ты рассказал, значит, с этим расстался. Но я вышел на сцену, и увидел: там сидит моя мама. А маме же я никогда не писал ничего страшного. Пришлось прямо по ходу все изменять.

Так у меня появился абсолютный критерий отбора – о чем можно говорить со сцены, а о чем нельзя. Нужно всегда думать: есть в зале мама, или нет. И те люди, которые играют жуткие спектакли по чудовищным социальным пьесам, имя которым – легион… Мне интересно, у них мама есть? Этим артистам, которые произносят жуткие матерные тексты, им не стыдно?

Человек-бренд

– В 2004 году вы за один день сыграли все свои моноспектакли, и чуть не попали в книгу рекордов Гиннеса…

– Никакой цели поставить рекорд не было. Это было 10-летие фестиваля “Золотая маска”. И возникла идея сделать фестивали разных лауреатов – например, Додинского театра, театра Петра Фоменко. Мне тоже предложили сделать мой фестиваль. У меня тогда было четыре спектакля и один концерт с группой “Бигуди”. Я сказал: давайте мой фестиваль проведем за один день. Человек купит абонемент и сможет все мое творчество увидеть на одной сцене. И мы это сделали. Получилось, что я на сцене находился 9 часов 40 минут. А из книги рекордов Гиннеса прислали инспекторов, которые должны были это зафиксировать. Я был против. Но, слава Богу, в книгу это не вошло. Сам я инспекторов не приглашал – даже заставил их билеты купить.

Оказалось, что пробыть столько времени на сцене – это физически непросто, но и не тяжело. Бывают дни, когда ты маешься, какие-то бессмысленные звонки, переезды, суета… И ты устаешь от этого дня, от неприятных встреч с неприятными людьми, гораздо сильнее. А тут 9 часов 40 минут я занимался любимым делом. Было приятное, ясное состояние ума.

– В исполнении кого из артистов вы бы с удовольствием посмотрели свой моноспектакль?

– Есть выдающиеся мастера моноспектаклей. Например, Александр Георгиевич Филлипенко. Но я не делаю моноспектакли – я просто считаю, что вот в этом моем спектакле больше никого не нужно.

Моноспектакль – это исполнение разных коротких произведений. Чаще всего, это изображение нескольких ролей, персонажей одним человеком, когда актер демонстрирует выдающуюся актерскую технику. На сегодняшний день у меня остался один спектакль, где я не один – “По По”. В нем я играю с Игорем Золотовицким. Пьесы, которые я пишу для театра, сам не ставлю и в них не участвую. Сейчас Сергей Пускепалис (получивший “Серебряного медведя” на Берлинском кинофестивале) ставит во МХАТе спектакль по моей пьесе “Дом”. Эта же пьеса идет в театре “Школа современной пьесы”, где главную роль исполняет Александр Гордон. Прекрасно играет. Я с удовольствием хожу на эти спектакли. Но никакого отношения не имею к этим постановкам: я это написал и все. Не хочу участвовать никаким образом в реализации.

То, что пишу для себя, я даже не записываю: сначала играю, а уже потом записываю. Я не думаю, что вообще кто-то так работает.

– Пересматриваете свои спектакли?

– Мне нравится, как я выгляжу к кино, нравится пересматривать фильмы. А театральные работы я не люблю смотреть. И перечитывать себя не люблю. Только когда закончу новую книгу, могу перечитать прежнюю: о, а ведь неплохо.

Когда я смотрю записи 2003 – 2004 года, я вижу, как время сильно отразилось на мне. Поседела борода… Я не люблю видеть явные признаки времени.

– Вас называют “человек-бренд”…

– Это написал Петр Вайль. Он сказал – сложно определить жанр того, что делает Евгений Гришковец. Давайте назовем этот жанр “Гришковец”. Фамилия довольно корявая, запоминающаяся. И действительно, последние 11 лет кто бы что ни пытался сделать в области моноспектаклей, неизбежно попадает в сравнительный ряд со мной. Я не виноват в этом, просто я был раньше. И даже те люди, которые делают непохожие на меня вещи, все равно попадают в этот ряд. Получается что это “забрендировано”.

Все это уже уходит в шутки, анекдоты. Например, вот хорошая шутка: Гришковец заказал по телефону пиццу и наговорил новую пьесу. По-моему, остроумно.

Шашлык по Фейсбуку

– Почему вы все же так резко отозвались о “Квартете И”?

