– Для чего нужны психологи в местах лишения свободы?
Чтобы находящиеся там люди не забывали о нормальных человеческих отношениях,- считает психолог Димировградской тюрьмы в Ульяновской области майор внутренней службы Олег Ометов. Недавно он стал бронзовым призером III Всероссийского конкурса «Виват, офицеры!» и получил приз зрительских симпатий.
Мы встретились с ним в канун празднования двадцатилетия со дня создания психологической службы в пенитенциарной системе, в начале сентября.
Итоги деятельности психологов порою замечаешь через несколько лет. Например, в Димитровградской детской воспитательной колонии есть свои показатели эффективности – письма вышедших на свободу подростков. Вот лишь несколько строк:
«Здравствуйте, многоуважаемые психологи, самые лучшие! Пишет вам бывший воспитанник Сергей. Вот, как и обещал, даю о себе знать. Все у меня хорошо. Учусь в школе, в 10-м классе, успехи вроде нормальные. Есть у меня теперь подружка, зовут ее Оля. Как-нибудь вышлю фото. Вы знаете, мне иногда так хочется увидеться с вами, пообщаться. Вы очень мне во многом помогли, за что огромное спасибо. Теперь мне надо на свободе жизнь налаживать».
В психологической службе УФСИН России по Ульяновской области сегодня трудятся 49 специалистов. – Главная их задача,- говорит заместитель начальника УФСИН России по Ульяновской области полковник внутренней, службы К.В. Москвичев, – психологическое сопровождение осужденных во время пребывания в местах лишения свободы и подготовка их к жизни после освобождения. То есть, ресоциализация. Вернуться в общество они должны с правильно расставленными жизненными приоритетами, с профессией, которая позволит им честно жить, не нарушая законы.
Эту задачу выполняют Олег и его коллеги. Как получается?
Первая десятилетка
В региональной системе исполнения наказаний Олег работает около десяти лет. Начинал с самого сложного – был воспитателем в Детской воспитательной колонии Димитровграда, потом стал психологом в колонии строгого режима. И, наконец, перешел в тюрьму.
– Я окончил педагогический университет, – рассказывает Олег, – начал трудиться в обыкновенной школе. Преподавал ребятишкам географию.
Однако душевного согласия и радости профессия не приносила. По многим параметрам. И зарплата небольшая, и нет возможности для роста. Хотелось испытать себя. Вот и решил пойти работать в систему исполнения наказаний. Первые годы были самыми трудными.
– Хотя работа близка мне по характеру. Всегда, насколько себя помню, испытывал желание и потребность помогать людям в самых сложных жизненных ситуациях. Хотя в нашей работе результат своих усилий увидишь нескоро. И возникает ощущение, что стараешься напрасно. В таких случаях спасает и поддержка коллег, и редкая благодарность со стороны осужденных, – вспоминает Олег.
Достучаться!
– Самое главное для психолога, как и для воспитателя, – считает Олег,- суметь установить человеческие отношения с осужденными. Это непросто. Нужно так построить общение, чтобы тебя уважали.
Ему это удалось. Где-то проявил понимание, где-то сумел выслушать и помочь. Где-то заставил ребят иначе взглянуть на жизнь.
Как-то подошел к турнику в спортивном зале, начал тренироваться.
Один из воспитанников не выдержал, встал рядом. Поинтересовался, давно ли Олег занимается спортом. Завязался разговор. Мальчишке стало интересно. Оказывается, можно иначе проводить свободное время. С пользой для здоровья. Порою помогает достучаться до ребячьих душ встреча с их родителями, порой психолог находит инструменты влияния через тех, с кем дружит воспитанник.
Замечаю, что в рассказе о работе Олег не любит употреблять слово «осужденный», как в отношении несовершеннолетних, так и взрослых. Он говорит «человек». И считает, что психолог обязан в каждом, попавшем в места лишения свободы, видеть человека. Тогда и общение будет эффективным.
Ступени
Когда Ометов почувствовал, что достиг понимания с подростками, освоил все азы работы воспитателя, решил перейти в колонию для взрослых. Уже не воспитателем, а психологом.
– Стало ли легче работать? – интересуюсь я.
– Да, намного. Я сравнивал детскую среду, в которой работать тяжело. Она подвластна в основном эмоциям, здесь царствуют «инстинкты толпы». Среди взрослых осужденных работать проще. В них нет та-кои агрессии, импульсивности, максимализма. Все вопросы можно решить простым разговором. Приглашаешь к себе в кабинет, объясняешь свою позицию.
