Настала пора рассказать, как я съездил в Ульяновск и рассказ этот будет не совсем привычным отчетом с подписанными фотографиями достопримечательностей, а неким рассказом об удивительном городе и его судьбе, навек определенной одним из его жителей.
Итак, в Ульяновск я отправился в компании еще нескольких талантливых авторов. Мы ехали в микроавтобусе под музыку Led Zeppelin, явно непривычной для водителя и немного переживали из-за дождя, хлеставшего по стеклам и туч, затянувших все небо до горизонта. Шофер периодически пытался поставить свой диск с какой-то Нюшей, но каждый раз получал интеллигентное предупреждение и риффы Джимми Пейджа вновь наполняли пространство, настраивая на чуть психоделический лад.
Под стоны подвески, вступившей в самоубийственную битву с дорожным покрытием ульяновской области, мы миновали Димитровград, славный своим атомным предприятием и грибными лесами и сделали небольшую остановку в «пирожковой столице», как было указано на фасаде одного из кафе в деревне Молловка. Спустя пару часов ям на дороге стало меньше, показались заборы дач и мы въехали в Ульяновск.
Проехав по мосту через Волгу и взобравшись по крутому серпантину, мы оказались в старом городе. Водитель направил автобус в какой-то двор, затем остановился и открыл двери. Музыка смолкла. Мы вышли в дождь, скрестив руки и вжав голову в ссутулившиеся от холода плечи.

Всеобщая вера в революцию есть уже начало революции
– Что? Кто это сказал? – я оглянулся, но на стоянке никого не было. «Видимо, показалось» подумал я и пошел вслед остальной группе, уже занимающей места в лифте, дабы устремиться в офис «Симбирскпроекта», организовавшего поездку.
Мне немного стыдно, что я прослушал половину презентации, хотя все было очень интересно. Просто я набивал рот вкуснейшими бутербродами, стараясь перебить привязавшийся после пирожков из Молловки привкус повидла и масла. В общих чертах нам рассказали о деятельности компании и познакомили с директором архитектурного заповедника, что повела нас на экскурсию по городу.
Чистый, уютный, не испорченный огромными рекламными щитами Ульяновск. Как же он отличается от жаркой торговой Самары, заполненной магазинами, рынками, и пивными. Мы ходили по пустынным улицам, слушая про архитектора Августа Шодэ, одного из авторов облика старого города и поражались ухоженностью домов и улиц. Гимназия, в которой учился Володя Ульянов, дом, где работал Дмитрий Ульянов — вполне закономерно расположенные таблички на домах отражают историю главного жителя, а также всех тех, кто принес этому городу славу.

«Единство этой действительно революционной борьбы угнетённого класса за создание рая на земле важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае на небе » опять раздался голос и я оглянулся на своих спутников. Но они продолжали водить во все стороны объективами своих фотокамер, а наш экскурсовод продолжала рассказ о необычном образовании великого архитектора, которое вроде бы и было, а вроде и нет. Что-то знакомое было в фразе. Будто я слышал или прочел ее еще в детстве. Вспомнилась книжная полка с детскими рассказами Бонча-Бруевича, а рядом темно зеленые тома с оттиском профиля… Несмотря на пронизывающий ветер с Волги мне вдруг стало жарко. Я еще раз оглянулся по сторонам и вдруг понял, чего не хватает в окружающем ансамбле. Ни одного золоченного купола с крестом, ни одной часовни, что стоят на каждом самарском углу. Только вечером я увидел лютеранскую церковь, а православный купол показался из-за домов только на следующий день. В Ульяновске, судя по историческим документам, и раньше не было обилия религиозных построек, а уж при советской власти большая часть была уничтожена. Лишь на местах, где когда-то стояли храмы, установлены некие подобия памятных стелл. Может, я неправ, но мне показалось, что это правильно. Не имеет смысла переписывать историю, снося современные постройки. Да и отсутствие хранилищ «духовных скреп» никак не повлияло на жителей. В городе нет нам привычных киосков с разливным пивом и рюмочных, во дворах нет гор склянок из под настойки боярышника и даже купить сигареты тут целая проблема даже в супермаркетах. Даже те немногочисленные граффити, которые я видел, были либо распечатаны на бумаге и наклеены на стену, либо посвящены победе в Великой отечественной…