– Я уже давно и довольно внятно написал статью, где намеренно избрал тон мэтра – это нормально по отношению к квартету, с точки зрения сценической практики. Меня в этой ситуации интересовали не их слова и успехи. Бог с ними! Как сказал когда-то великий Бабочкин какому-то малоизвестному актеру, “Сочтемся славой”. В ситуации с “Квартетом И” случился прецедент. У них, конечно, эстрадная сцена, но они претендуют на некую театральность. И до этого ни на русской театральной сцене, ни в русском кинематографе не было героя, пресыщенного жизнью, этакого уставшего от нее подонка. Их герои – пресыщенные, умные и остроумные подонки. И раньше общество их не принимало. А в случае с квартетом приняло. Я говорил о том, что вот это ужасно. А то, что “Квартет И” думает и делает, мне сейчас в общем-то, безразлично. У нас, кстати, были неплохие отношения. Меня интересует только их спектакль “Разговоры мужчин среднего возраста” и фильм “О чем говорят мужчины”. Остальное их творчество я не обсуждал.

Сравнение моего героя с их героем для меня оскорбительно. Те люди, которые допускают сравнение пресыщенного жизнью подонка и того героя, которого я показал сегодня на сцене (он не знает, как жить, он запутался, одинок), либо ничего не понимают, либо просто очень поверхностно к этому относятся. Поэтому я и вышел из интернет-сообщества: там есть тотальное невнимание к тому, что говорится, и нежелание слышать другого человека.

– Не жалеете, что закрыли блог?

– Я счастлив! Столько времени появилось, это просто чудесно. Я убежден в том, что не пройдет и пяти лет, как будет большой отток людей из социальных сетей. Туда могут прийти новые люди. Но те, которые там “прожили” пять – шесть лет, а то и больше, будут уходить. Это фиктивная жизнь, ее суррогат. Будут мигрировать из ЖЖ в Фейсбук, из Фейсбука в Твиттер… В ЖЖ уже был большой отток здравомыслящих людей после моего выхода. Не то, что бы я это спровоцировал… Но это случилось. В Твиттере на лыжах или с палаткой с друзьями сходить невозможно. В Фейсбуке шашлык с ними не поешь.

Кстати, “меня” довольно много в Фейсбуке, “Одноклассниках”, Вконтакте.. Но это все демоны. Меня нет ни в одной социальной сети. Представьте: моя жена зарегистрирована в Одноклассниках, и ей недавно какой-то Евгений Гришковец с моей фотографией предложил дружить.

Дуэт с Елкой

– Как вас разыграли на 1 апреля?

– Буквально позавчера друг из Москвы разыграл меня в казанском театре. Представьте: стоит женщина возле гримерной, явно актриса, лет 35-ти, беременная. С большим букетом. Говорит: подпишите пожалуйста, мы с мужем очень любим ваше творчество… Я так разволновалась… И начинает “рожать”. Но я увидел прокол – у нее был очень дорогой букет, наверное, штук 20 орхидей и шикарные розы, тысяч 10 рублей стоил. И ее образ не вязался с этим букетом. Но она так здорово играла, что администраторы успели вызвать скорую, была суета. Я вышел, все это оценил, вернулся – подхожу к ней… “Писать то кому?” – говорю.

А мы с приятелем этому другу сделали тоже розыгрыш два года назад. У него есть большая японская бочка, в которой он окунается каждое утро. 1 апреля мы туда форелей живых запустили. Утром он окунулся, и выскочил оттуда. Но у него все равно с выдумкой лучше.

Я 1 апреля с утра до самой ночи все время нахожусь в жутком напряжении. Горничная в гостинице стучит – я уже чего-то боюсь, все время настороже.

– Говорят, вы что-то особенное подарили Жванецкому?

– Это был настоящий дорожный знак, выполненный на заводе, с креплениями для столба. Синий знак, означающий сервис. Только вместо значка сервиса (вроде “гостиница” или “телефон”) там знак “бесконечность”. Человек, который обслуживает бесконечность. Ему очень понравилось.

– Какие у вас музыкальные планы?

– Я хочу записать еще одну песню с солистом группы “Brainstorm” Ренарсом Кауперсом. И новогоднюю песню с певицей Елкой. Мы давно друг друга знаем. А с кем еще делать новогоднюю песню, как не с Елкой? Она очень хорошая джазовая певица.

Но не нужно спешить. Нельзя часто выпускать альбомы, писать много книжек, часто делать спектакли. Я планирую в 2012 году сделать новый спектакль. Этим летом начну и к зиме закончу небольшую повесть. Вот такие простые планы.

– Что планируете посмотреть в Ульяновске?

– Посещу знаменитый водочный завод, где делают водку, для которой возят воду из озера Байкал. Ленинские места пусть немецкие туристы посещают. Я не турист в России. Музей Гончарова непременно посещу в следующий раз, потому что очень его люблю. Когда я служил, у нас была база в бухте Постовая, где лежит на дне фрегат “Паллада”. У меня дома даже есть щепка от него – водолазы достали.