В недавние минус двадцать ульяновцы только и говорили о жутком морозе, в который на улицу страшно выйти. Но старожилы помнят гораздо более леденящие и душу, и тело времена. На границе 1978-1979 годов температура в городе опустилась ниже сорока, да еще случился новогодний коллапс с отоплением. В квартирах полопались батареи, улица Гончарова превратилась в большой каток, люди спали в шубах, но встретили Новый год, продолжали ходить на работу и даже в библиотеки. Мы решили расспросить старожилов о том, каким был по-настоящему морозный Новый год.

Известный краевед Сергей Петров: «Смотрели «Огонек», и там как раз в тему была песня Аллы Пугачевой «То ли еще будет»

– Стояли ужасные холода, было минус 45-50. На правом берегу города была совершена ужасная ошибка: вместо того, чтобы в этот мороз слить воду из систем отопления, стали поднимать ее температуру, что привело к разрыву батарей 31 декабря 1978 года. Я как раз ехал в поезде «Москва-Ульяновск» и должен был прибыть в город 31 декабря около 8 утра. Но приехал только в час ночи 1 января уже 1979 года. Мы еле добрались: лопались рельсы, летели провода, подолгу стояли. Проводники всячески старались нам помочь, поражал героизм парней-истопников, которые хотели нас согреть, один даже обжег руки. На вокзале собрались родственники тех, кто был в поезде. Каждые три часа объявляли, что поезд задерживается, люди переволновались. Меня встречал отец, нас подвезли на “УАЗике” незнакомые люди, а многие остались на ночь в здании ледяного вокзала. После всего этого мы еще и Новый год встретили. Помню, смотрели «Огонек», и там как раз в тему была песня Аллы Пугачевой «То ли еще будет». Мы согревались газом, кто-то электрогрелками, а кто и собственной печью – в Ульяновске тогда было больше частного сектора.

Самое страшное происходило в роддомах на правом берегу, где тоже не было отопления. Младенцев укутывали и с правого берега отправляли за Волгу, в роддом и больницы.

Работы по восстановлению длились около месяца, по всему городу валялись лопнувшие батареи, помощь оказывала вся страна. Люди помогали ремонтникам, кормили и поили их, выносили еду. Новые батареи ставили за государственный счет. В начале января потеплело и выпало много снега, с полметра, наверное. Не ходили поезда, не летали самолеты. После этой ситуации с батареями от властей было лишь краткое сообщение. В городе стали чистить улицы от снега, и только площадь Ленина демонстративно почистили в последнюю очередь – как своеобразный знак заботы о народе.

В целом, довольно быстро все наладилось. Паники не было. Народ был закален бедами, войнами. Если бы такое произошло сейчас, то городу был бы конец. То и дело слышим в новостях о коммунальных авариях. Сейчас еще и нагрузка на электросети возросла, часто свет отключают, сети не выдерживают. Город практически не готов к чрезвычайным ситуациям.

Ольга Дмитриевна, встречала 1979 год на улице Карла Либкнехта: «Такой вот Новый год получился – ароматы канализации, холодные батареи, темнота»

– Несмотря на то, что прошло больше 30 лет, я очень хорошо помню, как мы праздновали встречу Нового, 1979, года. Несколько дней стояли жуткие холода, ниже минус сорока, но на работу мы ходили, согревались горячим чаем. Рабочий день немного сократили. Больше всего запомнилось именно 31 декабря 1978 года. Из-за сильных морозов в центре города произошел ряд аварий, лопнули трубы, полетели батареи. Хорошо, что слесари в нашем доме догадались вовремя спустить воду, так что мы были из тех немногих счастливчиков, кому не пришлось менять батареи, но и того, с чем мы столкнулись, было достаточно. За несколько часов до встречи Нового года в нашей квартире прорвало канализацию, и все «добро» потекло по нашему коридору (первый этаж). Но когда мы вызвали аварийку, нам ответили, что наша проблема – ерунда, по сравнению с катастрофой в городе. Коммунальные службы тогда работали без выходных и день, и ночь. А нам так и сказали: возьмите тряпки и вытирайте сами. Мы взяли тряпки и стали вытирать. И как раз в этот момент в нашем доме отключили электричество. Такой вот Новый год получился – ароматы канализации, холодные батареи, темнота. Новый год встречали при свечах.

Отопления не было несколько дней, мы включали все четыре газовых конфорки и духовку – они работали круглосуточно (хорошо, что счетчика тогда не было). Чтоб согреться, всей семьей спали в одной комнате, включали обогреватель, нагорало много электричества, но потом нам сделали перерасчет: вместо 4 копеек за киловатт мы заплатили за тот период по 2 копейки. Когда дали горячую воду, мы стали наливать полную ванну горячей воды, открывали дверь в ванной и грелись. В итоге, стены угловой комнаты от сырости и холода покрылись инеем толщиной в несколько сантиметров. Это было очень красиво, можно было снимать зимнюю сказку. Но когда дали отопление, эта красота превратилась в потоки воды, отсыревшие обои, плесень. Пришлось делать капитальный ремонт.

Николай Александрович, встречал 1979 год на улице Минаева: «По Гончарова, начиная от салона новобрачных, текла вода»

– В нашем доме трубы сначала раздулись в 2-3 раза, а затем батареи стали просто лопаться, полетели осколки, один даже чуть не попал в нашего родственника. Батареи и отопление восстанавливали дней десять, мы спали в шубах, укрывались несколькими одеялами. Спасал, конечно, газ, которым и обогревались. Помогла и лампа-обогреватель. Помню, что в квартире было всего +5. На работе тоже отопления не было, работали в верхней одежде. По Гончарова, начиная от салона новобрачных, текла вода, которая тут же застывала, – получился такой длинный каток. Хорошо, хоть в некоторых домах мужики, слесари догадались слить воду – вот там батареи, конечно, не лопались. Что и сказать – запоминающийся был Новый год.

Мария Игоревна, готовилась к сессии во Дворце книги в морозы 1978-1979 годов: «Переписывали книги от руки, а паста в ручке замерзала»

– Чтобы подготовиться к сессии, нужно было сидеть во Дворце книги. И неважно, что на улице минус пятьдесят, а в библиотеке холодно. У нас же тогда не было ни интернета, ни ксерокса. Представьте, как мы сидели в этом холоде и переписывали книги от руки, а паста в ручке замерзала. Мы сидели в пальто, варежках и валенках. И в этот холод читатели во Дворец книги все равно приходили – другого выхода не было. Мы поражались ответственности работников библиотеки, которые не ворчали, что, дескать, зачем вы пришли, сидели бы дома, – а работали очень слаженно. Постоянные читатели всегда могли рассчитывать на чашку чая, чтобы согреться. Даже 31 декабря библиотека работала до шести вечера. Сотрудники библиотеки рассказывали нам, что организовали работу по щадящему режиму. Чтобы работать в холоде не полный рабочий день, они делили смену пополам между сотрудниками. Причем в вечерние часы работали те, кто жил близко к центру, а в утренние – те, кому долго добираться до центра.

На днях ехала в трамвае и нечаянно подслушала разговор двух старушек, беседовавших о холодах и былых временах. «Разве сейчас морозы? – удивлялась одна. – Вот раньше! А мы работали и не жаловались! А сейчас ничего, жить можно…».

Галина Плотникова.