Глава из книги «Белое озеро и окрестности. Природа и человек»
Подъезжая к Белому озеру со стороны Николаевки, когда сквозь вековые сосны уже заметна водная гладь, справа от дороги ещё недавно можно было увидеть скромный белый монумент, увенчанный красной пятиконечной звездой – напоминание о грозных днях битвы за Москву осенью 1941 года.
В 2011 году старый монумент заменили на вертикальную чёрно-белую каменную плиту с выбитыми на ней фамилиями военных, авиаконструкторов, инженеров-авиастроителей, лётчиков-испытателей и других советских людей, погибших в авиакатастрофе, произошедшей в лесу около Белого озера осенью 1941 года…
АВИАКАТАСТРОФА 29 ОКТЯБРЯ 1941 ГОДА В ОКРЕСТНОСТЯХ БЕЛОГО ОЗЕРА
В начале октября 1941 года в Вязьме гитлеровцам удалось окружить 4 советские армии, и в районе Брянска – еще 2 армии. Западный фронт разваливался. 10 октября началась массовая эвакуация московских предприятий. 15 октября Государственный комитет обороны принял постановление: «Об эвакуации столицы СССР Москвы», и на следующий день началась эвакуация из Москвы в Куйбышев, Саратов и другие города Правительственных учреждений, управлений Генштаба, наркоматов и других учреждений, а также иностранных посольств. 16 октября 1941 года после прорыва немецкими войсками фронта на Можайском направлении, когда пали Калуга и Боровск, и началось генеральное наступление Вермахта на Волоколамском направлении, в столице началась паника. Остановило панику и водворило жёсткий порядок после трёх дней хаоса Постановление Государственного Комитета Обороны за подписью Сталина, объявленное 20 октября и опубликованное в газетах 21 октября.
Осенью 1941 года над территорией, где сейчас расположены южные районы Ульяновской области, часто пролетали советские самолёты – здесь были основные трассы эвакуации из Москвы в Куйбышев.
В конце октября в окрестностях Белого озера начались затяжные дожди. Озеро расположено на вершине холма высотой более 340 метров, и поэтому осенью низкие тучи здесь часто обволакивают вершины сосен, а лес застилают туманы. 29 октября в ранних вечерних сумерках среди шума дождя жители лесного кордона, расположенного неподалёку от Поганого болота, услышали гул низколетящего самолёта кружившего над лесом – звук то нарастал, то отдалялся. Вдруг моторы самолёта взревели на форсаже, раздался грохот, треск ломающихся деревьев, нескольких глухих ударов, а затем всё стихло…
Первыми на месте катастрофы самолёта оказались подростки с кордона, искавшие в лесу потерявшихся коров и лесник Пётр Иванович Вирясов, возвращавшийся на кордон из своего лесничества, расположенного на берегу Белого озера. Среди упавших и расщепленных деревьев они увидели разбросанные по лесу горящие обломки самолёта: куски фюзеляжа, сломанные крылья, моторы, и погибших в катастрофе людей – многие тела были охвачены огнём. Упавший самолёт сначала задел фюзеляжем, крыльями и пропеллерами верхушки деревьев, потом прорубил просеку в осиннике, и развалился на части от ударов о стволы вековых берёз и сосен.
Иван Иванович Вирясов (1926 г.р.), жил на кордоне и одним из первых оказался на месте катастрофы: «Вечером, – это были короткие дни, – мы коров искали. Ну и врезался он в лес. Сначала в макушки, а потом в деревья, – двухмоторный самолёт… Сначала звук появился ровный, потом газовал, и, потом, рухнул. Ну, туда, где он рухнул, туда мы побежали с сестрёнками. Мой брат лесник навстречу шёл…»
Пётр Вирясов быстро добежал до ближайшего села Голодяевка (сейчас село Дубровка) и рассказал о катастрофе председателю сельсовета, а тот по телефону сообщил о происшествии в райцентр
– в Барановку.
Вскоре на место катастрофы прибыли представители власти и милиция, и увидели такую картину: хвост самолёта лежал в 100 метрах от места падения фюзеляжа, моторы в 30 метрах друг от друга, крылья разбросаны в разные стороны. На месте крушения нашли много чертежей и клише конструкций самолёта. Среди обломков самолёта были тела 24 мертвых и частью обгоревших людей, многие из которых были в форме военных лётчиков командного состава. Один висел на большой сосне. Среди погибших был человек в генеральской форме. Начальник милиции Батин, осмотрев найденные при нём документы, назвал его фамилию – генерал-лейтенант Акимов. В самолете было оружие: пулемет, револьверы и боеприпасы к ним. Патроны ещё продолжали рваться в тлеющих обломках.
