Обычно, когда историки описывают жизнь какой-нибудь известной личности (судьбы обыкновенных людей весьма редко попадают в исторические сочинения), исследователи волей-неволей стараются связать биографию знаменитости и этапы «большого пути» всей страны.
Жительница Ульяновска, рассказ о которой последует ниже, совсем не претендует на такие исторические параллели. Однако связь эта устанавливается сама собой – просто потому, что на самом деле любая большая История складывается из миллиона небольших ситуаций и событий.
“Когда я родилась – гудели по всей стране”
– Мама мне говорила, что я родилась как раз в тот момент, когда хоронили Ленина. Целых пять минут фабричные гудки гудели по всей стране – для нас это было более чем актуально, поскольку жили мы тогда в поселке имени Ленина, где располагалась Румянцевская суконная фабрика, – рассказывает Татьяна Александровна Константинова.
Наша собеседница – врач-педиатр с 50-летним трудовым стажем, основатель целой династии врачей, представители которой по сей день трудятся в различных лечебных учреждениях Ульяновска. В этом году этой замечательной женщине исполнилось 90 лет. Мы сочли, что такая дата – вполне достойный повод, чтобы встретиться и поговорить «за жизнь». Тем более что ей действительно есть о чем рассказать…
– В родительской семье было шестеро детей. Я родилась шестой, но затем у нас еще братик появился, а одна из сестер – Тамара – умерла совсем маленькой. Мы жили в домике при церкви (у родителей никогда не было своей избы), потому что папа был священником. Я хорошо помню сельские избы того времени: они были бревенчатые, с одной большой комнатой и отгороженным «чуланом», то есть кухней, в которой стояла русская печь. У тех, кто побогаче, дом состоял из передней и задней избы: в задней готовили, а в передней – принимали гостей. Стоял один большой стол и – скамейки вдоль стены. Кровать была только у родителей, дети же спали на печке, полатях и на полу,- вспоминает бабушка Таня.
Память у нее такая, что впору позавидовать молодым: как-то она принялась вспоминать имена и фамилии учителей Тетюшской средней школы, в которой Константинова училась более 70 лет назад, – припомнила пофамильно по всем 10 предметам!
Жила семья очень небогато, но дружно и весело: у отца-священника имелась обширная библиотека, воспитывали детей не столько наставлениями, сколько личным примером.
– Помню, папа пешком ходил в соседние села соборовать больных и отпевать покойных. Придет домой, мама спрашивает: «Сколько дали?». А он отвечает: «Не мог я взять с них – в бедности живут!». Двери в доме у нас вообще не закрывались – постоянно кто-то приходил, мама всех привечала, кормила-поила.
Наступившие суровые 30-е годы полностью изменили судьбу семьи.
Папа
В 1929 году кампания по разрушению и закрытию сельских церквей добралась и до Барышского района. Церковь в поселке закрыли, семью священника Александра Писарева (так звали отца Татьяны Константиновой) выселили, и ему вместе с женой и многочисленными детьми пришлось переехать в Жадовку к родственникам.
– Первый раз отца арестовали в 1929 году. Никакого обвинения, конечно, предъявлено не было. Он три месяца находился в барышской тюрьме, затем вернулся и стал снова служить в церкви. В 1930 году папу опять арестовали и сослали на лесоповал в Ленинградскую область. Там он пробыл долгих три года, – продолжает свое повествование наша собеседница.
На несколько лет лишившись кормильца, семья утратила и все свое нехитрое имущество – Писаревых раскулачили.
– Прямо возле дома, где мы жили в Жадовке, устроили торги – люди быстро раскупили все наши вещи. Мы нашли себе приют в соседнем селе Ру-мянцево. Трех моих старших сестер исключили из школы как детей «врага народа». Вале и Шуре пришлось пойти на обман: сказавшись более старшими, они устроились на фабрику ученицами ткачих. Другая сестра – Нина – определилась прислугой к директору школы. Мне было еще только шесть лет, поэтому мама меня везде таскала за собой: она бралась за любую работу, чтобы прокормить нас, – стирала, полола, убирала, поливала…
Когда вернулся отец, состояние семьи начало понемногу исправляться. Однако в декабре 1937 отца Александра снова арестовали.
