САМОЛЁТ ПС-84
Самолёт ПС-84 был сделан на базе лицензионного производства американского Douglas DC-3. Первый самолёт был собран в конце 1938 года, из деталей, привезенных из США на Подмосковном заводе № 84 им. Чкалова в Химках. В 1939 году машина успешно прошла государственные испытания, и была рекомендована к выпуску. Машина получила обозначение ПС-84 (Пассажирский самолет завода № 84). Основным вариантом самолета был пассажирский ПС-84 (Ли-2П) с 14-28 сидячими местами. Летом 1940 года был собран первый самолет из отечественных материалов, а к концу года их удалось собрать 6 машин. Самолет представлял собой DS-3, конструкторская документация которого была переработана с переводом в метрическую систему мер, с учетом использования отечественных материалов. Двигатели не копировались, использовался существующий отечественный аналог АШ-62ИР мощностью 1000 л.с. (тот же, что до сих пор используется на Ан-2). С середины 1940 года началась активная эксплуатация ПС-84 в гражданском авиации. Он обслуживал внутренние авиарейсы, в основном дальние, такие как Москва-Иркутск. Самолёт считался комфортабельным.
Ли-2 – военная версия ПС-84
С сентября 1942 года, после эвакуации в Ташкент, стала выпускаться военная версия ПС-84, которая получила обозначение Ли-2. Здесь до 1945 года было произведено 2258 самолётов Ли-2. Эти самолёты стояли на вооружении дальнебомбардировочных полков и широко использовались в качестве ночных бомбардировщиков. Кроме того, они перевозили личный состав, доставляли грузы к партизанам, использовались при парашютном десантировании. Самолёты эти хорошо знали и любили в войсках, все без исключения модификации называя «Дуглас».
9 мая 1945 года именно на самолёте Ли-2 был доставлен в Москву акт о капитуляции нацистской Германии. После войны самолеты данного типа продолжали пассажирские и грузовые перевозки на местных авиалиниях. Их списание началось во второй половине 1950-х с заменой их на Ил-12 и Ил-14. Последние самолёты Ли-2 были сняты с эксплуатации в СССР в конце 1970-х.
ПИЛОТЫ САМОЛЁТА ПС-84 №1841608
Первым пилотом последнего рейса самолёта ПС-84 №1841608 был опытный лётчик – подполковник Николай Фегервари; вторым пилотом -полковник Михаил Марцелюк.
Николай Бертолонович Фегервари родился 3 января 1903 года в городе Прессбург (ныне — Братислава, Словакия).
Учился в 4-классной городской школе, которую закончил в 1913 году.
В 1915 окончил бюргерскую школу, после чего работал электромонтёром. В 1918 окончил профшколу.
В 1919 году участвовал в Венгерской революции и становлении Венгерской Советской Республики.
После вторжения в Венгрию румынских войск и падения Венгерской Советской Республики, Фегервари был политзаключённым в Венгрии. Советское правительство вызволило его из тюрьмы, обменяв на арестованного в СССР хортистского шпиона.
Николай Фегервари принял советское гражданство и в 1922 году вступил в Красную Армию.
В 1924 году он окончил Московскую высшую военную авиационную школу летчиков, после чего служилвстроевых частях ВВС.
Б. Фегервари в форме командира авиаотряда РККА. 1920-е гг.
Обучался на Курсах усовершенствования начальствующего состава при Воен-но-воз-душной академии имени Н.Е. Жуковского.
В 1929-1930 годы – лётчик-инструктор Оренбургской Высшей военной школы лётчиков.
Н.Б. Фегервари в форме майора авиации. 1930-е гг.
С мая 1930 по июнь 1931 – на лётно-испытательной работе в научно-испытательном институте Военно-Воздушных сил Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В сентябре 1931 года за аварию самолёта был осуждён на 2 года лишения свободы условно, и отстранён от полётов. В 19311935 – Фегервари командир отдельного отряда Военно-воздушной академии имени Н.Е. Жуковского. В 1936 году Фегервари окончил высшие летно-тактические курсы и продолжил службу в должности командующего ВВС Забайкальского военного округа.
