(Глава из мемуаров «Вот и все…я пишу вам с вокзала»)
Странная, на чей-то взгляд, получается эта глава мемуаров, по-русски говоря – начали за здоровье, кончили за упокой. Но так, к сожалению, складывается жизнь не только в России, но и на всей нашей планете. Если мы не смогли жить вместе в мире и покое, то погибнем вместе в одночасье. Может, новая открытая альтернатива гибели отрезвит властителей мира, теперь и атомные бункеры им ни к чему. Сегодня никого уже не спасут ни надежные границы, ни наличие лучшего в мире флота, авиации и даже атомной бомбы. Поистине, мир стал без границ, но оборотная сторона медали – необычайное удешевление смертоносного оружия, которое по средствам доступно и террористам. Совсем скоро для тотального разрушения цивилизации не нужны будут ни атомная война, ни прочие дорогостоящие кошмары из прошлого века, достаточно, например, каких-нибудь убивающих нанобактерий…

И обнаружить эту смертоносную бактерию, кто ее запустил, откуда она пришла – с Запада, Востока или из Африки, – невозможно, и противоядия от нее нет даже для президентов, столь разнообразны эти бактерии и совершенствуются они с каждым днем.

Для людей с памятью напомню, что во времена Горбачева, когда главенствовал лозунг «Америка нам поможет!», Рейган клялся построить на территории России сорок заводов по уничтожению нашего химического оружия.
А какую жуть писали наши газеты, обрадовавшись щедрости американцев: что бочки с опасными ядами почти сгнили и вот-вот их содержимое уйдет в землю, что сами хранилища скоро от ветхости рухнут и похоронят гигантские запасы смертоносного уже для своего населения оружия.

Я знаю только один завод, построенный в городе Чапаевске, да и тот работал чуть больше года, затем его закрыли, кажется, из-за протестов трудящихся. Многие люди уже забыли об этих страшных предупреждениях, но есть вредные типы, вроде меня, которые помнят об этом хорошо, и хотя у меня самого проблем по горло, помню об опасности для своих сограждан. Лет двадцать пять я регулярно проезжаю мимо этого завода и всегда интересуюсь – работает? Отвечают – нет. А к остальным тридцати девяти заводам американцы, в связи с добровольным роспуском СССР, потеряли интерес навсегда. Зная о постоянно горящих у нас оружейных складах, американцы, видимо, решили подождать, когда мы от собственного химического оружия станем умирать.

Кто-то обнадеживает себя – может, мы сами тайком построили эти тридцать девять заводов и давно уничтожили запасы химического оружия? Не уверен, об этом бы обязательно рапортовали, да и технологию для заводов обещали те же американцы. В то время Ельцину даже на выплату пенсий денег не хватало, а новым властям деньги нужны для других нужд. В любом случае, пока у власти руки не доходят.
Вот эти сорок заводов, один из которых построили, но он не работает, не дают мне покоя со времен Горбачева – уж лучше бы Горбачев не объявлял о срочной необходимости для нас этих американских заводов. И я с тех пор собираю статьи, обрывочные сведения, статистику, цифры, заключения специалистов,

высказывания ученых, черпаю сведения и знания из зарубежной и российской прессы обо всем, что написал в этой главе «Куда мы пришли».
Источниками сведений об «отуплении» стали статьи из серьезных научных журналов, особенно английских, американских, немецких – все, что было сказано там о будущем человечества крупными учеными и даже лауреатами Нобелевской премии. Разрозненные выдержки из статей не давали объективную картину угрозы человечеству, а вот собранные воедино в одной главе мысли великих ученых меня впечатлили, и я решил поделиться с вами. Обидно все-таки погибнуть от собственного оружия. И вспоминается пророческая пушкинская строка – «И примешь ты смерть от коня своего».

