Что ожидает Ульяновскую область, и нас вместе с ней, в наступившем году, в каком направлении будет развиваться регион? Ответ на этот вопрос прост — развиваться регион не будет, а ожидать чего-то хорошего могут лишь истинные оптимисты. На такие невеселые выводы наводит анализ основных политических трендов, заданных в минувшем году.

1. Гражданское общество

Деятельное гражданское общество в Ульяновске — это нонсенс. Причины этого очевидны и просты — отсутствие у тех, кого хоть как-то можно назвать небезразличными гражданами, минимальной уверенности в востребованности их усилий. Практика показывает, что любое позитивное деяние всегда будет использовано против его инициатора. Механизмов несколько — политическая спекуляция на базе сделанного, поиск «второго дна» и тех, «кто стоит за этим» и т.д. Итог прост — власть неспособна вести диалог с общественностью, что приводит к прямому противопоставлению двух сторон. Общественность становится объектом воздействия, а не партнером, а у любого нормального деятельного человека возникает понимание, что от власти надо держаться подальше.

Следствия конкретны. В бизнесе — небывалый рост ухода в тень. Как мы недавно выяснили, в настоящее время до трети трудоспособного населения в области занимается непонятно чем, и не числится ни среди работающих, ни среди безработных. В общественной жизни — полное разочарование в диалоге с властью и стойкий иммунитет к любым провластным общественным активностям. Фактически, реальное деятельное гражданское общество в области становится маргинальным.

И это власть устраивает. И если откинуть конспирологию, то следует признать, что устраивает на подсознательном уровне. Механизм работы с изредка вылезающими из андеграунда активистами, не включенными в провластные круги, прост — забалтывание. Совещание, обсуждение, демонстрация интереса. После прохождения этого запущенного круга андеграундные «улучшайзеры» отправляются обратно в свои подвалы. С глаз долой, из сердца вон. Результат достигнут. Особо настырные, но при этом лояльные, могут в процессе ритуальных плясок получить и место у кормушки.

Казалось бы, это работает. Весь минувший год мы наблюдали как с огромной скоростью в области формировался симулякр гражданского общества. Создавались бесчисленные общественные советы, проводились многочисленные ритуальные круглые столы и прочие «мероприятия». Власть привычно формировала себе объект управления, эмулятор того, что по недоразумению зовется гражданским обществом. Федеральный посыл был реализован, но внезапно оказалось, что реальная общественность все-таки существует и решить проблему только за счет симулякров не получится.

Выяснилось, что реальной объединяющей силой даже для «обработанных» ритуальными плясками может оказаться банальная ненависть. Оказалось, что в случае негативного сценария реальное гражданское общество все-таки работает.

Речь, конечно же, про долгоиграющую историю со строительством отеля «Марротт», когда на защиту сквера в центре города «внезапно» вышел реальный народ. Власть до последнего не верила в реальность происходящего и привычно искала второе дно. Удобным «вторым дном» оказался депутат Законодательного собрания от КПРФ Алексей Куринный. Благодаря его активному участию в протесте, власть смогла выйти из состояния ступора и встать на привычные рельсы. В «раздувании конфликта» обвинили коммунистов, а гражданскую активность попытались перевести в политическую плоскость, привычно найдя «врагов», с которыми необходимо бороться.

Уверены, что в реальность протеста власть так и не поверила. Но была вынуждена уступить под давлением целого набора обстоятельств. Среди них важное место заняло недовольство Москвы — наместник допустил в своем поместье бунт.

Но уроком это явно для власти не стало — механизмы работы с «общественностью» не изменились. Вряд ли пришло и понимание того, что «обработанные» забалтыванием «улучшатели мира» и прочие идеалисты, ушедшие «с глаз долой», на самом деле стали латентными врагами власти, с полной очевидностью осознав, что никакой «конструктивный диалог» с ней невозможен без кардинального изменения собственных целей и моральных принципов.

Надежда на создаваемого монстра — карманное лояльное «гражданское общество», общий скелет которого уже построен. Кое-где уже наросло и мясо, стоящее на довольствии у власти.

