В послесоветские годы хорошим тоном стал поиск исторических подтасовок. Обличители, не вставая с уютного кресла, довольно вскрикивали «ага!», когда такую подтасовку удавалось обнаружить или хотя бы придумать. Не обошла эта тенденция стороной и историю с подвигом Александра Матросова, причём ему досталось, пожалуй, больше всех. Но мы хотели бы рассказать не о «сталинском пиаре» и не о том, что закрыть грудью пулемет невозможно, а о послевоенной «мифологии Матросова», которая с годами обрастала настолько сногсшибательными подробностями, что потеряла всякую связь с реальностью. Особенно в отношении тех лет, которые Александр провел в Ивановском детском доме, что недалеко от станции Охотничья в Ульяновском районе. В воображаемый мир, созданный позднесоветскими пропагандистами, мы и предлагаем Вам окунуться.

Хочется сразу обозначить нашу позицию, чтобы избежать возможных упреков в издевательстве над историей. Мы в полной мере гордимся Александром Матросовым, кто бы он ни был – простой русский сирота, башкир, сбежавший из дома, или потомственный зэк (это самые популярные версии). Несомненен, и заслуживает глубочайшего уважения, факт того, что Матросов пожертвовал жизнью ради высоких целей. Жертвенность всегда была в России самым почитаемым, уважаемым и ценимым качеством, а люди, способные жертвовать многим ради других, очень часто возводились в ранг святых. Это высочайшее качество души оказалось особенно востребовано в 1943-ем году, и пример Матросова оказался очень кстати. Сейчас принято говорить, что подобных случаев было более 70-и, и Матросову просто «повезло» стать символом героического самопожертвования, «шага в бессмертие». Ну и что? Это также ничего не меняет – людей, способных на высокие жертвы, стоит уважать в любом случае.

В военной пропаганде тех лет подвиг Александра описывался без лишних сантиментов и глубинных литературных экскурсий в детство и юность героя. Более-менее серьёзные исследования стали появляться только в 1953-ем году, к 10–летию со дня совершения подвига. К этому времени уже сформировалась официальная легенда, и оставалось лишь дополнять её деталями. И в этом советские публицисты-пропагандисты преуспели. С каждым годом книги об Александре Матросове становились всё толще и подробней, при том, что новых фактов о детстве и юности героя с годами не прибавлялось. Им попросту неоткуда было взяться – Матросов был всего лишь одним из многих воспитанников детского дома с неясным прошлым. Вдобавок все сомнительные факты биографии старательно подчистили ещё в 1943-ем. Приходилось обрамлять немногие известные истории из жизни героя разнообразной фактурой.

В итоге дошло до полнейшего курьёза. Книги конца 80-х годов о юности героя и его жизни в детском доме – это настоящее фэнтези. Мы изучили два последних советских издания «исторических» книг о Матросове, а также целый ряд газетных публикаций тех лет и попытались соотнести их с реальностью. Увы, но усердие пропагандистов оказалось настолько велико, что с реальностью искусственно созданный «мир Матросова» не имеет вообще ничего общего. Для примера возьмём первую же страницу книги А.И. Царева «Возмужание», изданной в Саратове в 1988 году. В ней говорится буквально следующее:

«Жаркая весна пятидесятого года была в разгаре. Буйно цвели луга у берегов Дремы. Пряный запах черемухи и разнотравья плыл над Ивановкой. И где-то вдали, в лесном безмолвии, раздавалось томное: «Ку-ку».

Даже из этого, первого, абзаца любой, кто знает, где находится Ивановка, может сделать вывод, что автор там попросту никогда не был. Весна в 1950-ом была не жаркая, никакой Дремы в окрестностях Ивановки нет и в помине, есть только речка Грязнушка, названная так далеко неспроста – распаханная заболоченная степь, по которой протекает речка, грязна в любое время года. Кукушку тоже услышать в «лесном безмолвии» вряд ли получится – до ближайшего лесного массива за Бухтеевкой несколько километров. Сомнения усугубляются по мере прочтения текста дальше:

«Передо мной, между кудлатыми папахами ив, сверкала узкая извилистая речушка Дрема, где в детстве Саша Матросов бегал босиком по нагретому песку. А на взгорке, за стройными высокими соснами, которые вместе с друзьями сажал Саша, стоит на фоне березовой светлыни крепкое двухэтажное здание. Этот дом давал Саше кров и тепло».

Тут сомнения полностью улетучиваются – никакого нагретого песка на берегах Грязнушки не было и в помине. Но ещё интересней пассаж про сосны, которые сажал Саша. В детском доме он, как известно, воспитывался до 1939 года. Понятно, что даже если бы молодой Матросов посадил эти самые сосны в первый же год своего пребывания в детдоме, то к 1950-ому году они не выросли бы выше трех-четырех метров.

