Ирина Антонова – человек-легенда, полный список ее званий и наград сложно охватить. Поэтому представим коротко: директор Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина, академик Российской академии художеств, заслуженный деятель искусств РСФСР, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», командор орденов разных стран мира. «Музейщик до мозга костей, который не боится ломать стереотипы», – представила ее ульяновской публике в ходе культурного форума директор Музея современного искусства имени Пластова Елена Сергеева, на что 90-летняя леди с достоинством королевы ответила: «Неправда, но приятно».

Легенды нравятся публике

Ирина Александровна, рассказывая о международных проектах ГМИИ имени Пушкина, вспомнила о том, как в конце 1950-х годов музей показал сокровища Дрезденской галереи, вывезенные из Германии советскими войсками. Сохранилась книга отзывов с благодарностью посетителей, но не музею за показанные картины Рубенса или Рембрандта, а Советской Армии за жест, демонстрирующий широту русской души: совместно с Эрмитажем Пушкинский музей вернул Германии более 400 произведений искусства. В музее хранятся и другие перемещенные ценности – сокровища Трои, раскопанные авантюристом Генрихом Шлиманом. Этот факт долго скрывался и был рассекречен лишь в эпоху гласности, в 1996 году. «Я стою на том, чтобы не возвращать эти 240 предметов», – говорит Антонова.

Легендой может быть не только человек, но и произведение искусства.

И легенды очень нравятся публике, считает Антонова. Доказательством тому стали выставки картин Ван Гога, выставка экспонатов, связанных с Тутанхамоном, выставка картины «Мона Лиза дель Джоконда» Леонардо да Винчи.

– «Джоконда» была в России всего один раз, в 1974 году, – рассказала Ирина Александровна. – Я узнала, что она экспонируется в Токио, и уговорила министра культуры Екатерину Фурцеву «выпросить» ее для нас. А Фурцева была легкая на подъем, она любила что-то делать, и в течение шести недель мы показывали эту картину. К нам было одно условие: поместить ее за стекло. И было удивительно, что все приготовленные нами стекла – а нужно было стекло большого размера одно за другим трескались под своим весом, причем времени доставать новые у нас не было, выставка открывалась наутро. Но последнее стекло осталось целым. В мире немало картин, не менее важных и значимых, чем «Джоконда», но это – картина-легенда. Я думаю, Леонардо да Винчи понимал, что делал, когда писал ее. И он оставил нам эту загадку, в которой видят и женщину с таинственной улыбкой, и скрытый за слоем краски портрет мужчины, и многое другое. Мне только обидно, когда я вижу, как в «Лувре» все идут по указателям к «Джоконде», проходят мимо других картин да Винчи, мимо Рафаэля и совсем не смотрят на них.

Подарки Сталину

По словам Ирины Александровны, выставка одной картины – это испытание для зрителя: человек напрягается, ищет в себе отклик на то, что другие назвали шедевром. Мало «снять» поверхностный слой и насладиться «рисунком». Если ты можешь «заглянуть» за него и испытать катарсис, ты поднимаешься до уровня творца, поскольку понимаешь его замысел.

Музей выстоял, когда в 1949 году его фактически превратили в музей подарков к 70-летию Сталина. Все залы заполнили 19180 подарков из более чем сотни стран мира. Здание было в ужасном противопожарном состоянии. 29 человек (три четверти состава) не прошли проверку органов (выставка была режимным объектом), их уволили, хотя сотрудников не хватало. Буквально накануне, в 1948 году, приказом Сталина закрыли Музей западного искусства, и путь к ликвидации музеев был открыт.

Обошлось, но старые таксисты до сих пор знают: ГМИИ – это музей, в котором была нашумевшая выставка подарков Сталину. Музей время от времени становился отдушиной для советского человека, отгороженного от всего западного железным занавесом. В 1956 году здесь показали работы Пабло Пикассо, правда, выставку вскоре после открытия запретили. А вот вызывающую выставку картин Фернана Леже запретить было нельзя: современник Пикассо был членом коммунистической партии Франции. Как ни странно, авангардное искусство «ткачихе» Фурцевой понравилось, хотя остальные чиновники из Министерства культуры СССР боялись даже показать, что они пришли в музей.

Унитазы – это не искусство

Ирина Александровна сетует, что в Европе почти не знают русского изобразительного искусства. Даже специалисты покупают и показывают публике либо старинные иконы, либо авангард, а классической русской живописью не интересуются. В этом смысле выставка европейского портрета 1972 года определила позицию музея: – Мы стали проводить параллели между западным и русским искусством и тем самым определять место русского искусства. И публика почувствовала это и бегала от «Девочки с персиками» Серова к «Мадам Сомари» Ренуара. Это всегда интересно, и это помогает понять национальное своеобразие. Также мы сделали международную выставку «Москва-Париж», показав 1950-е годы. Две страны, два тоталитарных режима: то, да не то! И именно искусство показало, что не было сходства между этими режимами, а было существенное отличие.

Говоря о том, что за рубежом интересуются в лучшем случае русским авангардом, Антонова пожалела современных художников: – Им очень трудно. Институт телевидения и современных технологий разрушает пластическое искусство. Многие художники в поисках своего места уходят в инсталляции, но это уже не искусство. Я считаю, что искусство может быть абстрактным, но только если в нем есть мысль и эмоциональный импульс, если художнику есть что сказать. Например, мы показывали немецкий панк: это искусство. А для этой продукции вокруг унитазов, которые стали излюбленными объектами для инсталляций, для заспиртованных туш животных и прочих атрибутов надо придумать другое название.

Ирина Александровна, отпраздновавшая в этом году свой 90-летний юбилей и 100-летие Пушкинского музея, с Ульяновском связана другими двумя юбилеями. В этом году исполнилось 20 лет сотрудничеству московского и ульяновского музеев современного искусства, которое совпало с открытием 10-й совместной выставки – к нам «приехали» гравюры Альбрехта Дюрера. К этому событию была издана книга «Диалог музеев».

Анна Школьная