Что касается «отупления» поколения за поколением, я это заметил сам и давно, когда дети моих сверстников заканчивали школу и учились в институте. Вот тогда, почти сорок лет назад, я завел толстую коленкоровую тетрадь, куда вписывал какие-то соображения о детях своих друзей, родственников, сослуживцев, сокурсников, одноклассников – отцах, матерях и их детях, о тех, кого хорошо знал. Я сравнивал родителей, т.е. поколение, к которому принадлежали мы, граждане 40-х годов рождения прошлого века, и их взрослых детей.
Все мои «исследовательские» интересы распространялись только на тех людей, кем я восхищался, восторгался, любил, дружил, ценил, кому хотел подражать, с кем пошёл бы в разведку.
В молодые годы быстро становится ясно – кто есть кто, точнее: кто умен, кто дурак, кто остроумен, весел, общителен, кто злобен, хитер, трус, подлец, нечист на руку, жесток, хам, неряха, модник, ни рыба – ни мясо и т.д. И те первые впечатления о детях друзей моего поколения, как ни странно, оказались точными на все времена. Сегодня я получил научное подтверждение своим выводам о том, что повсюду люди, от поколения к поколению, тупеют.

Для объективности своего «исследования» должен признаться, что я хорошо знал объект моих интересов. Я десять лет был председателем родительского комитета класса, где учился мой сын, и девять лет параллельно состоял в членах родительского комитета школы. Очень хорошей школы, с преподаванием ряда предметов на английском языке, деток отбирали туда по конкурсу, не за закрытыми дверями, и обязательно в присутствии родителей. Признаюсь сразу, я не рассматривал семьи, где дети спились, стали хулиганами, наркоманами, не нашли себя в жизни, а таких и речь здесь не идет. Еще строже я подходил к подбору родителей: все они были интересными людьми, с общественным положением, хорошо образованные, культурные, увлекавшиеся спортом, театром, книголюбы; людьми, с ярко выраженным чувством достоинства, о каждом из них можно было написать книгу.

А какими серыми мышками, мягко говоря, выросло большинство их детей, с которыми они всегда занимались, у них не было проблем с билетами в театр, на кинофестиваль, концерт любой оперной или эстрадной звезды, не было затруднений ни с книгами, ни с дефицитными журналами. Я хорошо знал тех, кого оценивал, у большинства из них бывал дома, часто встречался на мероприятиях. Конечно, все дети, о ком идет речь, закончили институты, имели неплохую работу, но, даже имея колоссальную поддержку родителей и их друзей, мало кто из них пошел далеко, сумел проявить себя как личность. И тогда я понял, что наши дети вряд ли могут дать нашим внукам то, что они получили от своих родителей, прежде всего – культуру, знания. Вряд ли они читают книги на ночь своим детям, водят по воскресеньям в кукольный театр или на постановки Театра юного зрителя.

Сегодня я понимаю, что мой анализ − это точно такое же исследование о поколенческом «отуплении», которое за последние десятилетия провели крупнейшие ученые и сделали открытие для всего человечества, а я тогда проделал работу лично для себя. Почему? Потому что все в СССР десятилетиями возлагали большие надежды на новые поколения, на молодежь.
Я рад, что добытый мною для себя много лет назад результат совпал сегодня с мнением крупных ученых мира. Но, если бы вы знали, какое я испытал разочарование, сделав тогда это собственное открытие!

Сегодня, четверть века прожив в Москве, я отдаю должное Ташкенту, как городу высокой культуры. Еще в 70-х там было четыре органных зала и легендарный Гарри Гродберг, который, к счастью, жив до сих пор, каждые полтора-два месяца прилетал в Ташкент с гастролями. И всегда залы на его концертах были переполнены. Еще в 60-х там существовал замечательный Театр кукол, построенный по специальному проекту для детей, находился он рядом с ЦК партии в роскошном саду. В парке под названием «Комсомольское озеро» десятки лет существовала мини-железная дорога с настоящими паровозами, вагонами, обслуживалась она только детьми. Оттуда тысячи мальчиков и девочек пошли в железнодорожный институт, открытый еще в 20-х годах прошлого века. В Ташкенте имелось два грандиозных зоопарка, один из них был открыт в 1901 году! В начале 70-х в Ташкенте уже работал Ледовый дворец, и дети занимались фигурным катанием. В детском парке имени Горького был построен огромный Дворец водного спорта имени А.Митрофанова. А гимнастическая школа, созданная Ириной Виннер для детей в 60-ых, дала стране десятки, сотни чемпионов мира. В Ташкенте существовали школы для особо одаренных детей: в музыке, живописи, хореографии. О возможностях развития детей в Ташкенте я мог бы писать и писать. Удивительное время, удивительная власть, уделявшая детям столько внимания!

