*  *  *

Дай мне, о Господи, слово,

Чтоб, как Пасхальный огонь,

Не обжигало живого,

А исцеляло его.

 

 

*  *  *

 

Счёт потерям вести?

Нет, я понял, конечно,

Все ошибки в пути

Спишет каждому вечность…

 

Близ родного села

Застываю устало:

Жизнь суровой была,

А теперь беспощадною стала…

 

Многих нету друзей,

Многим нынче в друзья не подходишь.

От горячих речей

Ты в себе теплоты не находишь.

 

И в притихших ночах,

Что одна другой тише,

Буду долго молчать:

Надо сердце расслышать…

 

*  *  *

 

Рыжий Линёк-кобелёк

Катится, как колобок,

И беззаботен и весел, –

Он ведь – с хозяйкой весь вечер…

 

Тёмно-зелёненький плащ…

В тёплый платок замоталась…

Худенький, стройный мой врач,

Ангел, душа золотая!

 

Падают с клёнов листы,

Выше – луна, как ромашка…

Ната, Наташа, Наташка!

Сколько в тебе доброты!

 

Музыка вечера тает…

Рыжий Линёк-кобелёк, –

Ни на кого и не лает,

Лаять ему невдомёк.

 

Сам я невесел. Молчу.

Вот оборвётся дорожка, –

Надо сказать бы врачу:

“Может, помедлим немножко?”

 

Но “до свиданья…” Цветок

Лунный в глазах раздвоился.

Рыжий Линёк-колобок

Вслед за тобой укатился…

 

*  *  *

 

На всё не хватало ни сил, ни здоровья.

Стремительность дней, быстротечность ночей…

Спасибо судьбе – избежал празднословья,

А скольких сманило на лёгкость харчей!

 

На раннюю жажду чинов и почёта,

На муторный поиск сомнительных благ,

На внутренний холод пустого расчёта,

На руки чужие, знакомства и блат.

 

Ах, где же вы, други? Куда запропали?

Ушли в диван-дэки, в сервизы отца.

В квартиры столичные вас прописали,

Но как прописаться в людские сердца?

 

Спасибо судьбе – воздала за скитания

Хоть тем, что врываясь, как в пустошь, в ваш быт,

Ни злобы, ни грусти – одно сострадание,

Что этого быта ничем не пробить.

 

Работы по горло. И в ней задохнуться

Однажды придётся. Но лишь бы успеть

До юных, до звонких сердец дотянуться,

Пока не пристали к ним холод и спесь.

 

                 У погоста

 

Тут всё осталось, как и прежде,

В соседстве звёзды и кресты.

Вороны в траурной одежде.

Полуистлевшие цветы.

 

От тихих вод плывут туманы.

От тихих хат струится дым…

Настолько в мире мы случайны…

Какая роскошь – быть живым!

 

Тут всё осталось… Тут остались…

И ты свидетельствуешь сам:

Там чья-то юность… чья-то старость…

А души живших – в небесах!

 

Невдалеке в расцвете вишни.

И росы молодят траву.

Пока не призванный Всевышним,

Ребёнком годы доживу.

 

 

Вороны траурные перья…

Сороки праздничный наряд…

Пошли мне, Господи, терпенья

Допить смиренно жизни яд.

*  *  *

 

В центральной полосе

В бездождье ли, в бесснежье,

Горят во всей красе

Созвездия Медвежьи.

 

А звёзды, будто ртуть,

Рассыпаны по небу.

Стекают в Млечный Путь,

Словно слова в поэму.

 

Старинный лунный диск

Над всей земною сушей,

Видать, за тем следит,

Чтоб ясно было душам…

 

Не суждено нам знать

О собственном бессмертье,

Где восклицанья знак

Нам метеор начертит.

 

Смотрю во все глаза.

И всё же верю слепо

В то, что Христос сказал:

Другое ждёт нас небо.

 

 

 

Малашич Николай Ильич родился 14 декабря 1940 года в селе Перелюб, Холмынского (ныне Корюковского) района Черниговской области. Стихи начал писать с 12-ти лет.

В 1976 году заочно окончил Московский Литературный институт им. М. Горького, защитив диплом с отличием.

Издал книги «Обнова», «Благоговею!», «Рубеж», «Совесть».

Член Союза писателей СССР с 1979 года. Член Союза журналистов СССР с 1981 года. Член-корреспондент Российской академии поэзии с 2005 года.

Живёт в Воронеже.