Вспоминая старую добрую журнальную традицию мы продолжаем публикацию новой книги Жана Миндубаева.

Глава 6:
Отсекание.
В дискуссиях о коммунистическом периоде российской жизни (а под Россией я подразумеваю не тот обкорнанный кусок территории, который достался нам сегодня от большевистской «ЭС-ЭС-ЭС-ЭРии»- а всю великую страну до одна тысяча девятьсот семнадцатого года) – мои оппоненты всегда в качестве неопровержимого постулата приводят такой аргумент:
А ведь не будете же вы отрицать эффективность коммунистического правления Российской империей после свержения «буржуазного режима»? («И расстрела царя, его супруги и ни в чем неповинных детей?» – добавлю я).
Почему не буду?
Да хотя бы потому, что именно большевики быстренько превратили «отсталую аграрную страну» в передовую индустриальную державу! «Сталин принял страну с сохой – а оставил ее с атомной бомбой». Это не какой-то недоумок – это сам Уинстон Черчилль сказал. И что вы на это возразите господин Миндубаев?
Что возражу? Ну, во-первых то, что нигде в анналах истории эта сентенция, якобы высказанная сэром Черчиллем, не зафиксирована. Скорее всего, ее придумали советские пропагандисты. Но даже если премьер Великобритании так и сказал – то надо отметить, что несмотря на свою многозначительную приверженность к армянскому коньяку, Черчилль был отнюдь не слабоумным. И он в вышеприведенном суждении сказал чистую правду. Но есть тут одно «но»: сэр Черчилль – подчеркнув историческую заслугу если бы коммунистов – умолчал КАКОЙ ЦЕНОЙ БЫЛ достигнут столь важный технический прорыв… Как впрочем, и все прочие прорывы большевизма. (Умолчал не случайно – не хотел портить отношения с союзником по антигитлеровской коалиции).
Конечно, конечно: история не знает сослагательного наклонения. «Что было бы, если бы…?» – кто знает? И все же кое о чем напомнить в связи с вышесказанном стоит.
Ну, допустим… Если бы:
а) не случилось развязанной большевиками гражданской войны, в которой абсолютно бессмысленно (и это подтверждается сегодняшним ренессансом капитализма в России) не погибли бы миллионы отнюдь не самых бесталанных и бестолковых россиян;
б) если бы взявшая власть под лозунгом «Все для народа!» партия «большевиков» не стала этот самый народ гнобить, отобрав в апреле 1918 года по декрету товарища Ленина у людей ВСЮ частную собственность – от швейных машинок до обручальных колец и фамильных реликвий;
в) если бы не выслало из страны сотни талантливых инженеров, архитекторов, конструкторов и прочих творческих личностей;
г) если бы не сажало в тюрьмы тысячи вполне нужных стране людей за антисоветский анекдот…
И – наконец! – если бы поддерживало и продвигало по руководящим карьерным лестницам не проходимцев и прохиндеев – а людей честных, порядочных и достойных – да еще руководствовалось бы при этом наличием у них лишь объективно существующих способностей а не некой «преданностью идеалам Октября». Возможно, индустриальное развитие страны было бы куда более эффективным, чем при социализме!?
И главное – без этих кромешных жертв?
Допуская эту, вроде бы не совсем убедительную мысль, я беру в расчет вот какое соображение. Известно, что от советской власти бежали многие успешные, как сейчас бы сказали «креативные» личности. Вот из Симбирска, в частности, подался в бега от ужасов «победной поступи Октября» талантливый архитектор Ливчак. Он был известен в России не только как творец своеобразных зданий (таких, как здание поземельного банка на улице бывшей Панской – ныне Льва Толстого, административный корпус УЛГу и еще многих) – но и как изобретатель пустотелого бетона и прочих многих новых технологий в строительстве. Но ведь бросил все, бежал от большевизма – и погиб на перекрестках гражданской войны… Которую. между прочим, и по сию пору продолжают трактовать как « сопротивление эксплуататорских классов народному строю», не иначе… Как будто архитектор Ливчак и ему подобные – и не народ совсем – а нечто, занесенное в Россию извне…
И потому – ей чуждое.
