Сейчас иностранные послы прибывают в Россию тишком, а во времена Тишайшего царя Алексея Михайловича приезд иноземных послов, тем более государей, а Теймураз был царем Кахетии, вызвал в Москве великое шумство, как среди простого люда, так и среди знати. Власти не препятствовали этому, показывая многолюдство государства. На случай приема гостей все те, кто находились в ближайшем от царя окружении, получали дорогую одежду и драгоценные украшения. Каждому было определено его место в дипломатическом ритуале, словом, это была целая наука. Обычно никаких происшествий не случалось.
Но вот что пишет историк С. Соловьев: «Летом 1658 года был обед во дворце по случаю приезда в Москву грузинского царевича Теймураза. Окольничий Богдан Матвеевич Хитрово очищал путь царевичу; он это делал по известному обычаю, наделяя палочными ударами тех, кто слишком высовывался из толпы; случилось, что попался ему под палку дворянин патриарший князь Мещерский.
-Не дерись, Богдан Матвеевич! – закричал дворянин. – Ведь я не просто сюда пришел, а с делом.
– Ты кто такой? – спросил окольничий.
-Патриарший человек, с делом посланный, – отвечал дворянин.
– Не чванься! – закричал Хитрово, и с этими словами ударил его в другой раз по лбу.
Дворянин побежал жаловаться к патриарху, и тот своею рукой написал царю, прося разыскать (расследовать) дело и наказать Хитрово. Алексей Михайлович ответил также собственноручной запиской, что велит сыскать, и сам повидается с патриархом. Но события развивались по-другому. Через несколько дней к патриарху пришел князь Юрий Ромадановский и от имени царя запретил ему называться «великим государем».
И тут Никон обнаружил превеликую гордыню. Он отслужил обедню в Успенском соборе, потом, после возвышенной проповеди, произнес:
-Лучше с сего времени не буду патриарх.
Принесли мешок с простым монашеским платьем. Пока толпа отнимала мешок, Никон пошел в ризницу и написал письмо царю: «Отхожу ради твоего гнева…». Во дворце встревожились. Послали переговорщиком князя Алексея Трубецкого, но Никон требовал, чтобы ему пожаловали келью. Трубецкой ушел во дворец, а Никон продолжал бузить, а враги патриарха не дремали. Она хотели показать его неправды, его грехи, его недостоинство, показать, что напрасно Никон старается внушить, будто удалился вследствие гонения неправедного. Никон увидел перед собой бездну, в которую его в одночасье столкнуло государево неблагорасположение. Начался сыск уже по Никонову делу: изъяли его бумаги, стали проверять траты, как сейчас говорят, моральный облик, и много чего нашлось в обвинение.
1 апреля 1659 года Никону было объявлено, что он от патриаршества отказался и в дела церковные не имеет право вмешиваться. Собрали собор из своих архипастырей, но влез некий грамотей и доказал, что лишать Никона патриаршества вправе только другие православные патриархи. Срочно послали, снабдив деньгами, посыльных за ними, чтобы поспешали на собор.
А что наш герой, зачинщик всего этого церковного перетряса, Богдан Матвеевич Хитрово?.. О нем если где и слышно, то только в устных и письменных речах Никона. Пишет Никон константинопольскому патриарху Паисию и обязательно начинает описывать свои беды с Хитрово, который прибил во дворце слугу патриаршего и остался без наказания. В рассуждениях Никона была своя логика: оттаскал бы царь за промашку с патриаршим слугой Хитрово за бороду, и ничего бы не случилось. Не было бы указа о запрещении называться «великим государем», сысков, читки личных бумаг, соборов с требованием отречения. В глазах Никона Хитрово был виновником всех его бед.
Но вот приехали антиохийский и александровский патриархи. Стали читать Никоновы отписки на вопросы собора. «…Оставил патриаршество вследствие государева гнева». «Допросите, – прервал царь, – какой гнев и обида?» Никон: «На Хитрово не дал обороны, в церковь ходить перестал…» Патриархи: «Хотя Богдан Матвеевич зашиб твоего человека, то тебе можно было бы потерпеть и последовать Иоанну Милостливому, как он от раба терпел…» Тут послышался голос Хитрово, ободренного словами патриархов. «Во время стола я царский чин исполнял, – начал Богдан Матвеевич. – В это время пришел патриархов человек и учинил мятеж, и я его зашиб не знаючи…» Патриархи продолжали: «Когда Теймураз был у царского стола, то Никон послал человека своего, чтобы смуту учинить, а в законах написано, кто между царем учинит смуту, тот достоин смерти, а кто Никонова человека ударил, того бог простит, потому что подобает так быть». При этих словах антиохийский патриарх встал и осенил Хитрово.
Никона сослали в Ферапонтов монастырь, но и оттуда он умудрился еще раз дотянуться до Хитрово. К исполнению своей задумки он привлек старца Флавиона и послал письмо, смысл которого заключался в том, где некий черный поп показывает: «Богдан Хитрой мне друг и говорил мне, чтоб я государя очаровал, чтоб государь любил больше всех его, Богдана, и жаловал, и я, помня государеву милость к себе, ему отказал, и он мне сказал: «Нишкни же!» и я ему молвил: «Да у тебя литовка то умеет; здесь на Москве нет ее сильнее». И Богдан говорил: «Это так, да лихо запросы велики, хочет, чтоб я на ней женился, и я бы взял ее, да государь не велит».
Устроили сыск, дело было нешуточное в ведовстве, призвали в застенок всех этих чернокнижников и травников. Они сказали: «Вольно старцу Никону на нас клепать, он это затевать умеет…» С тем и отступились, тем более, что из Ферапонтова монастыря доходили странные слухи о поведении Никона.
В то время как Никон объявлением великого государева дела на Хитрово, хотел проложить себе дорогу к возвращению из ссылки, про него самого объявилось великое государственное дело, давшее торжество Хитрово с товарищами, и отягчившее участь заточника. Из Ферапонтова приехал архимандрит Иосиф и донес: «Весною 1688 года были у Никона воры, донские казаки, я сам видел у него двух человек, и Никон говорил мне, что это донские казаки, и про других сказывал, что были у него в монашеском платье, говорили ему: «Нет ли у тебя какого утеснения: мы тебя отсюда опростаем».
От греха подальше Никона затворили в келье, приставив крепкий караул. В церковь на службу он ходил в сопровождении стрельцов. И вообще Никон сильно внутренне изменился. Много значения стал придавать еде, жаловался царю, что его плохо содержат, хотя всего у него было в преизбытке. Царь жаловал его деньгами, осетрами, именными пирогами, посылал собольи меха. И все для того, чтобы смягчить безвыходное положение бывшего патриарха.
В истории государства Российского Никон гораздо более известен, чем Богдан Матвеевич Хитрово, который основал град Симбирск, исполнял важнейшие государственные поручения и всей своей деятельностью, как и его соратники, Ртищев, Матвеев, Ордин-Нащокин, приближал время реформ Петра I. Хитрово был толковый администратор и, видимо, смелый человек: сейчас нам остается только гадать: сгоряча или с умыслом он ударил палкой по лбу патриаршего человека, что послужило первоначальной причиной великой замятни вокруг патриаршего престола. Хорошо знал историю Никона и Петр I, и сделал из нее выводы: при последующих Романовых патриаршества на Руси не было.