В 1938 году Фегервари был необоснованно репрессирован. С декабря 1939 года он летчик-испытатель военной приемки Московского авиационного завода № 1, испытывал первые советские самолёты-невидимки АИР-4 и ПС, первый советский истребитель Ил-400, разведчик-бомбардировщик Як-4, истребители И-153, Миг-1 и Миг-3.
Летом 1941 года подполковник Фегенвари участвовал в боевых вылетах в составе 401-го истребительного авиационного полка (Западный фронт) и сбил один самолет противника.
В сентябре 1941 года Фегервари был в составе военного представительства Главного управления Военно-Воздушных сил Красной Армии на авиазаводе № 1.
По словам современников, Фегенвари – венгр по национальности, был худощав, всегда ровен и вежлив в обращении. Небольшой акцент, с которым Фегервари произносил слова, придавал его речи особую привлекательность.
О личности Николая Берталоновича Фегервари повествует следующая история из воспоминаний генерал-полковника авиации Ф.П. Полыни-на. «Однажды в начале 1930-х в авиалагере под Серпуховом у деревни Липецы, к Фегеврари подошла миловидная молодая женщина и чуть не со слезами на глазах стала умолять:
— Ну, научите меня летать. Ну, пожалуйста.
— Не могу я этого сделать, уважаемая. Не могу. Авиация боевая, а вы хотите, чтобы я посадил в самолёт женщину, – отбивался от неё Фегервари.
— Я всё это понимаю, – не унималась она. – Но сделайте исключение, прошу вас.
— Ну что мне с вами делать? Узнает начальство – не сдобровать.
В конце концов, командир отряда сдался и разрешил после основных полетов провезти её на По-2.
Эта история наглядно демонстрирует мужество Николая Фегервари, как человека и начальника, прежде всего. Будучи уже однажды судим, и рискуя в случае неудачи надолго отправиться за решётку, он позволяет женщине сесть за штурвал.
Она оказалась на редкость способной, быстро переняла приемы управления самолетом, уверенно взлетала и садилась. Вскоре её выпустили самостоятельно и порекомендовали продолжить учебу в одном из подразделений Гражданского воздушного флота.
Этой женщиной была ныне всем известная летчица Валентина Гризодубова.»
Позже, в годы Великой Отечественной войны, после его гибели, Валентина Гризодубова уже будучи опытной женщиной-пилотом — командиром авиационного полка, по просьбе вдовы Николая Берталоновича, взяла к себе в полк его сына – несовершеннолетнего Бориса Фегервари. В составе 101-го авиаполка, служа мотористом в лётно-подъёмном составе, Фегервари-младший прошёл всю войну, готовя самолёты к боевым вылетам.
О втором пиолоте самолёта известно немного.
Михаил Иванович Марцелюк родился в городе Кишиневе Бессарабской губернии в 1899 году.
И. Марцелюк в форме полковника авиации
М.И. Марцелюк в должности старшего летчика-испытателя принимал участие в испытаниях истребителя И-200 – прототипа истребителей Миг-1 и Миг-3.
В конце сентября 1941 года полковник М.И. Марцелюк был в составе военного представительства ГУ ВВС КА на Государственном авиационном заводе № 1.
ЭПИЛОГ
На месте братской могилы после войны поставили деревянный обелиск, который в 1959 году заменили монументом в виде усечённой пирамиды со звездой и памятной табличкой.
Решением облисполкома от 16.03.57 № 223/5 «Братская могила 24 советских летчиков, погибших при воздушной катастрофе» была поставлена на государственную охрану как памятник истории и культуры. Как указывалось в документах, датированных 1972 годом: «Памятник используется для воспитания пионеров пионерлагеря, детей из детского санатория и бесед с отдыхающими из дома отдыха (расположенного рядом)».
Памятник в 1972 году
Лесник Пётр Иванович Вирясов (1923 г.р.) на месте авиакатастрофы в 45 квартале Белозерского лесничества Славкинского лесхоза.
Он первым увидел крушение самолёта и сообщил об этом в сельсовет. Август 1972 г.
Очевидец авиакатастрофы председатель Дубовского (Голодяевского) сельсовета Николай Егорыч Конаков (1928 г. р.) на месте авиакатастрофы. Август 1972 года.
Очевидцы авиакатастрофы: лесник Пётр Иванович Вирясов и председатель Дубовского (Голодяевского) сельсовета Николай Егорыч Конаков, у памятника погибшим в авиакатастрофе в 1941 году. Август 1972 года.
