Владимир Миронов

Инициатива городских властей о возвращении ульяновским улицам исторических названий, вызвала живейший общественный интерес и активно обсуждается в «сети». Судя по Интернет-комментариям, у идеи больше противников, нежели тех, кто «за». Возможно, подобный расклад проистекает из того, что, сказав «а», власть будто подавилась и не торопиться произнести следующую букву, то есть объяснить людям, зачем это нужно и почему именно сейчас? Поэтому и о том и, о другом приходится лишь гадать. Вот и погадаем.

Случайно или нет, но идея с переименованием посетила головы наших руководителей практически одновременно с началом активного обсуждения так называемой программы десталинизации России, предложенной рабочей группой Совета по правам человека при Президенте РФ. Один из пунктов этого документа, как раз предусматривает разработку и принятие закона о топонимике, который бы запретил «увековечивать память лиц, несущих ответственность за массовые репрессии и другие тяжкие преступления против прав и свобод граждан».

Наложив данный факт на фирменный стиль наших руководителей – бежать впереди паровоза и ударными темпами выполнять еще не принятые в верхах решения, толкуя их к тому же «и ширше, и глыбже» – можно с большой долей уверенности сказать: ветер перемен дует именно оттуда, то есть сверху. В пользу этой версии говорят и выбор первых «жертв» кампании – улиц с сугубо «тоталитарными» названиями – Советская и Коммунистическая, а также спешка и кулуарность принятого решения.

Теперь о сути проблемы. Обращения к истокам, к исторической памяти, возрождение забытых имен и названий – дело, безусловно, полезное. Но при одном условии: делаться оно должно в рамках здравого смысла. Почему, например, Коммунистическая улица называлась когда-то дворянским переулком? Наверное, потому, что здесь находилось здание Симбирского дворянского собрания с пристроенным к нему дворянским пансионом. А рядом стоял дом губернатора (тоже, кстати, дворянина) после революции превратившийся в Дом Свободы. Сегодня ни того, ни другого, ни третьего нет. Вместо собрания – областная научная библиотека «Дворец книги», вместо пансиона – один из корпусов педагогического университета, а вместо губернатрского дома – пустое место, потому что его вообще снесли в шестидесятые годы. А что есть? Есть памятник К. Марксу. Согласитесь, Карл Маркс в Дворянском, как-то сюрреалистично. Видимо, это поняли и «переименователи», или подсказал кто. Так или иначе, но в последний момент название Дворянский сменили на Карамзинский, что к здравому смыслу, конечно, ближе, но вот исторической правде, к которой вроде бы стремимся, опять не соответствует.

Из переулка Дворянского-Коммунистического-Карамзинского выходим на улицу Спасскую-Советскую-Спасскую.

Свое изначальное имя она получила от названия Спсского женского монастыря, который стоял на месте нынешнего ЦНК «Губернаторский». Старожилы еще помнят фрагмент стены с воротами, выходившими на Советскую примерно в том месте, где сейчас трамвайная остановка. И круглую башенку на углу, напротив входа в Карамзинский сад. Монастыря больше нет. От стены не осталось следа. То есть исчез «повод» к названию. Зато сохранилось здание (ныне – Дом офицеров), в котором была провозглашена советская власть в Симбирске. Мемориальная доска на старинной стене об этом как раз и сообщает. К ней (к советской власти), можно относиться по-разному, но то, что ее существование в определенный период является очевидным историческим фактом, никто, надеюсь, отрицать не станет. А материальные проявления данного факта – и здание, и мемориальная доска на нем. Поэтому, как мне кажется, советское название улице Советской подходит больше. Как с точки зрения фактической, так и исторической.

Площади Ленина тоже можно вернуть прежнее название – Соборная. Однако при полном отсутствии на ней безжалостно снесенных когда-то соборов, на фоне памятника вождю мирового пролетариата и монументального здания в стиле советского классицизма, выглядеть оно будет, мягко говоря, чужеродным и противоестественным.

Несколько лет назад, когда возникла идея о переименовании Ульяновска опять в Симбирск, я, где-то на эмоциональном уровне, ее подхватил. Но когда эмоции улеглись, вдруг понял: переименовывать-то нечего! Нет больше Симбирска. Один Ульяновск остался.

Великие стройки социализма исковеркали и уничтожили его исторический облик из идеологических соображений. Где торговые ряды на Гочаровской? Их нет, зато есть лишенная всяких «художественных излишеств» архитектурно-убогая коробка ЦУМа, да покрытый коростой разномастных оконных дыр корявый «палец» Дома быта…

Остатки былой роскоши уже на коммерческой основе варварски добивают современные застройщики, наводняя исторический центр аляповатыми новоделами в стиле «новорусский ампир».

По-моему, называться Симбирском имеет право лишь небольшая часть города, пока еще чудом сохранившаяся в границах государственного заповедника «Родина Ленина». Тогда, может быть, и вернуть прежние названия лишь тем улицам, вернее их частям, которые лежат в его пределах? Пускай, например, Московской и Покровской снова станут части улиц Ленина и Л. Толстого, расположенные ниже улицы Железной Дивизии которая, кстати, до революции была всего лишь Анненковским переулком. В этом, по-моему, есть исторический смысл. Все остальное, увы, утрачено навсегда.

А вздыхать о прошлом, одновременно давая разрешения на уничтожения его остатков, извините, чистейшей воды лицемерие.