Всё это можно было бы списать на литературное преувеличение, на неприятную ошибку или попросту на нежелание автора вникать в тему, если бы ровно те же ошибки не повторялись в массе других изданий! А это уже говорит о том, что «мир Матросова» – это вполне универсальный конструкт, созданный излишне усердной пропагандой 80-х, за которой несколько снизился контроль.

В этом мире, конечно, есть Матросов – на все руки герой, человек запредельно правильный, верный ленинскому курсу и т.д. Он, как и полагается герою, постоянно делает добрые дела разнообразной степени величия. В начале 70-х количество таких дел было сравнительно небольшим – Матросов спасал птиц (всё далее перечисленное почти наверняка правда), помогал друзьям, косил сено, разводил голубей, спасал утопающих и т.д. К началу 80-х количество таких дел возросло, а герой обрел новые сверхчеловеческие качества, т.е. окончательно превратился из живого человека в обособленный символ – литературного героя-сверхчеловека. Так, Матросов умудряется переплывать речку Дрему (т.е. Грязнушку) в узком месте саженками, при этом предварительно переложив (!!!) свои вещи на другой берег, управлять комбайном (это в 1935ом-то году!), сплавляться на плоту по всё той же речке, одновременно зажигая бакен в грозу на Волге в районе Суходола, в одиночку восстанавливать памятник красноармейцам, избавлять район от волков и т.д. Не стоит и говорить, что если собрать (как это сделали мы) все истории про жизнь Матросова в детском доме строгого (!!!) режима, то получится, что вся округа жила исключительно его стараниями. Но в этом нет ничего удивительно – с другими «литературными героями» советской поры всё ровно то же самое. Удивительней выглядят перемены в географии местности вокруг детского дома в Ивановке, в котором воспитывался Матросов.

Про речку Дрему – Грязнушку, которая внезапно из мутного ручья сделалась судоходной для плота, вмещающего несколько отважных детдомовцев, плывущих восстанавливать памятник, мы уже писали выше. Но добавим и ещё. Общим местом к середине 80-х стало упоминание о массовых купаниях в речке, после которого детдомовцы отдыхали на песчаном пляже. Стоит заметить, что в те годы на реке существовал колхозный пруд, но использовался он в основном для выпаса скота и никаких пляжей на нём не было.

Зато где-то на нём был пятиметровый водопад, на который любил ходить юный Саша с друзьями. Под ним был омут, в котором водились гигантские сомы, которые выпрыгивали на берег. При этом с этого места была видна деревня Отрада, которую в реальности скрывает Анненковский лес. Впрочем, даже если бы его не было, Отраду с этой точки всё равно не было бы видно…

Равно как и из детдомовского сада, посаженного, конечно же, руками героя. То, что сад разбил князь Оболенский в конце XIX века, создателей мифа, естественно, не смутило. Про то, что постройки детдома по большей части происходили тоже из тех времен, само собой также не упоминалось… Доходило до курьёзов – один из публицистов даже написал, что здание детдома построено было также руками героя…

В общем, таких ляпов, ставших общим местом самопоедающей советской пропаганды времен начала распада СССР, великое множество. Их настолько много, что нам даже удалось по ним составить карту мифического «мира Матросова в детдоме», как он представлялся конъюнктурным публицистам того времени.

Стоит заметить, что ирония в данном случае вполне уместна. История «обронзовения» Матросова – это типичный пример, когда героя вместо того, чтобы отобразить настоящим символом – сверхчеловеком, из-за простейшей глупости и недосмотра делают чуть ли не героем анекдотов. Впрочем, это никак не сказывается на самом факте геройства, поэтому можно считать «мир Матросова» всего лишь забавным казусом.

Да и казусом сегодня это уже и не выглядит, более того, с ностальгией вспоминается прошлое, когда настоящие ценности действительно чего-то стоили, а жизнь не ограничивалась унылым трио «ипотека-кредит-турция». В системе ценностей было место настоящему подвигу, подвигу сверхличного, переступания через себя ради других. И этот подвиг воспевали, пусть и с перегибами, вызванными перестройкой. Но тут важнее сам факт внимания, а главное – целей, на которые работала машина пропаганды. Эти цели были выше исторической правды в мелочах, а ради таких целей можно простить всё. И мы прощали, так как многое понимали и ещё больше чувствовали. Понимали, что без Матросовых страна была бы обречена, чувствовали, что правда именно там, за гранью обывательских объяснений. Сегодня же мы цепляемся к мелочам, примеряя на себя то, что выше нашего, внезапно ставшего убогим, понимания. Мы не растём в высоту, а скашиваем всё, что выше? под свой рост, срезая почки и верхушки, которые и дают возможность расти.