– Есть ли категории осужденных, с которыми вам труднее работать?
– Категорий нет. Единственная сложность, когда человек не идет на контакт, не хочет разговаривать с тобой. Наша работа строится на добровольной основе. И только в экстремальных ситуациях мы в обязательном порядке беседуем с осужденными. Для диагностики состояния микроклимата в учреждении. Регулярные беседы также проводим с осужденными из группы риска — теми, кто склонен к самоубийству, имеет отклонения в психическом развитии.
Карьера Олега Ометова складывалась так, что каждая его следующая должность требовала больше знаний и усилий, чем предыдущая. После колонии строгого режима он перешел в тюрьму.
Спасибо, психолог!
Утро психолога в тюрьме начинается с груды записок от осужденных. В них просьба о встрече для разговора по личным вопросам.
– Был у меня случай – пришел на такой разговор человек, – рассказывает Олег. – Я спросил его о проблемах. И он стал рассказывать всю свою жизнь – ни много, ни мало. Все вспомнил. Я сидел и слушал. И видел, что с каждым эпизодом ему становится легче. Прошел час. Я не успел даже ничего ему сказать. А он меня поблагодарил: «Вы – хороший психолог. Я еще к вам приду». Порою от нас требуется только уметь слушать. И слышать. В обычной жизни, согласитесь, немного тех, кто умеет слышать нас и слушать.
Особенности труда тюремного психолога в том, что он не имеет возможности проводить тренинги. Вся работа — индивидуальная. А уровень клиентов Олега, и культурный, и интеллектуальный, прямо скажем, невысок. Многие не имеют понятия о работе над собой. А психолога рассматривают, как волшебника. Поговорил — и стало легче на душе, все проблемы исчезли. Приходится объяснять, что надо трудиться над собой — тогда все получится.
Лекарство для исправления
Десять лет работы в системе исполнения наказаний позволили Олегу Ометову задуматься над методами исправления преступников. Он честно признается: «Изоляция от общества – путь наиболее экстремальный. И применять его надо в крайних случаях. Зона никого не делает лучше. Чем дольше находится здесь человек, тем хуже он становится. Поэтому психологи предпринимают все усилия, чтобы сократить негативное воздействие».
– В чем оно состоит? В приобретении криминального опыта от соседей по отряду? – спрашиваю я.
– Во взрослой колонии — да. В детской сейчас все одинаковые. Это те, кто попал в места лишения свободы впервые. Уровень развития у ребят примитивный, знаний — минимум, желания работать над собой нет.
– Сейчас идут дискуссии о возможности снижения возраста уголовной ответственности для подростков за совершение особо тяжких преступлений. Как вы относитесь к этому?
– Думаю, это не.лекарство для исправления. Недавно я взял в библиотеке книги известного педагога А. Макаренко. И был удивлен их актуальностью для современности. Казалось бы, бремя разное. Но, как я убедился на примере из жизни Детской колонии, методы советского педагога очень актуальны.
Был у нас такой период, когда часто происходили нарушения режима, сформировалась группа несогласных с администрацией ребят. Возникла напряженная ситуация. И тогда руководство колонии вышло из тупика очень простым способом. Открыли производственную линию – начали делать поддоны из деревянных досок для автозавода. Привлекли к делу ребят, они переключили свою энергию на доброе дело. Стали получать на счета деньги. И напряженность прошла. Такое лекарство применимо и во взрослых колониях. Труд заставляет совершенствоваться, учит думать.
Учителя
В психологической службе управления ФСИН по Ульяновской области сегодня работает много молодых специалистов. Учат их ветераны службы. Те, кто заложил традиции настоящего психологического сопровождения осужденных в период пребывания в местах лишения свободы. Олег Ометов с благодарностью вспоминает свою наставницу, теперь подполковника внутренней службы, начальника отдела по работе с личным составом и профессиональной подготовки Раису Степановну Дьяконову. Она долго возглавляла службу, обучала молодых.
Олег запомнил ее слова: «Мир подростка хрупок и беззащитен, как неукоренившееся деревце. Когда жизнь обрушивается на него, как ливень, то результатом становятся не только переломанные ветки, но и потеря устойчивости, вырванные корни. И только психолог может помочь вернуть ему устойчивость, сопроводить потерянную душу в трудное время. И вернуть ее обществу». И этому наказу сегодня следуют специалисты службы.
Галина ГРИГОРЕНКО