Впрочем, этот симулякр обладает большей устойчивостью, чем разрозненная масса андерграундных активистов, вытесненных на задворки. «Гражданское общество» на уровне общественных советов и прочих приближенных к власти структур объединяет необходимость согласования интересов между собой. И для этого подобные структуры отлично подходят. Гораздо приятней вместо кабака или бани «разрулить все темы» и «обозначить позиции» в просторном светлом кабинете или зале на площади Ленина или улице Кузнецова. Тем более, что все «нужные люди» в сборе. И это действительно эффективно с точки зрения таймменеджмента. За один раз можно и за жизнь поговорить, и тендеры поделить, и выяснить что, да как.

В наступившем году нас ожидает окончательное достраивание этой структуры. Для этого потребуется минимум полгода. После этого тему с гражданским обществом можно будет считать окончательно закрытой. Поименные списки членов этого общества будут доступны на сайтах администраций. Все остальные «общественники» автоматически перейдут в ранг окончательных маргиналов. Места им в оформляющейся до конца сословной структуре попросту не будет.

2. Возврат самарского капитала

Многие уже успели позабыть, что корни нынешнего регионального политического режима уходят в самарскую группу «СОК». Казалось бы, с момента политической ликвидации «СОКа» Москвой, которая была отмечена для области уходом с поста сенатора Шиянова, в истории дружбы области с соседской финансовой группой можно поставить точку. К 2012 году почти все артефакты былых следов «СОКа» стали незаметны. Но 2013 год в полной мере показал, что в истории взаимоотношений региона с самарскими ФПГ рано ставить точку.

Сначала в регионе прописался Алексей Шаповалов, глава авторитетного «Самарского делового мира» («СДМ»), затем незаметно на нужные должности стали возвращаться те люди, которых раньше ассоциировали именно с «СОКом». Типичный пример — назначение на должность директора санатория «Итиль» Андрея Богданова. Считать случайностью передачу санаторию элитных земель в Карлинской роще, его грядущую приватизацию и назначение Богданова трудно. И таких примеров несколько.

В полной мере проявилась в ушедшем году и активность «СДМ» в регионе. Группе достались пригородные земли на востоке, юге и юго-западе города. При этом вероятность того, что эти земли в ближайшее время попадут в черту города, близка к 100%. Подобные сделки явно невозможны без одобрения областной власти.

Примеров активности «СДМ» в регионе множество. Конечно, группа пришла в область далеко не вчера. Достаточно вспомнить историю с заводом «ЖБИ-3» и поставками бетона на строительство нового моста через Волгу. Но только в минувшем году самарский капитал перестал быть незаметным.

Вывод можно сделать простой — по-видимому, близкие к определенным кругам самарцы были выбраны в качестве единой силы, которая подберет еще не поделенные остатки. В рамках, конечно же, национальной парадигмы экстенсивного бизнеса, в которой активом, достойным захвата, считается лишь география, то есть земля, вода, леса и недра.

Самарские эксперты по этому поводу отмечают, что есть все признаки того, что «СДМ» собирается окончательно перебазироваться в Ульяновскую область, где для неё существует благоприятный политический режим. И, действительно, есть все признаки этой тенденции. Если тренд продолжится, то в наступившем году мы сможем наблюдать перенос в регион структуры и особенностей ведения бизнеса самарской ФПГ — реализацию сложных алгоритмов оптимизации налогообложения, работу через огромное количество фирм-однодневок, воплощение в жизнь запутанных структур финансирования девелоперских проектов, сознательное использование недостатков законодательства и т.д. Вопрос лишь в одном — как будет (и будет ли) зачищаться «поляна» для деятельности группы. Если мнение аналитиков из соседнего региона верно, то при наличии реального у группы реальной политической «крыши» под удар могут попасть многие местные крупные игроки.

3. Свертывание политической конкуренции

2013 год показал, что никакой политики в области нет и не предвидится. Прошедшие выборы в Законодательное собрание показали полную растерянность так называемой «оппозиции». Конечно, никто и не верил в её оглушительный успех, но хотя бы на видимость борьбы, пусть даже внутри партии власти, зрители надеялись. Но ничего подобного не было. «Сенсаций» не случилось, а то, что за них выдавалось, оказалось жалким намеком на реальную политику.

