Закончилась Декада Отечественной истории в Ульяновской области. Ключевым ее событием стали Карамзинские чтения всероссийского уровня.
Одним из самых ярких выступлений стал доклад доктора филологических наук, профессора кафедры литературы УлГПУ Любови Сапченко, посвященный эпистолярному наследию Николая Карамзина, пронизанный любовью к личности и творчеству нашего знаменитого земляка, первого российского историографа. Исследовательница внимательно изучила его письма и рассказала о своих открытиях внештатному корреспонденту «УС».
– Любовь Александровна, чем Вас привлекли письма Карамзина?
– Тем, что они помогают почувствовать переход от литературного текста к документальности, может быть, к тем фактам, которые подвигли его на создание того или иного произведения. Письма Николая Михайловича являются бесценным источником для осмысления его личности и его творчества, они показывают Карамзина как литератора и историка, друга и семьянина, помещика и христианина, гражданина России и человека мира, «верноподданного царя русского» и вполне независимой, внутренне свободной личностью. Кроме того, исследуемые документы свидетельствуют о состоянии русского общества в один из наиболее драматических моментов его истории. Своему другу, симбирскому помещику А.И. Тургеневу он писал 17 ноября 1815 года: «Жить есть не писать историю, не писать трагедии или комедии; а как можно лучше мыслить, чувствовать и действовать, любить добро, возвышаться душою к его источнику; все другое… есть шелуха, – не исключая и моих осьми или девяти томов < ...> Делайте, что и как можете: только любите добро; а что есть добро, спрашивайте у совести».
– Как Карамзин объясняет мотивы, которые двигали им при создании «Истории государства российского»?
– Известно, что «писать для потомства» означало для Карамзина основываться на истине. Истина заключалась для него не только в правдивости, достоверности описаний, но и в любви к России, в способности постигать в ее исторической судьбе волю и «план» провидения. Это есть и в письмах Николая Михайловича. «Не хочу писать для лавок: писать или для потомства или не говорить ни слова…».
– Какие еще воззрения историографа Вас заинтересовали?
– Письма 1811-1815 годов затрагивают вопросы «доброй природы человека», единственными приемлемыми отношениями между людьми он считал
«любовь и дружбу». Его привлекает добро, облеченное властью, способное стать выше закона. «Итак, сила выше всего? Да, всего, кроме Бога, дающего силу!» Другими словами, править миром и человечеством должно Абсолютное Благо, Абсолютное Добро. Например, в Александре I Карамзин был склонен видеть сочетание добродетели и власти. Он даже согласился на предложение великой княгини Екатерины Павловны составить для императора записку о состоянии России, о новых государственных мерах, предпринимаемых правительством.
– Письма Карамзина Вы читали в архивах… Все ли они изданы?
– Пока не изданы письма Николая Михайловича к жене Екатерине Андреевне. В них Карамзин называет ее «мой ангел», «друг бесценный и единственный», «моя дорогая супруга», «мое сокровище», «мое все», дает ей тысячу других нежнейших имен.
Не скрывая от жены буквально ничего, Карамзин скучает и томится в вынужденной разлуке, беспокоится о состоянии дорог, о работе почты, едва не сходит с ума, не получив вовремя долгожданных писем от нее.
Людмила Дягилева
