Испытано на себе: официантка в баре

Идея испытать на себе профессию официанта была у нас достаточно давно. Но возможность представилась только недавно, когда в Ульяновске открылся новый бар GONZO. В американском стиле. Вспомнила про Тарантино, джинсы, ковбоев и свободу и пошла устраиваться. В Big Kahuna Burger не попала, под дулом пистолета возле стойки не полежала, но о свободе кое-что узнала.

Готовилась я к худшему — выражение «бар в американском стиле» у меня упорно ассоциируется с придорожными закусочными, известным всем по американским фильмам. Еда, так двойной чисбургер, питье — так кола и виски, а стоит задуматься над интерьерами, так в голове сразу вырисовывается картинка из «Криминального чтива» – Big Kahuna Burger и Джулс со своим легендарным монологом за столиком: «Путь праведника труден, ибо препятствуют ему себялюбивые из злых людей». Официантке, помнится, там отводилась весьма незавидная участь — лежать у стойки под дулом пистолета.

Впрочем, удивительного тут мало. Кто-то, а Квентин Тарантино разбирается в базовых американских культурных кодах как никто другой. А придорожная бургерная — это как раз один из таких знаковых культурных кодов. Пока ехала «на работу», задумалась, – а как бы выглядели придорожные бары а-ля Америка в Ульяновске? А персонажи Тарантино на ульяновской почве? Мысль заставила рассмеяться.

Gonzo пока существует без вывески. Впрочем, она не очень и нужна — у заведения огромные окна, смотрящие прямо на «Хилтон». Несколько символично, но вовсе не по «придорожному». От собственных ассоциаций, которые мучили и смешили в пути, я тут же отказалась. Какие там у нас еще есть ассоциации с Америкой?

Индейцы, ковбои, вудсток, хиппи, планово обуржуазившиеся до хипстеров, кадиллаки с огромными двигателями и блестящими капотами, интерстейты, глобальный Нью-Йорк, виски, прерии, джинсы, свобода как ценность. Загадала — намеки на что из этого списка я увижу?

А увидела в первую очередь лицо доктора Гонзо. Стыдно признаться, но как звали главного персонажа «Страха и ненависти в Лас-Вегасе», я забыла. Символичней не бывает — безбашенность, свобода и эксцентричность в квадрате.

Осматриваю интерьер. Слева – ковбойский турникет (отметила в списке «ковбои»), над ним – оленья голова с рогами (отметила – «Охотник за оленями»), справа – коробка с сигарами, на крыше – портрет Че. Пахнет кофе. В залах – несколько посетителей. Остальные столики «reserved»: сегодня гастрономический вечер, и все забронировано.

На Big Kahuna Burger не похоже никак, скорее на респектабельный ресторан с особым колоритом.

Нюансы, как и ожидалось, в деталях — менеджер бара Ольга выдала мне джинсовый фартук. Теперь понятно, почему меня попросили прийти на работу в клетчатой рубашке. Впрочем, легкий намек на ковбойскую тему не раздражает, а скорее настраивает на то, чтобы быстрее влиться в атмосферу заведения.

Помогать мне вызвался официант Максим, которому роль ковбоя явно удается лучше, чем мне. Инструкции простые и ожидаемые — поздороваться с посетителями, предложить присесть, подать меню, предложить повесить куртки, подойти за заказом.

Алгоритм понятен и легко запоминается. Сложнее другое — транслировать хорошее настроение. От официантов здесь ждут постоянной улыбки вне зависимости от ситуации. С непривычки это дается сложнее всего.

Смотрю на Ольгу и понимаю, что основной труд — это вовсе не «поздороваться-подать», а постоянная улыбка.

«Делаю лицо», получается с непривычки не очень. «Ковбою» Максиму явно это даётся лучше. Пытаюсь разобраться какие группы мышц лица надо тренировать, чтобы соответствовать. Через пару минут тренировок лицо начинает болеть. Так дело не пойдет. А если и пойдет, то завтра можно будет смело устраиваться в известную сеть быстрого питания, где фальшивая улыбка на лице кассиров — это такой же элемент форменной одежды, как и бейсболка.

Не знаю как других, а меня это там постоянно раздражало. Как можно искренне радоваться тысячи самых разных людей в течение 12 часов? В этом есть немного отталкивающей неискренности, отдающей маркетингом.

Тут же этого нет. Тайна раскрылась быстро. Главная особенность хорошего официанта или бармена — это умение от души радоваться людям, а вовсе не навыки разлива алкоголя по стаканам или умение дирижировать подносом.

Присмотрелась к другим своим временным коллегам — все без исключения молодые ребята, явно не испорченные до этого работой в общепите. Попробовала представить на их месте буфетчицу из школьной столовой с извечным «куда прешь» и искренне рассмеялась. Без спазма лицевых мышц.

Стало понятно от чего тут следует ожидать получения удовольствия, без которого работа никогда не будет в радость. В голове опять же вырастают типичные официантки из тех же американских фильмов — со жвачкой во рту и в грязном фартуке, смотрящие на клиентов как на врагов. Что ж, еще один стереотип. Помечаю как радикально обратный пример и пытаюсь научиться с ходу радоваться людям.

Пора приступать к работе. «Ковбой» Максим своим напутствием сразу огорашивает – «Поднос нужно держать в левой руке, иначе можно получить в лоб». «Вот и радуйся после этого людям» – сразу думаю я. Оказывается, все проще — к посетителю принято подходить слева. А если при этом держать поднос в правой руке, то рискуешь сама себе заехать в лоб при любом неудачном движении.