А какой волшебный Ботанический сад им.Ю.Шредера, тоже заложенный в начале века, дендропарк на сорока гектарах имел Ташкент – это ведь райские кущи! По воскресеньям родители привозили туда детей, там для них работали выездные театры.

Теперь я вижу, что «отупление» поколений началось в 70-х, самых благополучных и сытых годах нашей страны. Наверное, на Западе это началось гораздо раньше. Сужу по тем успехам нашей страны в 60-70-х, когда мы были на равных, а кое-где, как в космосе, вооружении, мы опережали даже США. Сегодня, в ХХI веке, из-за беспримерного упрощения системы образования и разрушения СССР, мы точно опережаем Запад в «отуплении».

В моем романе «Ранняя печаль» есть сцена на телеграфе или переговорном пункте города Актюбинска. Теперь каждый имеет мобильные телефоны, и даже названные термины молодым не понятны. В 60-70х домашний телефон был проблемой даже в Москве, что уж говорить о телефонизации в стране. И до самых 90-х годов телеграф или переговорные пункты работали круглосуточно, и всегда там толпился народ.

Я приходил на переговорный пункт, чтобы позвонить в Ташкент. Основная масса людей приходила туда, предварительно заказав по телеграмме разговор с другим городом на определенное время. Томившиеся на переговорных пунктах люди – в основном студенты и родители, чьи дети учились в разных городах. Чаще всего звонили в Москву и Ленинград – города высокой культуры, где музеи и театры не уступают ни европейским, ни американским, где самые богатые в мире библиотеки. Где концертных залов, театров, выставочных залов – тысячи!

Переговоры происходили в закрытых кабинках, но из-за плохой связи говорили громко. Могу поклясться, что за двадцать пять лет хождения на телеграф в разных городах страны, я ни разу не услышал, чтобы родители, звонившие в две бывшие имперские столицы, спросили дочь или сына – в какой театр они сходили, в каком музее побывали, что читают? Интересовались только одним − что съел вчера, что ешь сегодня, что будешь завтра? Ну, еще не забывали сказать зимой – одевайся потеплее. Ни одного мало-мальски духовного вопроса не задавали, не спрашивали о друзьях, преподавателях, не интересовались городом. Пять лет жить в лучших городах мира и ни разу не сходить ни в один театр, ни в один музей?! Преступно прожитые годы.

Однажды я не выдержал и спросил у вальяжного мужчины: почему он не спрашивает – какой спектакль посмотрел его сын, какую книгу прочитал? Тот очень странно посмотрел на меня и, испепеляя взглядом, гневно ответил: «Он поехал в Москву не по театрам шляться, а учиться!», и пошел прочь с таким видом победителя, что я помню его до сих пор. Слышавшие наш разговор другие родители смотрели на меня, как на дурачка – какой театр, какие книги, лишь бы дитя не простудилось и не осталось без обеда.

Оттого последние тридцать лет человек с высшим образованием абсолютно не отличается ничем: ни одеждой, ни манерами, ни речью, ни бытом, ни культурой от человека, лишенного образования. Сравнялись. Иногда я даже попадал в неловкое положение, думая, что передо мною малограмотный темный человек с начальным образованием, который не читает от того, что не умеет читать – по слогам много не начитаешь. Но вдруг выяснялось, что он закончил лучший ВУЗ страны и пять лет жил в столице. В домах этих людей с образованием нет книг, даже библиотек для детей, не выписываются ни газеты, ни журналы, стены голые, как в тюрьме, ни одной репродукции, не говоря уже о картинах, которых нет зачастую даже в домах богатеев, изображающих из себя элиту.

