11 августа 1953 года в 22 часа от речного порта города Горький отчалил пароход «Михаил Калинин» и под звуки марша пошел в сторону Астрахани. «У меня было место до Ульяновска, – рассказывает его пассажир Василий Александрович Белкин. – Пароход шел вторые сутки. 13 августа рано утром на Волге был туман, встречные пароходы гудели, чтобы не столкнуться друг с другом. А потом туман рассеялся, и в половине десятого мы причалили». Так в наш город прибыл один из строителей волжской дамбы.

Василий Александрович родился в 1929 году в Горьком, но уже много лет живет в Ульяновске. На строительстве дамбы он работал с августа 1953 года, всего же проработал на этом сооружении до 22 августа 2011 года, то есть отдал дамбе 58 лет. Он был и мастером, и прорабом, и инженером. Сейчас живет на Нижней Террасе, и в свои 83 года поднимает гантели и катается на лыжах.

«И вот, наконец, говорят – ну все, завтра в отдел кадров, оттуда пойдет машина на участок…».

– Расскажите о первых днях в нашем городе? Как устраивались на строительство этого крупнейшего и важнейшего сооружения?

– Я приехал после университета, учился в Горьком. Я думал, что это военное строительство, а это оказалась оборонная промышленность. Причалили на правом берегу, взяли билеты на левый – оказалось, что мы приехали на завод имени Володарского. Пришли в отдел кадров. Нас устроили в общежитие на улице Рабочей молодежи. А недели через две нас, всех специалистов, сформировали, и определили нам другое жилье. Но сразу нам не дали работать: сначала провели карантин – еще недели две. И вот, наконец, говорят – ну все, завтра в отдел кадров, оттуда пойдет машина на участок. Нас привезли, сидим, ждем. Встретила нас начальник ПТО Арцыбашева, москвичка. Говорит, ребят, посидите, начальство подойдет. Через час приходит и начальство. Идите разбейте дорогу, говорят. А для нас специалистов что это? Да ничего! Простецкое дело, мы военные дороги делали! Тебе север, а ему юг – вот от третьей насосной станции все и пошло. Это были первые дни. Мой товарищ работал в Горьком на авиационном заводе, имел опыт, а я же сразу после университета – паузы никакой не было.

– А когда только приехали, что-то уже на месте дамбы было?

– Уже было намыто метров сто одной карты – это участок дамбы триста метров. Намыв делал московский участок «Гидроспецстроя». От подошвы до 58 отметки. Если смотреть от старого моста, это где-то в километре. Всего намыли 4 миллиона грунта. Где-то около 200 тысяч железобетона. И сейчас могу все цифры назвать.

– Что самое сложное было?

– Мне женщин надавали в бригаду, а они с разными интересами работали: одни деревенские – им лишь бы время провести. А другие – с поселка: им надо работать. Первым надо, чтобы их куда-нибудь в Сибирь не выселили, работать должны, отдавать государству, а этим – кусок хлеба. И были это бригады человек по двадцать. С женщинами так тяжело было работать! Но поработал месяца два, и стал, так сказать, видеть перспективы.


«Это мои рабочие, вот они, девочки, – вспоминает, глядя на фотографии, Василий Александрович. – Очень хорошо делали, замечательно. Арматуру клали. Кстати, и позднее, с девчонками работал, как с дочерьми. И даже решал задачи их детям-студентам нашего политеха.

– Чем именно вы и ваша бригада занимались?

– Работы, конечно, было море. На меня ложилось устройство придамбового дренажа, разбивка, рытье траншей, насосные станции, глубокий дренаж, укладка фильтрующих материалов, труб и многое другое. Тем не менее, я все успевал, не ходил, а бегал. Мне говорят, ты что бегаешь? А я не замечаю, что я бегаю, я иду! Питались в столовой. Два обеда съедал и не наедался. Повар в насмешку взял и на тебе: огромную порцию наложил – думал удивить меня, а я слопал. Настолько расходовал калории.

«Случалось, трубы вырывало водой…»


Намыв дамбы – пульповод

– Работа сложная, бывали нештатные ситуации, разногласия?