На следующий день на трёх нанятых у колхозников подводах тела всех погибших были перевезены в посёлок Белое Озеро, и захоронены в братской могиле на поселковом кладбище. Крупные части самолёта на тракторе отвезли в Николаевку на МТС, а найденные на месте катастрофы чертежи, армейское имущество в тюках и личные вещи погибших отправили в Барановку – в райотдел милиции.
Поговаривали, что часть вещей с упавшего самолёта растащили местные мужики, но милиция потом всё это забрала…
Среди жителей окрестных сёл и деревень распространились слухи, что пассажирами самолёта были работники аппарата Советского Правительства, которые эвакуировались из Москвы в Куйбышев, что на этом самолёте хотел лететь И.В. Сталин, но затем передумал и передал аэроплан своим подчинённым, говорили и ещё много чего другого. Причиной катастрофы считали отказ навигационного оборудования, и, что экипаж самолета ровную поверхность Поганого болота принял за площадку аэродрома.
До истины пытался докопаться фронтовик Павел Корнилаевич Шиндин, после тяжёлого ранения вернувшийся в 1944 году к себе на родину в село Голодяевку. Он расспросил отца, отвозившего на телеге тела погибших в катастрофе на кладбище, поговорил с очевидцами крушения самолёта и с соседями напротив, у которых долгое время жил милиционер, расследовавший обстоятельства катастрофы. Затем побывал на месте аварии, где нашёл только мелкие фрагменты дюралевой обшивки. Ничего нового о пассажирах разбившегося самолёта он не выяснил, а причиной авиакатастрофы посчитал плохую видимость в условиях тумана.
Фронтовик, учитель и краевед П.К. Шиндин на крыльце своего дома в Дубровке: «…воевал с июля 1941 года: Белоруссия, оттуда после ранения в Саратовскую область, а в декабре под Москву в самый мороз. Снега по горло. Через Ржев на Калинин штурмовали Великие Луки. Там потерял глаз. Взрывной волной ударило в лицо. Мелкими осколками посекло. Но один глаз вылечили. Ещё год воевал одноглазым.».
Павел Корнилаевич Шиндин после войны разыскал семью генерала С.Д. Акимова, связался с ними и сообщил им о месте братской могилы: «Родственники Акимова мне прислали снимки, как Михаил Иванович Калинин вручает орден Ленина генералу…».
ДЕЛО О КАТАСТРОФЕ САМОЛЕТА ПС-84 №1841608
Обстоятельства авиакатастрофы долго были засекречены. И только в 1986 году, когда было рассекречено «Дело о катастрофе самолета ПС-84 №1841608», многое в этой истории прояснилось. Как определила специальная военная комиссия, самолёт принадлежал военному представительству Государственного авиационного завода №1. Этот пассажирский самолёт, вылетел из Москвы в Куйбышев 29 октября 1941 года для эвакуации сотрудников Наркомата авиационной промышленности и налаживания на новом месте производства истребителей, и в 16 часов 20 минут потерпел катастрофу в 25 км восточнее города Кузнецк Куйбышевского края около села Голодяевка (сейчас это село Дубровка Николаевского района Ульяновской области). При этом погибли 24 человека, в том числе командующий 43-й армией генерал-лейтенант Степан Дмитриевич Акимов, авиаконструктор Всеволод Константинович Таиров, а также военные лётчики-испытатели, инженеры-авиастроители, другие советские люди.
ПАССАЖИРЫ САМОЛЁТА ПС-84 №1841608
Степан Дмитриевич Акимов родился 11 января 1896 года в деревне Ханцевка Псковской губернии в крестьянской семье. С 1915 года служил в царской армии. В Красную Армию вступил в октябре 1918 года, в составе которой воевал против войск генерала Н.Н. Юденича и А.И. Деникина, командуя сначала взводом, затем ротой и батальоном 1-й бригады курсантов Петергофских командных пехотных курсов. Характеризовали его так: «Это исключительно напористый и энергичный человек. Умеет целеустремленно решать боевые задачи в любой критической ситуации».