И кто подсчитал, скольких Курчатовых, Ландау, Туполевых, Капиц и им подобных талантов похоронил большевизм своей жестокостью и неприятием!? И насколько стремительным был бы прогресс, ЯВИ ВСЕ ЭТИ НЕСОСТОЯВШИЕСЯ личности СВОЮ ПОТЕНЦИАЛЬНО СОЗИДАТЕЛЬНУЮ МОЩЬ?
А между тем многие неугодные большевизму инженеры и конструкторы даже на чужой, не российской земле добивались потрясающих успехов.
Вот, скажем, инженер – авиаконструктор Сикорский. Ведь это именно его гений создал Америке вертолетную индустрию. Или взять самый лучший мотоцикл времен Второй мировой войны «Харлей-Давидсон». Многие ли знают, что его создатели – русские инженеры Харламов и Давыдов? Творили во имя чужой страны – а могли бы и России…Большевизм не позволил.
Этот потенциальный список утрат, рожденных страшным «УСЕКНОВЕНИЕМ» непокорных граждан и по сию пору висит проклятьем над страной. Ибо были «нейтрализованы» не просто отдельные «буржуазные элементы» – подрубались корни преемственности, были сведены к небытию целые поколения интеллигентных династий: врачей, педагогов, инженеров, математиков, архитекторов – и так далее. То есть фактически большевики истребляли тот слой гражданского общества, который является легирующей его частью…
И понадобилось не одно десятилетие, дабы восстановить хоть в какой-то степени этот слой образованных, квалифицированных нравственно безупречных созидателей. Да и восстановлен ли он и поныне?
Но самым страшным итогом большевистского усечения «не наших» является, на мой взгляд, даже не утрата конкретных деятелей вышеназванного толка. Самым губительным явилось рождение новой морали, которая выражалась в советское время страшной по сути фразой, звучавшей так: «Если все учиться будут – кто работать станет?» То есть: ученье и ученые воспринимались «массой трудящихся» не как люди, стремящиеся к познанию и созиданию именно на основе образованности – а как хитрованы, стремящиеся получить «корочки» и отлынить от столь высокого » возносимого коммунистами грубого физического труда…
И ведь такой критерий, такая цена образованности и образования были заданы обществу и власти не кем абы – а самим товарищем В.И.Лениным! Я не прав? Тогда вспомните знаменитую реплику Ильича по поводу российской интеллигенции: «Говно!» А еще лучше – заглянуть тридцать пятый и тридцать шестой тома Полного собрания сочинений Ленина. Там вы найдете указания вождя и по поводу оплаты труда инженеров; и по поводу того, какую жил площадь следует им предоставлять… Сообщаю: все блага – в пределах оплаты труда рабочего средней квалификации. Вот так.
Возможно, я несправедлив в своих суждениях? Дабы развеять (или подтвердить оные) я попросил высказаться на вышеозначенную тему профессора УЛГУ В.Бажанова. Привожу его мнение без купюр:
Октябрьский переворот, совершенный большевиками, выглядит как злая насмешка над тысячелетней российской историей, роковая случайность, которая на многие десятилетия предопределила трагедию всех народов, населявших одну шестую часть земной суши и едва ли не каждого отдельного россиянина.
Поэт А.Белый в начале 1930-х гг. вспоминал: «Я рос в обстановке профессоров, среди которых был ряд имен европейской известности; с четырех лет я разбираюсь в гуле имен вокруг меня: Дарвин, Геккель, Спенсер, Милль, Кант, Шопенгауэр, Вагнер, Вирхов, Гельмгольц, Лагранж, Пуанкаре, Коперник и т.д. Не было одного имени – Маркс».
Да, Карл. Маркс были известен в России лишь довольно узкому кругу людей; В. И. Ульянов-Ленин был известен еще меньшему числу наших соотечественников. Буквально тектонические по своему характеру катаклизмы 1917 года вдруг вынесли на поверхность политического круговорота совсем немногочисленную, но чрезвычайно энергичную и агрессивную группу людей, которые захватили власть и удержали ее ценой того, что Россия была ввергнута в нищету, череду войн и методического истребления собственного населения. Во главе этой группы стоял умный, одержимый идеей мировой революции и лишенный библейского представления о нравственности человек – В.И. Ленин, уроженец Симбирска.