В 2006 году около монумента была установлена мемориальная плита с фамилиями погибших в авиакатастрофе. В том же году, в день памятных мероприятий, приуроченные ко дню Победы в Великой Отечественной войне, на Белом озере побывала дочь генерал-лейтенанта Степана Дмитриевича Акимова – Татьяна Степановна, посетившая могилу отца.
Причины крушения самолёта ПС-84 №1841608 в тяжёлых военных условиях тех лет раскрыть не удалось. Неизвестны они и сейчас – спустя 74 год после авиакатастрофы. Выдвигались самые разные версии: что самолёт упал из-за перегруза; что при дозаправке в г. Кузнецке в него залили некачественное топливо; что раненому генералу Акимову стало плохо, и было принято решение срочно сажать самолёт.
Но, вероятнее всего, самолёт получил повреждения при бомбёжке аэродрома или в воздушном бою – 29 октября 1941 года была самый крупный за всю войну налёт вражеской авиации на Москву. Не исключено, что это была вражеская диверсия – Германии не нужен был такой истребитель как Та-3 Таирова на вооружении Красной Армии.
В статье использованы материалы открытых источников, архивные документы, результаты исследований Валерия Степанова, представленные в его книге «1941. На подступах к Ло-пасне», а также собственные фотографии и интервью 20062012 гг.
Беседа с Шиндиным Павлом Корнелаевичем.
Записано в селе Дубровка на крыльце его дома 10 июля 2007 года.
ПРО РАЗБИВШИЙСЯ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ САМОЛЁТ
— Где самолёт упал во время войны?
— Поганое болото найдёте…, на дороге найдёте…, на дороге находится, в 75 квартале.
— А куда делись обломки самолёта?
— Их отвезли в Николаевку на тракторе, большие обломки: фюзеляж, крылья, – и куда-то отправили.
— А людей куда?
— А всё остальное, что было – вещей много было различных, их увезли в Николаевку, тогда район ещё был Барановский.
— А приезжала какая-нибудь комиссия?
— Люди были. Из области были, тогда это была Пензенская область. А людей [погибших] 24 человека. Вот отсюда на лошадях колхозники поехали – наняли их, и увезли на Белое озеро. Вот, когда подъезжая к озеру, – там кладбище есть. Там самая первая тумба стоит, сейчас обновили его и стоит он по новому.
— Павел Корнелаевич, а Вы сами не видели всего? Ни людей, ни самолёта?
— Самолёта осколки ходил смотреть у Поганого болота. От болота дорога идёт в сторону Белого озера, в горочку приподымаетесь, там, на левой стороне гравий доставали, щебёнку, ямы различные. Вот выше туда чуть-чуть. На левой стороне большие сосны были. Вот самолёт как раз между соснами проскочил. Там крылья остались – между соснами фюзеляж пролез со скоростью бешенной. Ударился – крыло на одну сторону. Ударился – на другую сторону. Вообще в дребезину разбился.
— А пожар был?
— Ничего не было. Его [самолёт] обнаружил лесник – Пётр Иванович Вирясов, и сообщил в сельский совет. Из сельского совета сообщили в Барановку. Оттуда приехали милиция, один милиционер жил вот напротив нас. Он организовал всё это дело. Приехали туда и всё забрали. А эти, 24 погибших, – их похоронили там, мой отец участвовал там, – возил… , наши мужики… Потом я кое-что разузнал, много искал тоже – откуда и кто, – и нашёл адрес этого Акимова, генерал-лейтенанта. Связался с ними. В первую очередь они меня нашли, родители. В Челябинске были потом, ещё где-то. Я сфотографировал эту тумбу-памятник и отослал им. Они собирались приехать, спрашивали: как попасть, но почему-то они сюда не попали.
— А причина аварии какая была? Как Вы думаете?
— Причина была в целом: утренний туман был в лесу, особенно над Поганым болотом. Ну, болото на самом деле не поганое, просто назвали почему-то так. Оно озером было полтора километра длиной и заболотилось. Так же как Белое озеро заболачивается. Лимбай, – один угол на Белом озере заболачивается. Так и здесь.
