В конце мая – начале июня этого года состоялся XIV Томский инновационный форум. На этом форуме Ульяновская область вошла в Совет Ассоциации инновационных регионов. В него уже входили на тот момент Иркутская, Новосибирская, Томская, Калужская области, Красноярский и Пермский край, республики Татарстан и Мордовия. Все эти регионы хоть раз за последнее время попадали в «Инновационный рейтинг России», который составляют Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ и фонд «Петербургская политика». Ульяновская же область в этом рейтинге не засветилась ни разу, но в Совет Ассоциации вошла. Как же региону удалось приобщиться к «инновационности»?

Ответ простой – одним из членов «Ассоциации» является корпорация «Росатом», которая, как известно, заинтересована в реализации на территории Димитровграда целого ряда «ядерных» проектов. Собственно, вступление в связи с этим Ульяновской области в Совет Ассоциации можно считать переходом от этапа констатации к этапу декларирования, что тут же и подтвердилось оглашением планов по вступлению в Совет, например, Самарской области.

Несколько сложная формулировка в отношении констатации и декларирования заключает в себе довольно простую мысль. Все участники Совета, которые были его членами на момент вступления в него Ульяновской области, обладали и обладают историческими предпосылками для того, что принято называть инновационностью, и эти предпосылки отчасти реализовали в рамках инновационной «вертикали». Базисные преимущества у каждого из регионов оказались разными – Новосибирск, Иркутск и Томск отличаются научной школой, республика Татарстан и Калужская область – географическим преимуществом и некоторой расторопностью властей и т.д. Это и стало базисом, который позволил развивать в этих регионах некие структуры таким образом, чтобы их развитие было замечено и с положительной стороны отражено в рейтингах.

И вот тут начинается самое интересное, а именно влияние ключевой особенности внедрения прорывного технологического уклада по-российски. Речь о его явно выраженной вертикальности, когда ключевые направления исследований, внедрений и развития задаются на самом верху, причём документами, имеющими статус постановлений правительства и федеральных законов. В итоге у регионов возникает определенный «магнит» возможностей. На одном его полюсе – возможность действительно получить инвестиции под базовые проекты, вписывающиеся в федеральную концепцию, и тем самым совершить некоторый прорыв в узкой сфере, а на другом – вполне реальная возможность свести всё к декларативности и пустой болтовне. При этом эксперты оценивают эту вероятность очень высоко. И не без оснований. Если внимательно просмотреть структуру «Инновационного рейтинга России», то можно заметить, что регионы стараются записать себе в заслуги как можно больше проектов, зачастую путая инвестиции и инновации. Например, в Калужской области к инновациям относят строительство шинного завода, а в Татарстане – проведение многочисленных «инновационных» круглых столов и семинаров. Причина этого проста и понятна – в очередной раз властями создана «вертикаль», где реальная эффективность на уровне регионов мало кого волнует, а не первый план выходят отчетные показатели.

Риска забалтывания признают и некоторые главы регионов. Так, губернатор Томской области В.Кресс не столь давно заявил агентству Интерфакс: «Наша задача на ближайшее время – помочь федеральному центру определить типологические характеристики инновационного региона. Это должна быть «приземленная», внятная и понятная формулировка, которую мы хотим закрепить законодательно. Люди должны понимать, что инновационный регион – это не тот, где говорят об инновациях, а тот, где есть инновационная инфраструктура, инновационный бизнес». То, что об этом вспомнили именно в Томске, не случайно. Томск вообще уникален, в нём до сих пор жив наукоград со своей научной школой, по сути «Сколково» советского периода, а инновационная федеральная возня для хоть как-то живой науки – это реальная возможность получить «живые» деньги на исследования. Но чтобы их получить, по существующим правилам, надо умело формировать нужные показатели. В.Кресс, по-видимому, отлично понимает, что заниматься инновационной риторикой и делать реальное дело – это несколько разные вещи, порой взаимоисключающие, и решил намекнуть Москве, что ей в рамках «сколковщины» надо более успешно отделять «зерна от плевел». Посыл, увы, понят не был, более того, начался тот самый этап «декларационности», намерений будущего, на начале которого в Совет Ассоциации инновационных регионов попала и Ульяновская область, не имея никаких реальных реализованных проектов, отвечающих критериям центра, но имея «за душой» планы Росатома относительно Димитровграда.

Тут стоит отметить, что инновации, т.е. по сути «прорывные» технологии, – это не просто хорошо, это, действительно, чуть ли не единственный шанс для России остаться мировой державой. С Путиным и Медведевым поспорить относительно этого тезиса весьма непросто. Но реализация стратегии неизбежно спотыкается о построенную «вертикаль», так как иных механизмов реализации стратегий у высших инноваторов попросту нет. Но управленческая технология, неплохо подходящая для авторитарных решений, работает отвратительно для воплощения в жизнь «горизонтально-облачных» процессов, к которым с полным правом можно отнести и инновации. Проще говоря, механизм развития той или иной идеи работает только в одном направлении – сверху-вниз, но никак не работает в обратную сторону. Вот что по этому поводу заявил в начале июня исполнительный директор Ассоциации инновационных регионов: «Инновационные лифты в России есть, но никто не говорит и не говорил, что на его вершине – Сколково. Вершина – это продукт и налоги, которые могут быть использованы для улучшения жизни людей». Но за этим позитивом скрывается другое – реальный «инвестиционный лифт», созданный для прорывных проектов лишь один – реализация в Сколково. Всё остальное банально тонет в «вертикальности», не обрастая столь необходимой информационной и научной «горизонтальностью» и «облачностью». По сути, под видом программы «новой, инновационной России», мы получили банальное выборочное инвестирование, а не создание структуры развития.