Комдив С.Д. Акимов
В 1929 году С.Д. Акимов окончил Стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава РККА «Выстрел» им. Коминтерна и прошел все ступени командирской лестницы, получая воинские звания ежегодно и даже дважды в год: в 1938 году – полковник, комбриг, в 1939 году – комдив, в 1940 году – комкор и 4 июня 1940 года – генерал-лейтенант. За участие в советско-финляндской войне был награжден орденом Ленина – высшей наградой СССР, а за прошлые заслуги имел два ордена Красного Знамени, орден Красной Звезды и медаль «ХХ лет РККА». Он был одним из наиболее подготовленных командиров Красной Армии.
В начале Великой Отечественной войны С.Д. Акимов в должности помощника командующего Северо-Западного фронта участвовал в приграничных сражениях, организовывал оборону города Даугавпилс. Здесь ему противостояли части 56-го моторизованного корпуса под командованием генерала, ставшего потом фельдмаршалом, Эриха фон Манштейна. В районе Западной Двины под руководством Акимова были созданы оборонительные рубежи, на которых войска Северо-Западного фронта сумели задержать наступление немецко-фашистских войск на Ленинград. Манштейн впоследствии писал о тех днях: «Цель – Ленинград – отодвигалась от нас в далекое будущее…».
Комкор С.Д. Акимов в 1940 году
В августе 1941 года Акимов командовал 48-й армией на Лужском оборонительном рубеже под Ленинградом. Из-за тяжёлых потерь, 14 сентября 1941 года полевое управление 48-й армии было расформировано, войска переданы на доукомплектование 54-й армии, а Акимов был направлен на учебу в особую группу Академии Генштаба им. К.Е. Ворошилова. В то время Красная Армия крайне нуждалась в подготовленных кадрах высшего командного звена, уже прошедших адаптацию к условиям начавшейся войны, и потому здесь шло активное изучение и передача опыта противодействия агрессору, накопленного с начала войны.
10 октября Акимова назначили командующим 43-й армии. Ему предстояло организовать оборону на рубеже Боровск-Малояровлавец-Калуга. Сорок третья армия возрождалась, формируясь из частей и подразделений, выходивших с реки Десны после боев, в которых гитлеровцы превосходили её в четыре раза. Оборонительный рубеж в районе Малоярославца создавали курсанты подольских училищ, части 312-й стрелковой дивизии. Здесь их командующий С.Д. Акимов сказал о противнике: «С такой махиной нам не справиться, но затормозить его продвижение мы сможем и время для создания нового рубежа за своей спиной – выиграем».
В одной из оперативных сводок Главного командования сухопутных войск Вермахта отмечалось: «4 армия. 18 октября 1941 г. Перед южным флангом противник продолжает отход к югу. В ходе боев последних дней в районе под г. Малоярославец – Верея – Можайск, которые можно охарактеризовать как наиболее трудные за эту кампанию, высокая обороноспособность русских достигалась, в основном за счет хорошего оборудования московских оборонительных позиций и использования большого количества тяжелых танков.»
23 октября 1941 года (по другим сведениям 22 октября) на ближних подступах к Москве, в тяжёлых оборонительных боях на реке Нара в деревне Корсаково С.Д. Акимов был тяжело ранен: за домом, где размещался его командный пункт, разорвалась мина, и находившемуся во дворе генералу осколками перебило ноги. Некоторое время он ещё сохранял сознание и продиктовал ординарцу приказ командиру 312 стрелковой дивизии полковнику Наумову:
29 октября 1941 года С.Д. Акимов, был отправлен из Москвы в тыловой госпиталь и погиб в авиакатастрофе.
Генерал-лейтенант С.Д. Акимов – один из тех полководцев Великой Отечественной войны, которые с первых дней войны могли эффективно противостоять превосходящему противнику, разрушая планы гитлеровского «блицкрига». Под руководством именно таким командармов, в тяжёлых условиях военной кампании лета и осени 1941 года, Красная Армия смогла задержать немецкие войска на подступах к Москве, чтобы впоследствии отбросить их далеко на запад.
