Николай Новичков
На этой неделе я принял участие в заседании рабочей группы по подготовке международного конгресса «Культура как ресурс модернизации», который состоится в конце сентября в Ульяновске.

Ульяновск, как и Пермь, претендует на звание «Культурной столицы Европы» — и даже вслед за нами уже предпринял ряд активных шагов в этом направлении. Намечающийся форум — первая попытка Ульяновска представить себя в статусе международной площадки для обмена мнениями и выработки решений в сфере международной культурной политики.

Сразу скажу — Перми конкуренция с другими городами, которые решили присоединиться к идее вхождения в европейскую программу, только на пользу. Конкуренция между территориями — еще одна возможность усилить внимание к нашей амбиции.

Более того, на этапе, когда Россия должна обеспечить усиленное лобби по вхождению третьих стран в программу культурных столиц (что еще предстоит сделать), на ключевых площадках нам необходимо объединять ресурсы, чтобы показать, насколько серьезны наши намерения.

Вот здесь-то, как говорится, собака-то и порылась.

Складывается впечатление, что ульяновские коллеги с пафосом и серьезным видом, достойным лучшего применения, относятся к происходящему как к подготовке к Олимпиаде в Сочи: надо построить столько-то объектов, надо открыть дополнительно еще столько-то маршрутов, обучить столько-то специалистов, принять столько-то гостей и пр.

На определенном этапе мы тоже так думали. Но проблема-то в том, что программа «Европейская культурная столица» — это не проведение Олимпиады. Вся суть европейских культурных инноваций состоит не в достижении каких-либо результатов, а в изменении происходящих процессов. А получение и использование статуса «Европейская культурная столица» — это не конец и даже не начало пути, а его середина, один из важных стратегических этапов.

Появление города или региона на культурно-событийной карте Европы и мира, изменение качества жизни жителей территории, изменение характера туристического потока не происходят в результате кампанейщины и реализации заранее написанных программ и планов. Движение по этим направлениям должно быть постоянным, разноскоростным и обязательно с наличием возможности маневра, поворота в неизвестные русла, а также с постоянным рефлексированием.

Ульяновск нас пока, по сути, пародирует, и как любой хороший пародист выпячивает недостатки и недоработки всей системы. Я не буду на них останавливаться, любой желающий их легко сам сможет заметить.

Я лишь хочу сказать, что искренне желаю Ульяновску удачи в получении статуса «Европейская культурная столица — 2020». И думаю, что шансы у города в рамках национального конкурса, безусловно, есть, поскольку то, что делает Ульяновск сейчас, является очень и очень российским и современным — именно с точки зрения нынешней России. Мы же исходим из того, что нужно уже сейчас существовать, мыслить и действовать в рамках не российских, а мировых тенденций и ценностей. Это сложно, часто непонятно, но иного, как говорится, не дано.

На прошедшем в Ульяновске совещании проводился мозговой штурм относительно содержания доклада президента России по новой культурной политике.

Я предложил ряд идей, как мне кажется, вполне здравых.

— Отметить (прямо сегодня) в одностороннем порядке визовый режим для граждан стран ЕС и США для поездок в Россию, что очень серьезно приблизит момент перехода на безвизовый режим с Европейским Союзом.

— Стимулировать на федеральном уровне межрегиональное культурное сотрудничество (обменные гастроли, совместные выставки и пр.).

— Учредить конкурс среди субъектов РФ на развитие на их территории одного, например, из 10-15 направлений культуры на три-пять лет (например, Пермский край мог бы стать федеральным центром визуального искусства — арт, городская среда, паблик-арт и пр.; с реализацией именно в этом центре большинства федеральных программ, событий и полномочий по визуальному искусству).

— Определить на уровне Гражданского и Налогового кодексов РФ статус фрилансера или свободного творческого деятеля.

— Учредить должность уполномоченного по культуре РФ по аналогии с уполномоченным по правам человека, с введением аналогичных должностей в субъектах России для реализации надведомственного подхода в культурной политике.

Понятно, что все эти предложения не могут радикально изменить культурную политику в России (а требуется именно это). Я лишь хотел понять, интересует ли кого-то то, что, может быть, не очень современно сейчас в России, но точно для нее актуально.