– Бывали разногласия. Так, случалось, трубы вырывало водой. Вот труба метровая керамическая: она летит метров на двадцать, все сшибает – это сильнейший гидроудар. Давай, мне говорят, забьем деревянными пробками, а они в два раза дальше стали улетать. А работа единая – дамбу делали. Вообще же это хирургическая операция. А я принципиальный был, хотя на меня пытались давить. В нашем деле должна быть принципиальность: раз нельзя, значит, нельзя. Потому что дальше будет кто-то расплачиваться. Может, даже жизнью.

– Дамбу строили более трех тысяч человек. Откуда брали рабочую силу?

– Деревни-то были огромные. И из города рабочие были: поезд специально ходил. Это была вольнонаемная рабочая сила.

– А зарплаты какие были?

– Работа оплачивалась в большинстве своем скромно, конечно. Но на заводе, к примеру, средний заработок составлял до 500 рублей. И у нас также. Мужики на бетоне – те и по тысяче зарабатывали. Мастера – 1035 рублей, потом 1150, потом, когда дамбу закончили строить, и все полторы тысячи. Это очень много – три средних зарплаты. Моя мама в деревне во Владимирской области платила сельхозналог, и с учетом присылаемых мной денег из Ульяновска, проблем с ним не было.

– Как сдавали дамбу?

– При сдаче дамбы в 1957 году она отвечала всем условиям. Воду же подавали в два этапа. На первом – до уровня, который обеспечивал работу ГЭС, на втором – уже до проектной отметки.

«Это были сталинские времена. Бдительность во всем. Вот зашел корреспондент, как вы, нет у него документов – везите его в каталажку».


Нулевая насосная станция
– Что-нибудь связанное с природой, Волгой, из тех лет запомнилось особенно?

– Например, рыбы сколько здесь было! Тут же было много озер. А при затоплении им нужна была своя озерная среда. Вот такие караси были! Я пришел, смотрю, рабочие с сачком – говорю, дайте мне сачок. Я за полчаса накидал полное ведро больших карасей! Мигом! Ребята вот вам рыба, говорю, готовьте! Еще ходил смотреть, когда ураган был. Пошел на дамбу – пусть, думаю, не посплю, но посмотрю. Это страшное дело – ураган. Как ударит – буквально кубометр воды, раз! Чуть ли не через дамбу перекидывает.

– До вас не доходили слухи о том, как люди относились к переселению?

– Что значит относились? Их и не спрашивали: переселять и все. Я не слышал, чтобы кто-то отказывался переселяться. Им давали ссуды. Но здесь наряду с этим шло огромное воровство стройматериалов. У меня ребят даже поставили следить. Привезли, например, готовый тес, а ночью унесли.

– И как боролись с воровством?

– Никак. Надо было решать задачу переселения. Только переселение кончилось, начали сажать. Это были сталинские времена. Бдительность во всем. Вот зашел корреспондент, как вы, нет у него документов – везите его в каталажку.


Резервуар насосной станции – стакан

– Но в итоге дамба уже много лет справляется с натиском воды. А что в будущем – вы не беспокоитесь за нее?

– Дамбу сдали весной 1957 года. Она выдержала испытание временем и оправдала себя на полвека. Дальше пришло время, ее надо реконструировать. Она была рассчитана на 50 лет, но что значит на 50 лет? Вот, например, дом рассчитан на 50 лет, но он и три века простоит. Другое дело – его состояние. Например, есть несущая арматура и есть время, коррозия, ржавчина. А это несущая способность. Там все надо постоянно рассчитывать и поддерживать в хорошем состоянии.

Кстати

Есть мнение, что решение о защите Нижней Террасы, а, в частности, завода имени Володарского, принял Иосиф Сталин. Как нам рассказал Василий Александрович, это было личное решение Сталина: «Это был защита патронного завода. И энергия нужна была». Также говорят, вода дошла бы до Верхней Террасы, если бы дамбу не построили, и территория Нижней Террасы могла бы быть затоплена.


Бурение дренажной скважины


На буровой вышке Бернштейн Г.Я., Тарасов Г.С., Белкин В.А., Крисламов Н.А. 1958 год


Пол подземной галереи с водоотводами


Намыв дамбы осуществлялся земснарядами с применением землесосов типа 12Р-7, установленными в нескольких карьерах по контуру будущей дамбы. Земснаряд располагался недалеко от железнодорожного моста. Один земснаряд находился в излучине реки Ботьмы (карьер №4). Земснаряд №1


Земснаряд №2

Юлия Узрютова. Использованы материалы В. Ильина