«Подвал, похожий на пещеру. Потолок – тяжелые, каменные своды, закопченные, с обвалившейся штукатуркой» -с этой ремарки начинается известная пьеса Горького «На дне». Описание ночлежки, в которой происходит действие произведения классика советской литературы, я вспомнил, когда наведался в одну из квартир 6-го дома по улице Героев Свири.
«То горе и трагедию, что я испытала, не передать словами… Я глухая, нужно мне стучать с улицы, где ездят машины. Увидите в окне газеты и черную с красным кружком картонку – вот в нее стучите, и я тогда дверь вам открою», – это строки из письма Галины Анатольевны Скамровой, которая попросила нашего корреспондента посетить ее, надеясь, что мы сможем ей хоть чем-то помочь.
Еще издали видна обшарпанная двухэтажка с балкончиками, будто приле-пленными к стенам. Подхожу к видавшей виды двери подъезда и поднимаюсь по загаженным ступеням на лестничную площадку первого этажа. Там меня уже ждет бабушка Галя.
– Я так рада, что вы пришли! Говорите мне только громче! Проходите: посмотрите, как я живу, – приглашает меня Скамрова.
Оглядываю «ночлежку» моей новой знакомой: стены без обоев, кровать, несколько стульев. Баба Галя эту квартиру снимает, потому что своего жилья у нее вообще нет.
– Мне семьдесят лет, я ветеран труда, инвалид второй группы. Проработала 28 лет в медицине, в военном госпитале Севастополя и в больнице Астрахани. Всего стаж у меня 32 года, но пенсия 6 тысяч – это потому, что ушла я с маленького оклада медсестры, – рассказывает моя собеседница, пока мы с ней устраиваемся в ее комнатке для разговора. В это время в квартиру заходит мужчина средних лет.
– Это мой сын Толя – он только что вышел из тюрьмы, вот ищет работу, но пока безрезультатно: нигде не берут. Я, пока он сидел, со своей пенсии отдавала 3 тысячи за свою квартиру, ему тысячу посылала, сама жила на то, что оставалось, – говорит Галина Анатольевна.
Сын устраивается рядом с матерью на кровати.
– Она рассказывала вам, как ее дочь без дома оставила? – спрашивает меня Толя. – Расскажи, мать, расскажи!
Мать послушно кивает и продолжает невеселую историю своей жизни.
– Мой муж, офицер запаса, умер в 2004 году (мы тогда жили в Севастополе). Его родственники выставили меня на улицу – как бездомную собаку. Тогда меня взяла к себе дочь Светлана, проживающая в Астрахани. Но она все время пыталась избавиться от меня, отдать в больницу. У нее мне было настолько плохо, что я решила уехать в Ульяновск к своей старой матери. Она проживала на улице Школьной…
– Ты расскажи лучше, что Света сотворила здесь! – прерывает свою мать Анатолий.
– Она приехала в Ульяновск к бабушке (матери Скамровой – Ред.), переоформила на себя завещание на квартиру и, как только добилась своего, укатила в Астрахань. А бабушка странным образом тут же скончалась, и целый месяц ее труп лежал в квартире, пока соседи не почувствовали запах! Да Светка просто ее заперла и уехала!
По словам Галины Анатольевна, ее дочь после смерти бабушки тут же продала квартиру в Ульяновске и, уехав в Астрахань, оставила мать фактически «на улице».
– Я стою в очереди на жилье в Ульяновске. Да разве в этой жизни я дождусь! Так и придется помирать, видно, скитаясь по чужим квартирам – умру, как моя мама, никому не нужная! Ведь я, когда приехала в Ульяновск, едва нашла ее могилу. Слава Богу, городские власти помогли ей памятник поставить, да и я оградку ей сотворила, – сетует женщина.
– Да подожди, мать! Кто нам даст сейчас квартиру или комнату? Мне бы вот работу найти – руки есть, ноги есть, и я не хочу идти воровать. Что нам делать, чтобы выжить, скажите? – спрашивает Толя.
Кстати, наша собеседница упоминала, что соцзащита Железнодорожного района ей дважды оказывала материальную помощь: в прошлом году – 3 тысячи рублей и в этом – 5 тысяч. Понятно, что это – капля в море для двоих людей, живущих по чужим квартирам на одну пенсию.
Помнится, что мы в «Управдоме» как-то писали о том, что в Ульяновске не хватает дворников. При этом Глава администрации Александр Букин предложил вернуться к давней традиции выделения служебных квартир дворникам – чтобы закрепить их на рабочем месте. Думается, что для этой семьи такой вариант решения проблемы мог бы стать настоящим спасением.
Пока я прощался с семьей Скамровых, меня все мучил вопрос: «А вообще возможно ли в наше время выкарабкаться из подобной ситуации? Или, если уж попал «на дно», то все – жди, как говорит бабушка Галя, следующей жизни? В этой уже больше ничего не светит -одним словом, game over?».
Евгений Нувитов