Злая ирония российской истории заключается в том, что февральская революция вознесла на гребень политических баталий и другого симбирянина – А.Ф. Керенского. Множество переплетений случайностей 1917 года распорядилось так, что Россия была вынуждена проследовать по крутому маршруту, который ей начертал Ленин, а не Керенский. Воля Ленина и фанатическая вера в утопическую идею светлого будущего человечества, избавленного от буржуев, «эксплуатации» и расслабляющих христианских добродетелей превозмогла интеллигентскую нерешительность и нежелание насилия Керенского.
Краеугольные кирпичи в фундамент Советского государства с его презрением к человеческой жизни, достоинству его подданных и архаическому стилю их существования были заложены именно В.И. Лениным, оставившим после себя преданных и малообразованных наследников типа недоучившегося грузинского семинариста И.В. Сталина.
Сам вождь пролетариата представлял из себя в высшей степени противоречивую фигуру: он рано проявил природный талант к аналитической деятельности, но систематически никогда их не развивал и не получил сколько-нибудь полноценного образования (три месяца пребывания в Казанском и окончание экстерном Санкт – Петербургского университета никак не могут считаться таковым); будучи способным к глубоким рассуждениям, он оставил после себя обширное эпистолярное наследие, связанное лишь с достижением сиюминутных политических целей и отвечающее текущей конъюнктуре в борьбе за власть; написав «Материализм и эмпириокритицизм» всего за два с половиной месяца, он стремился к критическому осмыслению всего спектра философских течений в России, но решил восполнить пробелы в собственном философском образовании только семь-восемь лет спустя; настаивая, что марксизм – вовсе не догма, и люто ненавидя религию и ее служителей, он создал условия для того, чтобы марксизм превратился в догму, вылитую из единого куска стали, на долгие годы – и на только у себя на Родине, но и во всем мире. А касту идеологов ленинизма – в попов марксистского прихода. Стремясь переустроить жизнь России, бόльшую часть своей сознательной жизни Ленин прожил вне страны, не знал и, судя по делам, не любил ее. Не без оснований претендуя на аутентичное прочтение К.Маркса и всячески отстаивая его, он заложил в России фундамент того, что сам К.Маркс называл «казарменным коммунизмом» и предостерегал от возможности его воплощения в жизнь; апеллируя к высоким идеалам справедливости, равенства и братства он сделал несправедливость, неравенство и всеобщую вражду нормой советской жизни; перекроив политическую карту России этническим лекалом на века, он заложил бомбы замедленного действия под государство, первый эшелон которых взорвался через 70 лет.; Провозглашая необходимость учиться, учиться и учиться, в духе указаний «самого человечного человека» Н.К. Крупская изымала из библиотек книги Платона, Канта, Шопенгауэра, Владимира Соловьева, Л. Толстого, Н. Лескова и прочих авторов; призывая философов-марксистов к союзу с естествоиспытателями, Ленин потребовал выслать из России на Запад лучшие русские умы, причем не только гуманитариев, но и медиков, статистиков, экономистов и так далее; претендуя на личную скромность, он создал атмосферу, когда еще при жизни ему ставили памятники… и переименовывали в его честь города, предприятия, учебные заведения. Какая уж тут скромность?
Остается только согласиться с уважаемым профессором.

Глава 7.
Пропасть безбожия.

«Бога нет!» – постановили большевики… И решили устроители нового мира затеять на святых иконах свои дьявольские пляски. Но об этом – чуть ниже. Сейчас мне хочется порассуждать о масштабах и причинах столь средневекового явления, как конфессионная война большевизма со своим собственным народом…
Вообще говоря, когда заходит речь о том, что сотворили взявшие в свои руки власть коммунисты с народной верой- то в первую голову вспоминаются потрясающие телеграммы Предсовнаркома товарища Ленина по поводу «расстрелять» или «повесить» сотню – другую священников. Директивы эти безусловно выполнялись – и даже поныне ужасаешься тому, как бестрепетно, безжалостно и жестоко карала «рука победившего пролетариата» тех в общем совершенно невинных людей, коих из века в век называли «пастырями людскими». То есть тех, кто вел, направлял, заставлял нас жить по законам божьим, праведным, человечьим.