Надо отдать должное нашим властям, в этот тренд мы, похоже, вполне вписываемся. Ни для кого не секрет, что инвестиции чуть ли не любой ценой – это один из основных постулатов политики Сергея Морозова и его команды. Цели также понятны – желание показать центру позитивную динамику развития. И это удается. В марте 2011 года губернатор в своём выступлении в Государственной Думе с гордостью говорил про рост индекса промышленного производства почти на четверть, а рассказ про инвестиции занимал почти треть доклада. В эту канву замечательно вписались и инвестиции, обернутые в «инновации», в первую очередь относительно Димитровграда. Увы, но к настоящим инновациям они имеют не самое близкое отношение.

Даже если оставить за скобками содержательную часть проекта, которая, по мнению многих ученых, не представляет из себя ничего выдающегося и особо прорывного и опирается на давно известные технологии, то окажется, что реализация даже таких проектов требует соблюдения чудовищного «вертикального» ритуала. Процесс декларирования растягивается на годы. Сначала надо договориться с «ответственными за инновации», что невозможно в наших условиях без аппаратных интриг, которые в свою очередь требуют определенных кадровых решений и подковерных игр. Затем на первый план выходит ритуальная сторона дела. Необходимо создать определенный «транслятор» информации наверх, показывающий, что регион готов. Тут на свет появляются разнообразные «советы по инновациям», «школы юных ядерщиков», проекты по развитию университетов и т.д. Но стоит понимать, что это – лишь предварительный ритуал, обертка для проталкивания проекта. Затем начинаются ритуальные вступления в «ассоциации» и прочие «советы», затем со столь же ритуальными целями регион должен посетить премьер или президент. Только после этого можно рассчитывать на финансирование, то есть на инвестиции. Нетрудно заметить, что, помимо чиновничьего ритуала, никакой инновационной составляющей на этих этапах нет и близко. Это просто привлечение денег в регион, чем и пользуются наиболее лишенные романтических настроений главы регионов. И решают с помощью «инноваций» вполне прагматические задачи – строят шинный заводик, «прокачивают» университеты, практично развивают инфраструктуру под соусом заседаний «инновационных советов», универсиад и прочих «спартакиад нанотехнологов». Всё – как всегда.

Можно бы порадоваться ушлости нашего главы региона, который в очередной раз умудрился попасть в тренд, но не будем с этим торопиться. Во-первых, дело ещё далеко не сделано, ритуальная «декларативная» часть ещё весьма далека от завершения. Во-вторых, не стоит забывать, что основная речь идёт о ядерных технологиях, а тут всегда могут возникнуть вопросы без ответов наподобие тех, что возникли у нас в связи с планами строительства под Димитровградом новой АЭС. Ну, и в-третьих, радоваться или грустить – это ещё большой вопрос, даже если регион получит-таки инвестиции под соусом «инноваций». И причина грусти уже не политическая, научная или техническая, а из области гуманитарных технологий.

Сам факт того, что Ульяновская область оказалась первым «декларативным» регионом в «инновационном» Совете, говорит о неплохой лоббистской способности нашего руководства. Но весь пыл на это и уходит, «инновационности» нет.

О чем это мы? Об умении видеть ключевые прорывные точки, о том, что часто называют креативным или инновационным мышлением. При существующем порядке вещей очевидно, что столь необходимый для технологического, а не риторического прорыва, гуманитарный, точнее мировоззренческий, базис может родиться только снизу. При этом в его основе будет лежать ценность умения видеть те самые «точки прорыва» и создавать на базе них идеи, которые могут быть воплощены в технологиях самого разного плана – от производства до абстрактных идей. Это и есть та основа, которая может запустить лифт инноваций в правильную сторону и создать необходимый горизонтальный уровень восприятия и понимания инновационных идей. Подобная технология «воспитания» позволит всегда бить в цель.

Поясним на небольшом примере всё из той же «ядерной» серии. Очевидно, что основной проблемой, которая возникнет при потенциальном строительстве новой АЭС, будет проблема утилизации отходов. Так же очевидно, что эта проблема является «общим местом» всех АЭС на быстрых нейтронах. Значит, проблема является системообразующей, а её решение новым способом позволяет создать прорывную технологию, то есть тот самый инновационный интеллектуальный продукт, о котором столь много говорят. Концентрация усилий на разработке такого продукта – логичный подход, а само видение проблемы и внимание к ней – следствие той самой гуманитарной технологии, которая позволяет отделять инвестиции под соусом инноваций от реальных инноваций. И эта гуманитарная технология генерации смыслов и есть главнейший инновационный продукт, который кто-то на данном этапе вообще может в России родить. В противном случае вся «сколковская» возня неизбежно обернется пустым ритуалом ради маргинальных на фоне общих задач целей.

Не стоит думать, что мы питаем какие-то иллюзии относительно того, что Ульяновская область вдруг станет реальным локомотивом, продвигающим чуть ли ни мышление нового типа. Вовсе нет – объективных предпосылок для внезапного начала неизбежного объединения усилий в этом направлении нет. Более того, нашим властям вовсе до недавнего времени не хотелось выглядеть в глазах Москвы маргиналами под флагами нового мышления или реальных инноваций. Допустимую экстравагантность пускали в русло пиара, а сами сосредотачивались на главном – на лавировании между интересами и на генерации нужных цифр с целью получения денег в бюджет. Но некоторое время назад спрос на гуманитарные технологии описанного выше «класса» хотя бы на уровне риторики возник на самом верху. Конечно же, в связи с выборами. И судя по ряду последних событий, посыл нашими областными властями понят. Так что же, ждать инноваций?