Слово об авторе.

На сегодняшний день Валерий Кузнецов является одним из самых многообещающих поэтов не только Ульяновска, но и всего Среднего Поволжья. Эта оценка основывается на его незаурядном художественном даровании, органически сочетающемся с высокой образованностью. Он доктор исторических наук, но вовсе не академический сухарь, а художник слова с богатой изобразительной палитрой, органично раскрывающий перед читателями сокровенную суть времени, посредством овеществления её точными деталями и развернутыми метафорами. Его поэзия зрима, точна и доходчива, потому что поэт прочно стоит на классической почве русской литературы пушкинского кроя, которая всем смыслом устремлена к постижению божественной сущности мироздания. Валерия Кузнецова вполне можно назвать поэтом сверхзадачи, и на этом пути его ждут и открытия, и разочарования.

Николай Полотнянко.

Январь

Посох костяной

1.

Во славу крещенских морозов,

Безжалостных, злых, костяных

Здесь создана грозная проза

И много творений иных.

Он весь изо льда и железа

Тот свиток, где главный герой

Идёт с ненасытностью Крёза

По страшной стране снеговой.

Не зря же написаны оды!

И живность смыкает глаза.

Нет больше любви и свободы,

Есть смерть и прощанья слеза.

Жестокие с лязгом страницы

Как видно, нельзя не прочесть,

И падают мёртвые птицы

Воздав ему страшную честь.

2.

К нам посохом бездушным, костяным

Январской ночью в дверь мороз стучится.

Белеют обмороженные лица

Сейчас подобны маскам ледяным.

Тот, кто не скрылся и не убежал

Со всех сторон уже обложен болью.

Мороз пронзает тело сотней жал,

И посыпает снеговою солью.

Средь этого мы жить обречены,

Рабы мороза лютого навечно.

Вот наша жизнь, что ж так бесчеловечно

Его холопы, мы страдать должны?

А где-то скоро расцветёт миндаль…

Не может быть, что б всюду правил холод.

И мне, заледеневшему, так жаль,

Что материк наш от тепла отколот.

3.

Белым снегом, белым снегом

Всё замело здесь снегом белым,

Так, вроде, в старой песне пелось.

И среди снега, между делом,

Погибнуть не нашел я смелость.

Я заблудился в небылицах,

Которые твердил когда-то.

И это надо мне виниться,

А жизнь ни в чем не виновата.

Мне надо бы, да что теперь уж…

Кому виниться среди снега.

Не важно: веришь ты, не веришь,

Ты выпил чашу человека.

Ты испытал себя на прочность,

Тот вкус не перебьёт и вечность.

А снег идёт. Какая точность.

Какая нежность и беспечность.

 

Февраль

 

Что после полдня? Белый цвет.

Через метель летит ворона.

И этой точкой очернённой

Изломанный прочерчен след.

Не хочет он заледенеть

Кусочек этот тёплой плоти,

И вот он побеждает смерть

В своём отчаянном полёте.

Густеет к ночи чернота

И вихри угольною пылью

В последнем бешеном усилье

Сметают прочие цвета.

Всё погружается во тьму

Кружащуюся беспрерывно

Такою силою массивной,

Что снегу страшно самому.

 

Март

1.

Говорят, в ней загадка таится.

Видно глуп я, не вижу её,

Или может она мастерица

Укрывать так обличье своё?

В чем загадка, в том мартовском снеге,

Что уже и не нужен, иль в том,

Что лишь в мае проснутся побеги

Изумрудным и клейким листом?

Что пространства легли так просторно

Нам судьбою беспечно даны,

Что за землю цеплялись упорно

Словно корни земли той сыны?

Говорят про хазар, печенегов,

Третий Рим поминают порой…

Что ж петух, снова прокукарекав

Не поздравит нас с новой зарёй?

В том загадка, что буйно и рьяно

Разрослись по Руси сорняки?

Что поутру встают из тумана

Очертанья знакомой реки?