Пообедав в очень милом ресторанчике, мы поехали заселяться в гостиницу «Венец». Выйдя из лифта на своем этаже, я даже зажмурился от удовольствия! Вот оно, идеальное сочетание — запах советской гостиницы, деревянные двери брежневской эпохи, синий кафель в ванной комнате, хромированные держатели полотенец, вентили кранов, душевая насадка и даже унитаз, все будто было привезено на машине времени из советских магазинов, потому что все в идеальном состоянии! Только мебель и телевизор оказались чуть современнее, а окончательно меня покорил вид из окна — вид на Волгу с восемнадцатого этажа гостиницы, стоящей на самой высокой точке города.

Выглянуло солнце и в этот же момент в распахнутое окно ворвались звуки духового оркестра, играющего попурри из советских песен. На площади перед мемориалом Ленина начиналась праздничная программа.

Коммунизм – это Советская власть плюс электрификация всей страны -вновь послышался знакомый шепот.
-Да, Владимир Ильич, надо бы телефон подзарядить — ответил я духу, достал провода и пошел в душ. Одно беспокоило — лишь бы традиция тут не сработала и в кране оказалась горячая вода! К счастью, все работало нормально и я, накупавшись, закутался в гостиничный халат и чуть было не задремал. Но времени на это не было. Надо было увидеть город и посетить ночь музеев, а также сделать кучу фотографий зданий Августа Шодэ, ибо именно за этим нас сюда и привезли.

Уверен, уже большинство из нашей группы написали по огромной хвалебной оде ульяновским музеям. Восстановленные деревянные дома, частично жилые, частично превращенные в музеи таким удивительным образом, что хочется провести в архитектурном заповеднике все свободное время. Музей пожарной охраны, например, расположен в историческом здании дореволюционной постройки, внутри есть пожарные телеги, машины и даже стойла для лошадей. Все музеи великолепно оснащены технически — сенсорные панели, подсветка, проекционные системы. Сложно представить, во что это обошлось, но результат поражает — восстановленные усадьбы со всем интерьером, в которых можно даже проводить свои мероприятия. Здесь все сделано для посетителей. От музея балалайки до археологического музея, находящегося в подвале музея метеорологического!

Поздней ночью, возвращаясь с фуршета, организованного в музее модерна, мы шли по ночному городу. Внезапно был обнаружен киоск, торгующий шаурмой. Каждое слово в следующем предложении многим может показаться фантастикой! Вежливая русская продавщица аккуратно завернула в пакетик горячий лаваш с кусками свинины за 70 рублей и пожелала приятного аппетита. Я чувствовал себя абсолютно счастливым.

Едва коснувшись подушки, я моментально заснул. Это были странные сны. Большое черное кожаное кресло, в котором сидел напуганный маленький белокурый мальчик, жандармы, Швейцарские Альпы, бесконечные железнодорожные составы, пожар мировой Революции и все это под звуки Интернационала. Проснулся я в тот момент, когда мне снилось, как меня опять принимают в пионеры. На меня пытаются надеть галстук, но я все сопротивляюсь, ведь в моем сне он не алый, а какой-то фальшивый бело-сине-красный.
Утро красило стены гостиницы нежным светом. Весь Ульяновск проснулся с рассветом, я открыл окно и холодок побежал мне за ворот. Спустившись ресторан на завтрак, я улыбнулся официантам и произнес — Здравствуйте, товарищи!

Перекусив отличными картофельными драниками, запеканкой и сосиской, я присоединился к группе и пошел исследовать город.
Ульяновск, это город СССР. Растянутые триколоры жалко треплются на флагштоках, словно извиняясь за то, что занимают место гармоничных однотонных красных полотнищ. Вечный огонь в сквере, заменяющим привычную самарцам набережную, посвящен красногвардейцам, погибшим в гражданской войне. В мемориале Ленина до сих пор детей принимают в пионеры. Даже уличный арт посвящен Владимиру Ильичу, а со стороны Волги город украшен огромными буквами из цветов. «Ленин». Несмотря на то, что Советского Союза больше нет, тут осталось лучшее, что было в те времена. Ну, может, обветшало чуток, но сохранилось!