И это не повод похвалить работу властных институтов, вовлеченных в выборы. Результаты получились такими, какие есть, вовсе не благодаря им, а по банальной причине того, что местная политика окончательна перестала быть инструментом медиации интересов. Во власть идут не утрясать интересы (личные или групп), а защищать интересы своего «бизнеса», реализовывать собственные амбиции и повышать свой статус с целью получения преференций.

Для существующей политической системы это, по-видимому, нормально. И уж точно это устраивает власть, которая окончательно стала «вертикалью», при которой декларируемые институты являются лишь имитацией.

Основной риск этой ситуации — отсутствие альтернативы окончательно «выпиленному» урегулированию интересов через участие в политике. Ничего взамен придумать не удалось — в «общественное» участие, инициированное властью, люди, представляющие реальные интересы, ожидаемо не верят, метод «кнута и пряника» уже не работает, равно как и модный механизм «соучастия», основное содержание которого основано на эксплуатации мема «Сперва сам добейся того же, а потом критикуй». Про местное самооуправление в реальности вообще скромно умолчим.

В итоге к 2014 году регион подошел без реальных альтернатив уже неработающим механизмам и с пониманием у достаточно значительной части активного населения ненормальности этой ситуации. Очевидный выход — появление реальной политики. Но это из серии «Зарубежная фантастика».

В решении своих проблем люди перестают надеяться на местную власть, не видя в ней выразителя собственных интересов. Итог — шквал писем и жалоб «царям» вышестоящего уровня. Осенью ушедшего года этот факт был отмечен в Москве – Ульяновская область оказалась лидером по уровню роста числа обращений к Президенту. Это весьма серьезный звонок — грабли недовольства уже заряжены.

Если альтернативных механизмов урегулирования интересов в ближайшее время найдено не будет, то на фоне надвигающегося кризиса полузаряженные грабли рискуют выстрелить.

4. Перекройка области

Летом прошлого года Арбитражный суд Поволжского округа по заявлению федеральных лесников отменил Генеральный план Ульяновска в части городских лесов. Поводом послужила попытка города включить в земли города леса, находящиеся на его территории. Через месяц город объявил о сборе предложений по изменению Генерального плана города, которые принимались до 1 сентября. Тогда мы сделали вывод, что новый Генеральный план уже давно разработан и после формального соблюдения необходимой процедуры общественного обсуждения будет принят. Мы ошиблись — в 2013 году новый Генеральный план принят не был. Но почти наверняка будет принят в наступившем году.

Причин для этого множество. Начиная с несоответствия существующего Генерального плана другим нормативным документам, заканчивая необходимостью наконец исполнить интересы тех людей, которые обзавелись участками на территории города и в его пригородах, статус которых необходимо изменить. А таких земель множество — начиная с пригородных полей, значительную часть которых скупил «СДМ», заканчивая лесными участками на Верхней Террасе («зеленый забор»). На данный момент почти все перспективные участки уже скуплены. Осталось немного — провести аукцион по продаже «Агропромпарка» и «АгромпромпаркаБаратаевка», основным активом которых являются земли по западной границе города. Эти земли продадут к середине года. Вероятно, сразу после этого начнется и работа по принятию нового Генерального плана. Очевидно, границы города под прикрытием любимой риторики губернатора про агломерацию будут значительно расширены и в его черту попадут все выкупленные «нужными людьми» пригородные земли. Не стоит и говорить, что цена на эти земли после попадания в черту города значительно вырастет.

Отметим, что процедура принятия генплана подразумевает общественное обсуждение. Его формат, впрочем, напрямую не регламентируется. Но даже если будет проводиться общественные слушания, то по их итогам вряд ли можно ожидать серьезных изменений. Скорее, они пройдут формально — так же, как, например, прошли недавние слушания по внесению изменений в генплан в Заволжском районе города.

На последнем в ушедшем году аппаратном совещании губернатор дал поручение подготовить проект изменения границ муниципальных районов. Кроме того, в настоящий момент готовится проект и по изменению Генерального плана Димитровграда. В результате изменения Генерального плана в городскую черту в том числе попадут лесные участки, на которых запланировано строительство. Скорее всего, все изменения будут приняты в наступившем году.