И это – люди с высшим образованием, из них формируется элита, чего уж ждать от тех, кто, к сожалению, остался без образования. Ведь несколько поколений людей с высшим образованием не были в Концертном зале им.Чайковского и даже не знают, что там делают – пляшут или поют? Не сочиняю, не раз спрашивали меня об этом люди с дипломами. Не были они и в Большом театре, хотя бы для того, чтобы потом рассказать друзьям, родителям, детям – каков он наш великий Большой театр! С ним редко какой театр может сравниться по красоте, роскоши, величию, комфорту, по… постановкам и репертуару – поверьте мне на слово.

Оттого и столь плачевные результаты, с которыми пришло человечество к самому сложному, судя по всему, ХХ1 веку. Заканчивая печальную главу, я присоединяюсь к тем, кто ратует, чтобы во власть пришли умные, образованные люди, а не зятья, вроде Сердюкова и прочие прохвосты, за которыми нет ни образования, ни культуры, а без этого власть выглядит – глухой, слепой, парализованной.

Знаменитый физик Митио Какэ недавно сказал: «Поколение живущих сегодня людей можно смело считать самым счастливым из всех, что когда-либо жили на нашей планете. Потому, что, может быть, оно – последнее на Земле».
Да, грустной получилась глава, и я вспомнил читателя, написавшего мне: «Не слишком ли мрачно вы видите будущее России, не взгляд ли это старого брюзги, не замечающего грандиозные преобразования вокруг – построена Москва-сити, новое Сочи и горнолыжный курорт, проведена Универсиада и Зимние Олимпийские игры, появились миллионы новых машин, создано много политических партий, больше тысячи новых институтов и университетов, ежегодно проводятся десятки кинофестивалей?»

Когда я прочитал это письмо, на какую-то минуту подумал − может, и впрямь, я стал плохо видеть, появился слишком критический взгляд из-за жизненного опыта, когда всё и вся подвергается тщательному анализу. Но…когда же, если не в старости, прожив жизнь, набив шишки, не только от собственных ошибок и заблуждений, но и безумств и недальновидности государства − посмотреть критически вокруг на то, что мы строим последние двадцать пять лет, и понять к какому будущему это нас приведет.

В эти же дни, когда я получил письмо от счастливого и всем довольного гражданина России, я прочитал статью молодой писательницы Елизаветы Александровой-Зориной под названием «Смерть как образ жизни». Автор не только талантлива, совестлива, но и обладает редким ныне для молодого поколения качеством – острым социальным взглядом, понимает не только проблемы народа, но и его душу. Говорю об этом, чтобы вы запомнили эту фамилию − такие, как она не сворачивают с дороги, таким можно доверять. Считаю нужным представить эту статью в своих мемуарах. Редко встречается статья, под которой я готов подписаться, одобряя абсолютно все ее выводы и заключения. До Александровой-Зориной я мог назвать имя только одного экономического и политического обозревателя с чьими выводами всегда согласен – это Михаил Делягин.

Прочитав эту статью, я рад тому, что взгляды молодости и старости совпали, тут важен не возраст, а угол зрения.

Смерть как образ жизни

В России, как на войне: уходишь из дома — и не знаешь, вернешься ли. Конституция у нас писана вилами по воде, а из всех гражданских прав исправно действует только одно — право на смерть. Преждевременную и нелепую.
Это Запад загнивает от онкологии и Альцгеймера, в России, вечно молодой, вечно пьяной, торжествует лозунг хиппи: «Живи быстро, умри рано!»
Страна занимает 175-е место в мире по уровню физической безопасности граждан. За этой сухой формулировкой — люди на остановке, размазанные по асфальту пьяным лихачом, пациенты, зарезанные на операционном столе, как рождественская индейка, убитые наледью, упавшей с крыши, сбитые на пешеходных переходах, отравленные паленой водкой, те, кто вышел на улицу — и словно растворился в воздухе, жертвы бандитов, которых боятся даже полицейские, и жертвы полицейских, которых порой трудно отличить от бандитов.