Что всё что-то не так, как бы надо,

Что как будто бы сбились с пути,

Что и кара она и награда,

Что другой уже и не найти.

 

2.

Чудовищна, как броненосец в доке

Россия отдыхает тяжело. (О.Э. Мандельштам)

 

Она сама – огромный материк,

Средь вечных льдов недвижимо лежащий.

И вот он, март, но тот же снег хрустящий,

И тот же ветер необуздан, дик.

И тогда всегда. Вся разница лишь в том

Побольше иль поменьше будет стужа.

Вот оттепель. Снег делается лужей

Под солнечным колдующим лучом…

Пришла весна! Но вскоре вновь мороз

И на душе лишь разочарованье.

Опять нас кто-то отдал на закланье

И всё вокруг опять пошло вразнос.

А может сдвинуть хоть чуть-чуть к теплу?

Дать людям здесь живущим обогреться?

Любовью к людям ваше билось сердце

Тех, кто не верил холоду и злу.

Их задавила глыба изо льда,

Им ветер ледяной провыл проклятье.

А вы куда смотрели, сёстры, братья

Или сердца застыли навсегда?

От ветра слезы на глазах и всё ж

Они видны: опричники и дыба,

Народ Ивану говорит спасибо

И погибает скопом, ни за грош.

А как силён, тот мартовский мороз!

Погоны, псы, дубинки, автоматы…

Я слушаю, но как же быть набату,

Коль всею медью колокол промёрз?

3.

Снова ветер, что может быть хуже,

Снова кружатся бесы вокруг.

Начинают болеть уже уши,

От порывов слетающих вдруг.

И мороз не мороз, а как зябко!

Что ж им нынче такая вот власть?

А какая железная хватка!

Вот так души и можно украсть.

Как идти тяжело против ветра,

Пригибаюсь, как кланяюсь им.

Мне бы пару ещё километров,

Ну а там мы ещё поглядим.

Там-то будет совсем по-другому

Там, на том завершенье пути.

Мне бы только добраться до дома,

Мне бы только бы душу спасти.

4.

Здесь, вдоль Волги, равнины, равнины

По обоим её берегам,

А на них напевает кручина

Свою горькую песенку нам.

Эту песню да ввек бы не слушать

И не видеть бы этот простор,

Вот и ноет и тянет мне душу,

И никак не пройдёт до сих пор.

Что налево идти, что направо,

Далека ты, Алатырь-гора.

Как же быть, коли жизнь не забава,

Коли правду узнать мне пора?

И всё мыкаю я чьё-то горе

А размыкать его не могу.

Говорят, вольно жить на просторе,

Вольно петь на широком лугу.

Выйти к морю бы мне океану,

Кликнуть клич и закинуть бы сеть…

Жизнь летит, как звезда безымянна

И за нею никак не успеть.

5.

Здесь слишком большие просторы,

Где только ветра и века,

Снега, что растают не скоро,

И даже не тают пока,

И верить как будто напрасно,

Что что-то изменится там,

Где ветер сурово и властно

Кричит о погибели нам.

Здесь как при царе Иоанне

До правды далёко идти,

Здесь ветер ещё окаянней

Все снегом заносит пути.

И только в ладонях замерзших

Хранится быть может душа

И нет ничего уже горше

Чем так умирать не спеша

6.

Закончатся скоро морозы,

Закончится скоро зима,

Ледовые будут колоссы

Сходить незаметно с ума.

Рожденные матерью-стужей,

Великие будут стенать,

Не в силах понять – почему же

Их бросила грозная мать.

Могучие будут метаться,

Не в силах понять – почему ж

Как будто огонь от кремаций

Коснулся зеркальных их душ.

Иных они дней и не знали,

Не знали вселенных иных!

Мир новый без зла и печали

Покончил с прозреньями их.

Их будут прозрачные лица

Текущей и мутной водой.

… И хочется сердцу молиться,

За шаг перед смертной бедой.

 

СОЮЗ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ, УЛЬЯНОВСК