Туман был. Лётчик видимо спустился слишком низко. И он начал: и пропеллером, и нижней частью фюзеляжа резать верхушки деревьев. А там осиновый лес был по нижней части. Он самолётом почти вырубил [его] наполовину, и лётчик окончательно растерялся – туман был. И он не только… надо было ему взмыть вверх, а он наоборот ещё ниже спустился. Тут у болота было ниже, а там – высокая часть в сторону Белого озера. И он на этой высоте прямо туда, и к соснам.
— А куда они летели?
— Летели из Киева, авиационный институт. Главный конструктор там, инженерно-технические работники, летели в Самару, переезжали. И немножко не долетели.
— То есть они эвакуировались в Самару?
— Да.
— Там раненные были или все погибли?
— Все погибли до одного. Раненых никого не было.
—А от чего они погибли? От сильного удара? Тела сильно были изуродованы?
— Удар то был не один, видимо. Это же был двухмоторный самолёт. Моторы работали, тянули вперёд – то одна сторона ударится, то другая сторона ударится, а потом уж между соснами прогромыхало окончательно, и весь фюзеляж был вдребезги разбит. И родственники Акимова, генерал-лейтенанта, мне прислали снимки, как Михаил Иванович Калинин вручает Орден Ленина генералу, – газетные вырезки. Я их публиковал в районной газете, я их прикладывал к газете.
—А говорят, что на месте крушения драгоценности были найдены?
— Говорят, что имущество какое-то армейское было. Тюки такие. Мужики их растащили, но милиция всё потом забрала.
— А когда милиция появилась на месте крушения?
— В тот же день. Около Поганого болота кордон был лесной: двухквартирный большой дом. Лесник по этому месту обход делал. Я, говорит, смотрю самолёт-то низко летит, – еле видать в тумане. И потом смотрю, он не подымается, а прямо туда, в горную часть, и уже загремел там.
— Это было рано утром?
— Утром.
—А как фамилия лесника, который всё это видел?
— Вирясов Пётр Иванович. Он сам Белоозёрский. И жена его там живёт ещё. Его брат живёт на Белом озере.
— А Вирясов Иван Иванович, – фронтовик, который живёт на Белом озере, он знает что-нибудь про падение самолёта?
— Это брат его.
— А марка самолёта какая была?
— Не знаю. Двухмоторный какой-то. Тогда большого разнообразия самолётов ещё не было.
—А похоронили их быстро?
— Долго не стали ждать. На второй день. В тот же день их стали отвозить. Я у отца спросил тогда. Куда вы? А он – самолёт упал, нужно отвозить в могилу. Вот и всё. На трёх лошадях поехали туда. Если бы я тогда немножко кумекал бы больше чем сейчас по истории края, я бы все подробности узнал.
— А Вам, сколько лет было, когда самолёт упал?
— Я уж узнал не в 1941 году, а когда приехал из армии в 1944 году, я в то время когда самолёт упал, на фронте был. Это мне всё отец рассказал и потом я сам, сел на велосипед и туда поехал, и нашёл там дюралюминиевые осколки и привозил их в школу, показывал детям: вот куски от самолёта.
Памятные мероприятия у памятника 9 мая в День Победы. 1980-е гг. (?).
Беседа с Вирясовым Иваном Ивановичем – очевидцем авиакатострофы.
Записано около его дома в посёлке Белое Озеро 26 июля 2009 года.
— Вот памятник стоит на кладбище. Что это за памятник?
— Летчики летели из Москвы в Самару, в Куйбышев, за самолётом, – там же авиационный завод был, – во главе с генералом Акимовым. И разбились они здесь. Там, на Поганом болоте, называется, где мы жили, и в километрах в полтора… там. Мы там жили с 1939 по 1953 год. В 53 году я мать перевёз сюда на Белое озеро. Лесничий был такой – Шуманёв, дал квартиру, и я в детском санатории работал.
— Как это всё было? Кто-нибудь видел вообще падение самолёта?Когда он упал: утром, вечером, ночью?
— Вечером, это были короткие дни, – мы коров искали. Ну и врезался он в лес. Сначала в макушки, а потом в деревья, – двухмоторный самолёт.
— Какая марка у самолёта?
— Не знаю.
— Видели упавший самолёт?
— Да он разбился вдребезги. 24 человека во главе с генералом Акимовым, – все погибли. Валялись.