Прибавить к этому несъедобные продукты, поддельные лекарства, просроченное детское питание, загрязненную воду, рассыпающееся, словно карточный домик, аварийное жилье, расформированные больницы, «убитые» дороги, наркоманов, которые за дозу мать родную убьют — не то что случайного встречного, — и получится не страна, а хоспис. Вот только между обреченными нет ни братства, ни сочувствия. Чужая смерть вызывает у них в лучшем случае животное любопытство. Но чаще можно услышать: «Сам виноват!», за которым прячется извечное «Не сторож я брату своему!»
Реформы, превратившие здравоохранение в заживозахоронение, докатились и до психиатрии. По внутренней инструкции, больных в психбольницах держат не более трех недель, а за возвращение в больницу раньше, чем через три месяца, штрафуют врача. Так что выражение «дурдом», которое применяют к России в переносном смысле, скоро можно будет использовать и в прямом. Страну, лидирующую в мире по количеству душевнобольных, заполонят недолеченные шизофреники и параноики, опасные для окружающих безумцы, которых выписали из страха перед начальством.

Тем, кто принимал новые законы, не грозит стать жертвой сумасшедшего с бритвою в руке, у них охрана и кортеж. А остальные — сами виноваты.
Девушка пришла в полицию с заявлением на преследователя: парень ходил за ней по пятам, демонстрируя нож, который всегда носил в кармане. Несмотря на то, что он состоял на учете в ПНД и был явно не в себе, врачи и полицейские разводили руками: «Он ведь ничего не нарушил…» А через время парень загремел за решетку: за то, что порезал ножом другую девушку, случайно попавшуюся на его пути.
Кто виноват, когда никто не виноват?
— С ужасом думаю, какая старость ждет меня в нашей стране, — поделился однажды друг.
— Не переживай, в России дожить до старости — не много шансов, — пошутила я, и мы расхохотались…

А на днях он погиб, возвращаясь из столичного клуба: грабители, напав в переходе, ударили чем-то тяжелым по голове. Ради айфона и ноутбука. До пенсии ему оставалось 27 лет. Полиция, открещиваясь от «нераскрываемого» преступления, написала в протоколе: «черепно-мозговая травма была получена от падения человека с высоты собственного роста». А окружающие отозвались извечным: «Сам виноват!»

Если ночью так опасно, даже в самом центре Москвы, и все об этом знают, почему нет официальных заявлений от полиции? Усиления патруля? В «людоедском» Союзе можно было без страха гулять по ночам, в современной России — и днем страшно.

Москва — это Wild East (дикий Восток), без ствола и ножа здесь опасно. На станции «Комсомольская» наркотиками и поддельными документами торгуют практически на глазах у полиции. В столице и днем можно получить «перо» в бок от добропорядочного гражданина за то, что припарковался на его месте, или схлопотать пулю в лоб из-за царапины на машине. Сколько таких случаев промелькнуло в новостях, а сколько осталось за кадром?
Но скажут: «Сами виноваты!» Не там шли, не то говорили, не так делали. А может — не там жили?

Полтора года мы с мужем провели в маленьком калужском городке, больше похожем на деревню. Мужчины здесь давно занесены в красную книгу, а в окрестных деревнях — и вовсе бабье царство. На десять домов по одному мужику, и каждый месяц новая смерть.

Нельзя пройти по улице, не увидев крышку гроба, прислоненную к дому, или траурные цветы, разбросанные по дороге, или черный вдовий платок на женщине, которая еще вчера шла с мужем под руку. И среди умерших — мужчины, мужчины, мужчины…
Рак в тридцать лет? Инфаркт в сорок? Дожившим до пятидесяти в России нужно выдавать орден, ведь пенсия для мужчин — недостижимее царствия небесного.
Мужская смертность принимает масштабы национального бедствия, в стране самый большой разрыв продолжительности жизни между «слабым» и «сильным» полом, а здоровью наших мужчин не завидуют даже жители Зимбабве и Сомали. С телеэкранов пугают ГУЛАГами и голодоморами, живописуя ужасы советского тоталитаризма, но тому нечего ГУЛАГа бояться, у кого ГУЛАГ вокруг.

