Как-то «Литературная газета» затронула крайне важный сегодня вопрос о соотношении либерализма и национализма. По мнению автора текста, либерализм и национализм, как политические движения, «в принципе противоположны – истинно, онтологически». Национализм спасителен для России, а либерализм гибелен. Думается, что это ошибочное утверждение. Тем самым отрицается дух народной свободы, вбивается клин между народностью и гражданственностью. Но почему же такие взгляды чрезвычайно распространены сегодня?

Ещё Достоевский в «Дневнике писателя» заметил, что по духу русский либерал, как правило, «не русский либерал», имея в виду въевшуюся в него смердяковщину. Среди немецких или американских либералов мы не увидим противников германизма или американизма. Французы и англичане также любят свой национальный дух. Не то у нас.

Отрыв либерального реформизма от духа народности начался не сегодня. Если всмотреться в героев правительственного либерализма при «освободителе» Александре II, увидим их пренебрежение верой, языком, обычаями русского народа. Один тогдашний сановник картинно вопрошал, «где они, эти русские», утверждая, что крестьяне Центра России, сибиряки, окраинные казаки, малороссы, белорусы представляют собой разные народы. Так сами представители старой российской политической элиты помогали нашим геополитическим соперникам, Австрии и Германии, вносить бациллы сепаратизма в пределы русского мира. В послереволюционное время системная русофобия на Руси только возросла.

Так что вроде бы есть резон противопоставить либерализм и национализм. Ведь наши правительственные и неправительственные либералы даже последней царской эпохи чаще всего были равнодушны к коренным интересам своего народа. И всё-таки нельзя забывать о несоответствии таких настроений истинной природе либерализма. Подлинный либерализм никогда не отрывается от духа собственной народности.

В наши дни также надо понимать, что русофобия, с которой сроднились многие нынешние «системные» и «внесистемные» «либералы», не может быть опорой России. Нелюбовь этого круга деятелей к главному нашему народу делает их лишь самозванцами либерализма.

Недопустимо противопоставлять либерализм и национализм. Их теория и практика свидетельствуют об этом. Запад, родина идеологий, исходил как раз из единства этих двух начал, более того, воспринимал их двумя сторонами одного и того же явления.

Либерализм изначально был чреват национализмом. Какие национальные силы противостояли друг другу во время Французской революции? Карамзин и другие её свидетели сразу же их узрели, говоря о противостоянии роялистов и патриотов. Революционный клич «Да здравствует республика, да здравствует Франция!» передаёт это неразрывное единство национализма и либерализма.

Так же до того было и в Северной Америке. Идеологи и практики àмериканской революции боролись с оружием в руках против Британии, во имя своего освобождения от английской короны ради национальных интересов американцев-протестантов, почувствовавших свою гражданскую отдельность. Видим и здесь слияние либерализма и родившегося вместе с ним национализма. Подобного рода национальные движения, ядром которых был либерализм, то есть идея гражданского, народного освобождения от старого строя, были характерны и для других культурных стран Запада.

Даже поздно объединявшаяся Германия при всём своём отличии от католического Запада и православного Востока, с которыми не раз воевала, также знала это типологическое единство национализма и либерализма. Сразу же после эпохальной победы России над наполеоновской Европой в германских землях появилось мощное националистическое движение, соединявшее либеральный дух европейского конституционализма со стремлением к народному немецкому единству. Немцы, как и другие народы Запада, шли по своему пути либерального развития об руку с национализмом, правда, доходившим порой, как и во Франции, до явного шовинизма Теория либерализма, как и его практика, также ни в чём не противоречит национализму, который был одной из её движущих стихий.

Науке это неразрывное единство либерализма с духом народности давно известно. Так, русский либерал-правовед второй половины XIX века Градовский сформулировал политический закон, почему-то забытый сегодня нашими телевизионными «либералами». Он гласит: «Народности, утратившие свою политическую самостоятельность, делаются служебным материалом для других рас». Градовский не был славянофилом, национальный либерал, он был горячим сторонником развития гражданской свободы для всех русских, отмечал, что «государство, в тесном смысле, есть не что иное, как политико-юридическая форма народности».
С формулами либерала Градовского согласились бы и христианские консерваторы. Формулы эти гласят: «Политическое общество по существу своему национально». «По общему правилу, государство тогда только прочно, правильно обеспечено в своём внутреннем развитии, когда оно построено на основе народности и служит национальным целям… Искусственные государства не удовлетворяют самым элементарным потребностям народного развития, они не могут обеспечить коренных условий гражданской свободы». Подлинный критерий либерализма – это приверженность идее гражданской свободы, то есть убеждение в равном праве русских и российских граждан (как и других народов) на свою землю, на свободное слово, на свой язык и образование и в целом – на самобытную жизнь. Идея же политической свободы или конституционализма для либерализма факультативна. Главные цивилизующие начала – народность, государственность и свобода. А мы до сих пор склонны ошибочно противопоставлять их друг другу.

СОЮЗ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ, УЛЬЯНОВСК