ИЗ ЦИКЛА «ДРЕВО ЖИЗНИ».
Поэт Владимир Дворянсков здорово воспел родную деревню Тушна. И рябины, и березки, и герань в окнах, и дымки над печными трубами. Идиллия! Умеет человек видеть красивое.
Побывав в Тушне, я понял, что поэт обладает еще и способностью как бы оторвать от грешной земли дорогое сердцу место. Он как бы рябин (не в смысле деревьев — в смысле изъянов на лице) не замечает… Поэт влюблен не в саму деревню (село самое заурядное — со сломанной церковью, с обветшавшими избами, с новенькими коттеджами для “спецов” и прочей иерархии). Окрестности Тушны — вот что подкупает. Круто взбегающие холмы, леса на них. А главное — речка со странным именем Атца. Быстротекущая, из лесного распадка выбегающая, веселая. И в ней, говорят, водилась жемчужина рек — форель.
Минувшим летом в надежде ухватить цветастую красавицу закинул я удочку в один из омутков — может, пескаришко клюнет. Клюнуло. И я вытащил из омутка поочередно: рваную калошу, велосипедную шину, рукав от телогрейки, мятую пластиковую упаковку. Река оказалась буквально забитой всякой дрянью.
Сидевший неподалеку поддатый мужичок с ба-альшим интересом наблюдал за моей рыбалкой. Он, поди, как и каждый житель Тушны, внес посильную лепту в “зарыбление” Атцы.
— Говорят, здесь водилась и форель?
Абориген смотрел на меня, как на чокнутого. Закурил и поставил точку:
— Водилась форель. А теперь водится дурель.
Не знаю, к кому это относилось: ко мне? к самим жителям Тушны? Дарю певцу родных мест рифму: “искупаться — в речке Атца…”