– Его увезли зимней ночью, и долгие годы мы ничего о нем не знали. Я писала, куда только можно. Помнится, к нам забрел какой-то нищий. Мать, как и всегда в таких случаях, накормила его и стала расспрашивать. Оказалось, что он – бывший заключенный. Нищий подсказал нам адрес, куда можно написать: Москва, ГУЛАГ, НКВД, УРО (учет-но-распределительный отдел). Оттуда мы получили ответ, что отец осужден на 10 лет без права переписки. Мы ждали его всю войну, надеясь, что в 1946 году папа вернется, – говорит Татьяна Александровна.
Писаревы так и не дождались главу своего многочисленного семейства. Спустя годы Константинова сумела разыскать в КГБ дело священника Писарева. В вину ему вменялись срыв посевной и агитация прихожан против снятия колоколов с церкви.
– Конечно, все это ложь. Какое отношение папа имел к посевной? А колокола прихожане сами, на коленях, просили не снимать… В общем, дело было целиком сфальсифицировано, однако злости и обиды на коммунистов у меня никогда не было. Плохие люди есть при любой власти и при любом строе.
Из архивов КГБ наша собеседница узнала, что священник Писарев был расстрелян в 1938 году – скорее всего, в Куйбышеве. В этом городе в парке имени Гагарина находится памятник жертвам репрессий. Дочери расстрелянного священника взяли оттуда землю и «подкопали» ее в могилу матери, прикрепив к ее кресту и фотографию отца.
– Хоть после смерти пусть побудут вместе! – объясняет этот поступок бабушка Таня.
Завтра Выла война
После ареста отца семья Писаревых снова переехала – на этот раз в Тетюши (Татарстан). Там Татьяна Александровна окончила среднюю школу.
– У нас выпускной пришелся как раз на 21 июня 1941 года. На 22 июня (в воскресенье) несколько человек из нашего класса запланировали пикник на берегу Волги. Не получилось у нас с пикником-то… – печально улыбается Константинова.
Парней из класса и многих учителей забрали на фронт в первый же день войны. Затем начали призывать и девушек – до 1923 года рождения включительно.
– Я была с 1924 года, поэтому меня сразу не забрали. Попыталась сначала поступить в Ивановский текстильный институт, а потом решила уехать в Казань в медицинский институт: там были организованы экстренные курсы медсестер, – рассказывает Татьяна Александровна.
В итоге военные годы Константинова пережила в студентках – сначала в педучилище, затем в мединституте.
– Учиться было страшно тяжело:голодно, холодно (аудитории не отапливались), бумаги никакой не было – писали на книгах между строчками. Рыли окопы в сорокаградусный мороз, разгружали эшелоны с ранеными, дежурили в госпиталях. Но никто институт не бросил: мы знали, что на фронте еще тяжелее…
В ноябре 1944 года в отпуск по ранению ненадолго пришел Валерий – парень, учившийся с Таней вместе в параллельном классе Тетюшской школы.
– 14 ноября мы с ним расписались в загсе в Казани, а уже на следующий день он ушел на фронт. Вернулся Валерий только в 1946 году – слава Богу, живой! Мы прожили с ним вместе больше полувека.
Дети-наше богатство
– Когда я выходила замуж, у нас фактически ничего не было – мы очень долго мотались по чужим домам и квартирам. Валерий был военным, но после смерти Сталина произошло существенное сокращение военнослужащих, и муж попал под эти «жернова». Какие только профессии он ни сменил – работал и механиком в МТС, и секретарем горсовета, и инструктором райкома партии. Что касается меня, то врачи везде нужны…
В Ульяновск Константиновы переехали в середине 50-х. Уже в 1947 году у них родилась первая дочь Оля. Все трое детей Татьяны Александровны – давно состоявшиеся, взрослые люди, у каждого своя семья и свои заботы.
– Мы всегда с мужем считали, что самое главное наше богатство – это дети. И еще, конечно, – память о прожитом. Когда ко мне приходят молодые студентки из медколледжа, я им часто читаю стихи (стихотворений я помню много). Вот у Эдуарда Асадова помните – стихотворение «Прямой разговор»? О любви у него сказано так:
Но ведь чувства тем
и хороши, Что горят красиво, гордо, смело.
Пусть любовь начнется.
Но не с тела, А с души, вы слышите, – с души!
Вот и жить, наверное, тоже так нужно – чтобы начиналось все с души. Остальное – приложится.
Евгений Нувитов