В СССР люди были винтиками системы, в современной России мы — лишние детали.
Экстремальная жизнь русского человека — это ежедневная борьба за выживание, лавирование между «так жить нельзя» и «так жить невозможно». Если столичные больницы — конторы по выкачиванию денег из населения, то провинциальные — просто кратчайшая дорога на тот свет. Случается, что врачи здесь, дежуря трое суток подряд, оперируют без наркоза и лечат все болезни зеленкой и бинтом — ибо больше нечем. В маленьких городах закрыты роддома, зато исправно работают морги. А что еще нужно вымирающей стране?

Похоже, мы нашли «Россию, которую потеряли»: это в Москве XXI век, а за МКАДом — XIX. И живут там без вины виноватые, которые сами работают в больнице за гроши, сами болеют, и мрут как мухи тоже сами. Сами виноваты — и точка.

В череде смертей, которые прошли перед моими глазами в калужской провинции, один случай просто просится на бумагу. Молодой парень, поссорившись с женой, пошел топить горе в стакане. Водка оказалась паленой, компания сомнительной, а непотушенная сигарета довершила дело: в сгоревшей квартире нашли три трупа. На поминках друзья, опустошив имевшиеся бутылки, отправились в магазин за добавкой. Но доехали только до глубокого оврага, где список пополнился еще четырьмя покойниками. Итого семь молодых мужчин, которых за несколько дней не досчитался город.
«Сами виноваты, не надо было пить!»

А как не пить, когда работы нет, заводы закрыты, колхозы развалены, а земли скуплены москвичами, которые завозят на их обработку рабов из бывших братских республик? Они живут в неотапливаемых вагончиках прямо в поле и зарплату чаще всего получают побоями — отняв паспорта, хозяева их жизни превращают работников в заложников. Раздеваясь в жаркий день по пояс, азиаты пугают деревенских выпирающими, как у узников Освенцима, костями и вывернутыми от рахита коленями.
Но кто чужаков пожалеет, когда и своих не жалко?
Наш генофонд гниет у нас под ногами. Обобранные, обманутые, никому не нужные бродяги, жертвы обстоятельств, «черных риелторов», финансовых пирамид или правительственных реформ, спиваются, замерзают заживо и гибнут от рук бомжхантеров.
«Это их выбор!»

10 лет назад в Петербурге провели исследование среди бездомных: у 75% бомжей было высшее образование (за вычетом купленных дипломов и сворованных диссертаций в российском парламенте меньше). Они не нужны ни власти, ни оппозиции, не нужны коммунистам, либералам, монархистам, патриотам и космополитам; на них не распространяется лозунг «Свобода. Равенство. Братство», и «Россия для русских» — тоже не для них. Полтора миллиона лишних людей, которые сами виноваты.

Российские новости напоминают фильм-катастрофу: аварии на станциях, массовые отравления, обрушившиеся дома, пожары, пожирающие села, обрывы сетей, погружающие в темноту города, взрывы и перестрелки, подростки, кидающиеся из окон, дети, зараженные СПИДом в больницах, шахты, в любой момент готовые стать братской могилой…
И все это так привычно и обыденно, что не вызывает у нас никаких эмоций.
Только последние пару лет мы перестали вымирать — и то исключительно за счет мигрантов, наводнивших страну. Но ведь кому-то нужно заселять пустеющие территории.

Автокатастрофы уносят в год по населению маленького городка, столько же погибает от рук убийц в белых халатах, в два раза больше — от рук преступников, до ста тысяч пропадает без вести, за двадцать лет почти миллион человек наложил на себя руки, а количество подростков и молодых людей, погибших от наркотиков, страшно произносить вслух.
Но нам их всех не жалко. Это их проблемы. Это их выбор. Погибли по своей глупости. Убиты по собственному желанию.

«Сами виноваты!»

02 февраля 2014г., Москва
________________________________________
[1] Определения «дурак», «глупый», «тупой», «стадо», «прихлебатели» взяты автором из научных статей
Рауль Мир-Хайдаров, известный советский писатель-прозаик. Живёт в Москве.
Сайт Литературная Губерния,