Впервые со времени приезда в город У. (а я тут живу с начала учебы в школе, не считая момента рождения и первого года жизни) захотелось свалить. Не помню, в какой именно момент, но это была какая-то градостроительная новость, брошенная в давно копившуюся кучу.
Город мне, как человеку, проведшему дошкольное детство не в нем, был всегда любопытен. Так как в более сознательном возрасте росла не в лучшем районе, но в достаточно комфортных условиях, отторжения не вызывал. Вопрос “а не уехать ли” вставал только раз – в связи с проблемами в семье. Но тогда, собственно, дальше вопроса не пошло, чему я очень рада. Ведь в связи с местом работы появилась возможность город и его жизнь узнать гораздо более детально. А значит, и относиться к нему – его истории, примечательным уголкам и многим ныне живущим людям – более нежно.
Но то, что происходит в последнее время, то, что совсем недавно было неявными, глубинными процессами, сейчас полезло на поверхность так, что уже не остановить. Город перестает быть местом для человека. Становится лишь местом, чтобы урвать побыстрее и побольше денег – построив рыжий евробарак в самом центре на монастырском кладбище и воспитывая в нем якобы мажоров из молодежи из гопнических окраин; насадив многоэтажек в центре, смотрящих окно в окно и грозящих провалиться в текущую под землей речку, превратившуюся в канализацию для ленивых застройщиков; уничтожив как можно больше зелени для сооружения парковок для подъезда к торговым центрам; устроив коттеджный поселок для богачей, стыдливо называемый турбазой, в лесу, по которому горожане гуляли поколениями; лишив людей воздуха и пространства, оставив нам только возможности для потребления, а не созерцания, размышления и творчества.
На Бебеля уничтожили дерево, дававшее тень над летней кафешкой Бумеранга. Смешно, но это место – своеобразный символ. Летом там можно встретить половину знакомых – коллег и просто хороших людей – попивающих кофе. Можно было, потому что, очевидно, деревья губят не зря. Вместо кафе скоро возникнет автостоянка к строящемуся рядом очередному дешевенькому сооружению с высокими ценами на его быстро возведенные площади.
На Гончарова встает Хилтон – вверх лезет уже пятый этаж, и строение одобренное как вписывающееся в старинную архитектуру оказывается стеной, закрывающей бывшей такой легкой улицу.
На остатки частного сектора на севере страшно смотреть. Это вообще хоть кто-то регулирует? На участках ставятся дома, занимающие их от забора до забора – якобы частные, на самом деле многоквартирные. Кубы, разделенные заборами – без дворов, детских площадок и места для жизни. Ближе к центру еще отвратнее – разнобой многоэтажек, у кого из застройщиков на что наглости хватит. Ни парковочных норм, ни вопроса о детсадах и школах, ни озеленения – никакого признака ладно бы человечности – даже разумности.
И бежать в другой город хочется от этого – не от застойности славного У., которая якобы пугает молодежь, а от уничтожения сущности городского пространства и превращения его в парад коммерческих уродцев. А ведь еще жить хочется, а не только потреблять. Дышать и гулять – ножками, а не на авто, которое некуда приткнуть, и смотреть – не на витрины, а на окружающий мир, и чувствовать, что город для человека, а не для отбивания наворованного бабла.
В Саратов что ли хочется. Говорят, там такие же разбитые дороги, зато милейший купеческий центр, которого у нас уже никогда не будет.