Ну и вообще, тут любят СССР!

На площади перед Домом правительства дети поклонялись памятнику Ленина и мы не стали их отвлекать, а пошли дальше.

Голубятня. Горизонт не завален.

Здесь до сих пор играют в “Казаки-разбойники”!

Хэм…

Что забавно — из мегафонов, расположенных на фасаде здания, где заседает все областное правительство, звучали песни Григория Лепса и другой репертуар «дорожного радио». А это домик, где жила первая учительница Володи Ульянова. Уверен, любая современная учительница может только мечтать о таком скромном домике в центре города!

Ну и, разумеется, был обнаружен вот такой «шедевр». Именно так героически, словно супермен, Александр Матросов и бросался на пулемет.

Можно попрактиковаться в стрельбе!

Перед отъездом нам организовали еще одну экскурсию и провели по мемориалу Ленина. Подарки партийной верхушке, огромная мозаика и зал, где принимают в пионеры.


Вот он, высеченный в камне. Ладонь сама собою распрямилась, рука согнулась в локте и начала подниматься в пионерском приветствии!

Уезжать откровенно не хотелось. С грустью напоследок окинув взглядом номер, я экспроприировал швейный наборчик и календарик, застегнул сумку и закрыл дверь. Пора ехать домой.

Вновь убитые дороги, Молловка, в которой непостижимым образом закончились пирожки, бесконечный Led zeppelin, Джими Хендрикс и Matisyahu. Там, на севере, на левом берегу Волги остался дворянский Симбирск-советский Ульяновск, а мы приближались к родной купеческой запыленной Самаре, которой однажды посчастливилось побывать космическим Куйбышевом.
Мне вдруг привиделась картина. Я стоял под алым небом на красной площади, а передо мной сидел на брусчатке белокурый мальчик, очень похожий на того малыша, чей портрет был на каждой октябрятской зведочке.
-Ну как там город? – спросил меня мальчик
-Очень понравилось! -ответил я — Красиво, чисто.
-Я бы очень хотел там оказаться — произнес мальчик и только в этот момент я увидел тонкую цепочку, идущую от браслетика на его лодыжке к гранитной глыбе мавзолея.
-А помнишь, как ты давал клятву пионера?! -улыбнулся он
-Так Советского Союза больше нет — ответил я
-Еще как есть. Он в каждом из вас — сказал мальчик и пнул цепочку — Но, однажды разрушенное, уже не восстановить. Это как клеить чашку или пытаться войти в одну реку дважды.
-Вроде, есть движение в этом направлении! – усмехнулся я
-До основания, Антон. Сколько мертвое тело не вымачивай в бальзамическом растворе, живым оно уже не станет. – мальчик с тоской посмотрел в небо и вновь звякнул цепочкой. – Будьте готовы к переменам!

Автобус опять тряхнуло на кочке и он начал тормозить. Это была моя остановка. Я накинул на плечо сумку и пожал руки своим попутчикам.
Усталые пролетарии из всех стран тянулись со строек к своим резервациям, шаркая по разбитому асфальту. Мимо пронесся огромный внедорожник, из его окна вылетела пустая сигаретная пачка и приземлилась у моих ног.
Я сунул руку в карман сумки с фотоаппаратом, нащупал купленный в мемориале пионерский галстук, сшитый в 1990-ом году и, глядя вслед огромной машине, поднимающей клубы пыли произнес, отвечая Володе Ульянову — Всегда готовы!

Огромное спасибо Александру Капитонову, Михаилу Капитонову и Ольге Дуплихиной, а также всему краснознаменному коллективу “Симбирскпроект” за замечательное мероприятие! У вас потрясающий город, по которому я уже скучаю.