Учиться на чужих ошибках не хочется, поэтому повторяю про себя «походить слева, поднос в левой руке».

«Если видишь пустые тарелки, то подойди и спроси, можно ли убрать. Также надо убирать грязные салфетки, пепельницы с бычками и другой мусор».

Начинаю втягиваться. В углу здоровый мужик достал сигареты. Машинально отмечаю, что это ковбойское Marlboro. Что ж, еще один плюс в копилку сегодняшних символов. Задумываться о роли красной пачки в американской культуре не успеваю — в бок толкает Максим – «Неси пепельницу!» Сам хватается за меню.

С пепельницей успеваю как раз вовремя — закурить посетитель не успел. Максим продолжает поучать. Оказывается, пепельницы в баре двух видов — обычные металлические для сигарет, а белые — для сигар. Сигары хранятся в специальной коробочке под замком.

Стою, жду, прислушиваюсь к музыке. Играет Jefferson Airplane про белого кролика. Повеяло ностальгией, задумалась об эволюции хиппи с Вудстоком в нынешних хипстеров с молексином и инди-роком. Аккорды ведь фактически те же, а наполнение совсем другое. Ностальгическая улыбка на лице торжествует.

«Если в пепельнице больше двух бычков, надо унести, – выводит из задумчивости Максим. Оказывается, пока я размышляла о высоком, мужик в углу уговорил две сигареты. Впрочем, неловкости не чувствуется — в игру я уже втянулась. Пока ходила за пепельницей успела представить себя на пороге 67-ого. Калифорния, завтра что-то должно случиться, свобода стать всеобщей, а президентом — Джимми Хендрикс. Кем я стану завтра?

«Какой здесь мужской туалет?», – вдруг доносится до меня голос посетителя. И тут до меня доходит, что я не знаю.

Вообще-то, я стою в фартуке и форме официанта недалеко от туалета, и обращение посетителя ко мне вполне закономерно. Но я уже вошла в роль, тем более, что играет Love 67 года, «Forever Changes». «Какая разница, брат! Мир тебе! Иди в любой — все люди равны!». Хорошо, что лишь подумала. Сказать пришлось банальное – «Не знаю».

«Куда это блюдо?», «Лимонад готов», «Кофе!», – доносится со стороны бара. Официанты ловко лавируют между кухней, столиками и баром. «Это черный чай?», «Щипчики для сахара где?», – слышатся рабочие вопросы. Тут мне Максим протягивает грязную тарелку, чтобы я отнесла на кухню, так как ему уже нужно быстрее принимать новый заказ.

На кухне шеф-повар и 17-ти килограммовая индейка — звезда гастрономического вечера. Её куски мне предстоит разнести. Может дадут кусочек попробовать? Повар обмолвился, что готовил её аж 8 часов. Хм. Кусок я бы съела за пять минут. Но рассчитывать на это нельзя — поедать придется то, что останется от индейки после гостей.

Шеф-повар красиво разложил блюдо по тарелкам, и теперь наша задача разнести тарелки по столикам. Опытные «ковбои» изящно подхватывают сразу по три тарелки, я еле-еле справляюсь с двумя.

Казалось бы, работа несложная, но на следующее утро руки болели. Оказывается, простота работы официанта — это обман. Ради интереса поискала в интернете про профессиональные болезни официантов. Их оказалось с десяток — начиная с артрита и лучевого синдрома, заканчивая… инсультом от ожирения). Выяснился и интересный факт — в среднем за день официант в заведении наподобие Gonzo «наматывает» около 15 километров. Целый турпоход с пепельницами и подносами между достопримечательностей в виде посетителей. При этом надо сохранять хорошее настроение. Тяжело с непривычки. Задумалась — а где это, интересно, официанты страдают от ожирения? Нам это явно не грозит. Скорее уж, замена фитнесу.

Несу тарелки к столику, за котором сидят смутно знакомые на лицо люди. Пытаюсь вспомнить где их видела и понимаю, что люди это явно в городе не последние. Кто-то из тех, кого принято называть випами.

Столик уже заставлен почти полностью. Со своими тарелками с индейкой теряюсь — ставить некуда, а стоять над душой у гостей нельзя. Повезло — вип-гурманы сами подвинули блюда и подсказали куда лучше поставить индейку от шеф-повара. Поворачиваюсь и с облегчением вздыхаю — пронесло!

Индейку, кстати, подавали с луковым вареньем и яблочным пюре. Запах и вкус прямо из детства. Ульяновского, а не американского. Опять взыграла ностальгия и еще больше захотелось есть…

Помощник повара протягивает вилку — настроение уловил. Сажусь на кухне для персонала и приступаю к индейке, пюре и варенью. И, знаете, многое понимаю — да ну её нафиг все эту американскую рефлексию! Варенье вкуснее.

Рабочий день окончен, иду сдавать фартук. Без джинсовых «передников» «ковбой» Максим сразу превращается в просто Максима, а чучело оленя со стены уже не смотрит испытывающе. Вспоминаю, что доктор Гонзо, согласно фольклору – это одна из многочисленных реинкарнаций Ктулху.

«Ктулху способен воздействовать на разум человеческих существ, но его способности заглушаются толщей воды, так что подвластными ему остаются только сновидения особо чувствительных людей» – говорит Википедия.

Полностью согласна, после рабочей смены мне снились прерии и ковбой с рекламы сигарет Marlboro. Но, почем-то, поедающий варенье из трехлитровой банки.