— А Вы видели сами погибших? Или сразу милиция приехала – всё оцепила.
— А мы трусили немножко. Пацаны были. Шёл 41 год. Мне было… когда… 26 года рождения, – 15 год шёл.
— А слышно было, как он упал? Грохот был?
— Очень большой шум был.
— А жили вы на болоте, недалеко от падения?
— Да мы жили километра полтора около Поганого болота. А это вверх немножко. Это были сумерки уже. Мы коров искали, они не приходили, и мы, найдём и гоним домой.
— А это какой месяц был?
— Была осень уже, с затяжными дождями мелкими.
— А из-за чего он упал? Из-за тумана? А может горючее кончилось?
— Не знаю из-за чего упал. Но здорово он газовал там. Слышно было по всему лесу. Слух то хороший. А мой брат покойный, 1923 года рождения, – он помер, Пётр Иванович, – как раз шёл с лесничества – он лесником работал, отсюда с Белого озера и туда, не доходя километра около полутора до дому, и вот он это увидел. И сразу сообщил в сельский совет, – сельсовет в милицию, прочее и пошло…
— Их утром нашли?
— Нет, сразу, вечером приехали… тут. Там был, значит, этот, пулемёт. А патроны, нет-нет да накалится, – самолёт-то горел во главе с генералом Акимовым, бок у него горел – человек слишком горит. Потому что, хоть он худой, но всё равно горит.
— А вы видели как горел самолёт, ходили там рядом?
—Конечно видели. Глазели… Да господи!
— Далеко стояли?
— Нет, в метрах 50-ти.
— А что там горело в самолёте?
— Бензобак, наверное, горел. Он рассыпался по большой территории, и в одном месте горел.
— А кто-нибудь был раненный там или сразу все погибли?
— Все сразу.
— А их хоронили когда? Через сколько дней? Почему здесь, на Белом Озере?
— А где же хоронить-то… Тогда война шла, немец под Москвой. Это, наверное, ноябрь месяц 41 года, конец ноября.
— А приехали: милиция, или кто?
— Милиция приехали, представители сельского совета, прочие всякие там.
— А из Пензы приезжали кто-нибудь, военные?
— С Пензы не приезжали. С Барановки приезжали. Тогда был Барановский район. Он был Михаилом Ивановичем Калининым образован. Коньяком угощали, колбасой, – наши старики из села прибежали. Вот эти лётчики несчастные разбились. Недавно хотела приехать его, генерала, дочь – Татьяна (говорит Е.Д. Вирясова: «Она приезжала на 9 мая, заболела и уехала»), в прошлом году. Это моя супруга – Елизавета Даниловна. В 1951 году мы поженились. Поминки делали на 60-летие окончания.
Мемориальная плита у памятника
— А вот самолёт упал: там остались какие-то вещи или всё увезли сразу – части фюзеляжа, мотор?
— Увезли всё в МТС: трубки, прочее, барахло. И барахольщиков много было, которые насчёт одеться-обуться. Сапоги примеряют – как раз. С Дубровки приезжали, со всего района… Человек труп – сапоги снимают. И на фронте так было…
— А какие ещё вещи были с лётчиками?
— Растащили местные мужики, и прочие, и так. Барахло увозили куда-то в Барановку, в райцентр.
— А он куда упал: в болото или на ровное место?
— На ровное место, деревья поломал. Сосны были: сначала макушки, а после с корнем, – ну, двухмоторный самолёт, всё-таки. Сосна, берёза – всё что попадалось. Сначала звук появился ровный, потом газовал, и, потом, рухнул. Ну, туда, где он рухнул, туда мы побежали с сестрёнками. Мой брат лесник навстречу шёл. Вроде как паника такая была.
— Много людей слышало, как самолёт падал?
— Нет, мало.
— А что подумали сразу? Может, немец прилетел?
— Нет, немец разве рухнул бы так. Нет, мы не думали. Думали, это наш, наверное.
— А сейчас на этом месте что-нибудь осталось: ну, дюралевая обшивка…?
— Сейчас, наверное, всё заросло – 66 лет прошло.
— А звук какой был, когда он падал: треск, или грохот, или гул?
— Шум самолета, потом сплошной гул – деревья валились, и, всё замолчало…
Памятные мероприятия у памятника 9 мая в День Победы. 1980-е гг.