Но коммунистам такие пастыри были абсолютно не к месту. Почему священников расстреливали, вешали, топили в реках? Чем могли помешать большевикам безоружные служители культа, вчерашние выпускники духовных училищ, спокойные и как правило вполне рассудительные священнослужители? А вот чем: взявшие власть – атеисты. А российский народ, в основном крестьянский, верующий; почитающий древние церковные установления насчет «не убий, не укради, не возжелай». А новой власти, чтобы утвердиться и утвердить свои порядки, надо и убивать, и украсть (то есть отобрать чужое); и возжелать много чего… Противоречие возникает! И как его устранить? Конечно же, самый простой способ- это убрать саму причину противоречий. Но для того надо либо власти надо стать другой, либо народ переиначить… Власть, провозгласившая официальным лозунгом постулат «Экспроприация экспроприаторов» (товарищ Ленин перевел это для неграмотной «российской массы» как директиву: «Грабь награбленное!») перемениться не может… Значит, остается одно: убрать церковь и ее служителей с горизонта российского бытия…а затем постепенно и народ перекроить.
Была, конечно, еще одна веская причина. Ее весьма откровенно обнажает знаменитый апрельский ленинский декрет 1918 года о глобальной национализации в России. Согласно этому декрету у россиян отбиралось в пользу государства все – от швейных машинок до обручальных колец. А могли ли оставить в стороне церковь с ее немалыми материальными ценностями? Конечно же нет! И потому сперва нагоняли ужаса на священников и паству – а потом отбирали все ценное «для нужд революции».
Ничего не скажешь – карали продуманно и целенаправленно. Прикрываясь, конечно, всякими лозунгами об «опиуме» и неправедности «златоризых».
Перечень деяний коммунистического государства на этом «поприще» бесконечно велик и потрясающ. Чего стоит лишь тот «гениальный ход», когда монастыри мгновенно превращались большевиками в концентрационные лагеря для инакомыслящих и всякого рода «буржуазии»! Весьма практичный ум большевистских «народных комиссаров» сразу сообразил, что даже все тюрьмы, доставшиеся им от старой России не смогут вместить сотен тысяч арестованных – в том числе и священников. Вот и вспомнили о монастырях: там ведь все готово для арестантов – и кельи есть, остается лишь запоры навешать; и стены наружные крепкие; и расположены божеские обители в сторонке от людского глаза…
Монахов изгнали и извели, карательным структурам поручили утвердить в местах служения Богу совершенно иной режим…и все пошло-поехало…
Все ныне наслышаны о Соловках, о Белозерской обители как о местах, при советской власти весьма зловещих. Но далеко не каждому известно, что самые первые лагеря для политзаключенных были созданы у нас, в Среднем Поволжье. Конкретнее – в двух монастырях тихого уездного городка Свияжска. Именно туда и догадался в 1918 году стоящий у моста через Волгу со свей революционной армией одиозный лидер Октябрьского переворота товарищ Троцкий . запихивать всех «врагов Советской власти».Там и расстреливали несчастных без суда и следствия… А уж потом этот «драгоценный» опыт был растиражирован повсеместно…
Итак, применение монастырям большевики нашли быстренько. С церковными служителями тоже разобраться было несложно. Конфессионные ценности (как и все ценности граждан «РСФСР» были – как уже сказано выше – ленинским декретом в апреле 1918 года конфискованы. А вот как быть с самими храмами, как со зданиями? На что они сгодятся? Уж больно архитектура своеобразна, да и строили на века, прочно… Торчат, понимаешь, хоть и без крестов – но глаза мозолят. А религия – это же « опиум для народа».
Большевики чесали в затылках не слишком долго: церкви – снести! В распыл! До основанья!
Что и делалось повсеместно. В одном только Симбирске сколько порушили! Какая красота стояла здесь по-над Волгой! И смотреть на обезглавленный город по сию пору горько и обидно…