Почтово-пассажирский самолёт ОКО-1
Всеволод Константинович Таиров – выдающийся советский авиаконструктор. О его биографии известно немного. В 1933 году он окончил Московский авиационный институт, затем был первым заместителем у авиаконструктора Н.Н. Поликарпова в 1934-1935 годах. В августе 1935 года Всеволод Константинович переводится на киевский авиазавод № 43 (сейчас там КБ Антонова и авиазавод). Его опытно-конструкторский отдел (ОКО) за короткое время разработал в 1937 году ПП-1 (ОКО-1) — почтово-пассажирский шестиместный цельно-деревянный низко-план с неубираемым шасси.
В.К. Таиров возле ОКО-1
В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 256 от 29.10.1938 г. Таирову (по его инициативе) поручили создание одноместного двухмоторного бронированного истребителя. Назначение самолета, получившего обозначение Та-1 (ОКО-6), было двойным: истребитель сопровождения и штурмовик для борьбы с бронированными целями. Важнейшей особенностью Та-1 стало мощное наступательное вооружение из двух 7,62-мм пулеметов и четырех 20-мм пушек. Вес секундного залпа Та-1 (113 пуль и снарядов) достигал 6 кг. В 1940 году вышла двухкилевая модификация — Та-3 (ОКО-6 бис). Главной изюминкой ОКО-6 были его минимальные геометрические размеры и высокая энерговооружённость, что позволяло ставить его крыло почти вертикально, и с весьма малым радиусом развернуться неожиданно для противника на 180 градусов. Такого манёвра не демонстрирует до сих пор ни один самолёт. Конструктор гордился этой моделью – на первомайской московской демонстрации 1941 года колонну КБ Таирова возглавлял макет этого истребителя, изготовленный в натуральную величину и водруженный на грузовик. На испытаниях Та-3, проводимых с мая 1941 года летные данные самолета были оценены весьма высоко — официальное заключение было таким: «Рекомендовать Та-3 к серийному выпуску… с основным назначением — истребитель самолетов и танков». Однако в самый разгар испытаний началась война и уже через месяц требования ВВС к двухмоторному истребителю изменились. Дальность полета Та-3, составлявшая 1060 км при скорости 442 км/ч, считалась уже недостаточной, и её рекомендовали увеличить вдвое. Серийное производство самолета приостановили и отправили его на доработку.
Тяжёлый истребитель Та-1
Тяжёлый истребитель Та-3
Перебазирование авиапромышленности на восток и гибель главного конструктора В.К. Таирова резко затормозили подготовку Та-3 к серии. Скоро работы по самолету были прекращены, а эвакуированное из Киева в Куйбышев конструкторское бюро В.К. Таирова влилось в коллектив авиаконструктора – Артёма Микояна. В итоге ВВС Красной Армии в годы войны так и не получили достойного двухмоторного истребителя. В качестве двухмоторного истребителя в ВВС РККА применялся Пе-3, который по скорости и вооружению уступал немецким истребителям Мессершмит В£ 109Е, а по маневренности – даже бомбардировщику Юнкерс Ju 88. Командир 95-го истребительного авиационного полка полковник С.А. Пестов с горечью писал: «…полка не хватит и на две атаки». Как здесь пригодился бы скоростной и хорошо бронированный истребитель Та-3 с целой батареей из пушек и пулемётов! Но ему так и не суждено было стать серийным.
В числе других погибших в авиакатастрофе ещё значатся: Галицин Георгий Петрович, 1907 года рождения, уроженец Смоленской области, Монастыршинского района, деревня Цыкуловка, служил помощником военпреда завода, воентехник 1-го ранга; Зернов Александр Михайлович военинженер 2-го ранга, 1906 года рождения, уроженец города Тулы. Погибли также в этой катастрофе и другие пассажиры, сотрудники Государственного авиационного завода № 1: Галкин Тимофей Иосифович, представитель ГУ ВВС КА на заводе, военинженер 2-го ранга; Ходак Залман Израилевич, начальник цеха; Цветов Василий Иванович, начальник цеха; Силаев Николай Иванович начальник техбюро; Илюшин Григорий Николаевич, технолог; Ермолаев Фёдор Дмитриевич, бортмеханик; Кривошапкин Николай Иванович, начальник цеха; Симонович Максим Никитович, начальник цеха; Комаров Алексей Прохорович, начальник цеха; Петров Сергей Дмитриевич, начальник цеха; Матвеев М.П., военфельдшер завода.
В акте исследования авиакатастрофы было отмечено, что в братской могиле кроме перечисленных фамилий, похоронены еще семь сгоревших человек, имена которых пока не установлены.
