Истории старинного Воскресенского Некрополя на Карла Маркса. Часть 3.

Мы продолжаем вспоминать людей, похороненных на старинном Воскресенском Некрополе на улице Карла Маркса. Наш проводник по кладбищу архивист Антон Шабалкин показывает на надгробную плиту, на которой высечено имя – Яков Васильевич Глинка. «К композитору Михаилу Глинке он никакого отношения не имеет, – поясняет архивист. – Он был главой канцелярий всех четырех российских Государственных дум с 1906 по 1917 годы. Он лично общался с Протопоповым, Пуришкевичем, Родзянко. А после революции проявил свой талант не только в деловой сфере, но вспомнил про свое юношеское увлечение живописью и стал театральным художником». Декорации ровесник Ленина рисовал в ульяновском театре.

Антон Шабалкин рассказал, что Яков Глинка прекрасно знал, как обставлены особняки и дворцы, и готовить декорации для спектаклей по пьесам 19 века для него было проще простого. Работал он самых разных городах и закончил свою жизнь в нашем ульяновском театре.

«Эту могилу, к сожалению, не всегда можно найти, она зарастает травой, засыпана листвой, – констатирует факт архивист. – Недавно были изданы мемуары Глинки Одиннадцать лет в Государственной думе. 1906-1917. Дневник и воспоминания». Ровесник Ленина, стоявший у истоков российского парламентаризма, оказался и чародеем сцены».

Мы идем мимо большого памятника с фотографией молодой девушки. Галя Митрофанова.

Это дочь художника нашего театра Николая Митрофанова. Она была отличница и активистка, училась в Московском Лесотехническом институте, ее многие прекрасно знали в городе.

«Она поехала учиться в институт, в Москву, и, когда 4 сентября 1952 года в Подмосковье срезала свой путь и переходила железнодорожные пути, ее, 18-летнюю девушку, сбила электричка. Это было трагедией для родителей. Город тоже сильно откликнулся на трагедию, и тогда был поставлен этот памятник из белого мрамора. Это стало одним из сильных потрясений для города после войны».

Кстати, именно её отец вместе со скульптором Григорием Васильевичем Васильевым делал плиту своему коллеге и учителю Я.В. Глинке.

Антон Шабалкин показывает на другие захоронения. Экипаж летчиков – И. Я. Белоногов, Н.И. Макаров, D/D/ Малецкий, А.А. Худяков.

В 1944 году самолет врезался в симбирско-ульяновскую гору в районе нынешнего парка «Юность». Вероятно, на самолете везли кого-то из начальников, их увезли хоронить в Москву, а экипаж был похоронен здесь.

«Но история засекречена, и поэтому, к сожалению, неизвестно, из-за чего разбились летчики, куда и откуда летели», – рассказывает архивист.

Далее мы идем к могиле одного из крупнейших симбирских купцов Семена Ивановича Зеленкова

На одной улице Гончарова у него, а затем и его потомков, было четыре дома. Он происходил из крестьян села Арского. Приехав в Симбирск, начал с того, что просто торговал с рук, а параллельно начал давать деньги в долг различным прожигателям жизни.

«Постепенно у него появилась деревянная лавочка, деревянный дом, каменный дом. Вообще же, как писал о нем его внук Алексей Васильевич Ястребов, у Зеленкова была страсть строить дома. Причем у него на стройке не пропадал ни один гвоздь».

В семье он придерживался домостроевских порядков, например, вся семья садится за стол, но пока он не снимет пробу, никто не ест. Ему принадлежал один из лучших в городе бакалейных магазинов на углу Гончарова и Энгельса (дом №15).

Его внук Алексей Васильевич Ястребов преподавал в целом ряде учреждений, закончил карьеру в пединституте. Он оставил массу воспоминаний.

Вот, например, отрывок из воспоминаний о деде Семене Ивановиче Зеленкове:

«Интересна жизнь самого С.И. Зеленкова. Он родился в 1833 году, а умер в 1905 году. С.И. Зеленков происходил из крестьян села Арского Симбирского уезда. Мне не удалось выяснить, был ли он крепостным крестьянином. Но в Симбирске он, во всяком случае, появился свободным человеком. Это подтверждали его приказчики. Сначала он продавал с рук разную мелочь: дешёвые конфеты, пряники, кренделя и т. п. Затем, накопив немного денег, он открыл небольшую лавчонку рядом с Ильинской церковью на Сенной (ныне Советской) улице.[1] Будучи смекалистым человеком, С.И. Зеленков быстро увеличил свои торговые обороты. Вдобавок, он стал давать деньги под проценты, конечно, немалые прожигателям жизни, разумеется, в том случае, если они могли представить какое-нибудь обеспечение (имущество или драгоценные вещи).

В начале восьмидесятых годов прошлого столетия С.И. Зеленков уже построил деревянный магазин на углу Б. Саратовской и Панской (Энгельса) улиц. В середине девяностых годов деревянный магазин был разрушен, и на его месте было выстроено каменное здание в том виде, в каком оно существует и в наши дни.[2] Новое здание было пущено в эксплуатацию в 1896 году. В этот год вышла замуж младшая дочь Зеленкова, Александра Семёновна[3], и свадьба была торжественно отпразднована в новом доме.

Сам С.И. Зеленков был трудолюбивым человеком. Его страстью было строительство жилых домов. И летом, во время строительного сезона, он уже на рассвете появлялся на строительной площадке, внимательно следил за рабочими и учитывал каждую мелочь строительного материала, каждый гвоздь. На стройке у него не пропадала даром ни одна вещь, и такому ведению хозяйства не мешало бы научиться у него нашим строителям, если бы С.И. Зеленков был жив. Когда он умер, его торговля была на полном ходу».

________________________________________
[1] Сенная улица ныне носит имя Д.И. Ульянова. Советская же улица – бывшая Спасская. Ильинская церковь находилась в конце Спасской улицы, в районе нынешнего бульвара Пластова.
[2] «Дом № 15/27. Каменное двухэтажное здание на углу улиц Гончарова и Энгельса. Построено в 1892 г. Доходный дом купцов Зеленковых с магазином вин и «колониальных товаров»». Историческая застройка Симбирска-Ульяновска: Обзор. / Сост. О.А. Свешникова. – Ульяновск, 2001. – С. 16.
[3] Мать А.В. Ястребова.

Другая история – про развеселого упокойника.

Был такой дворянин – Александр Николаевич Карпов (его домик сохранился на улице Ленина). Он любил веселье и компании.

«…Дело происходило следующим образом. Во Владимирском саду (ныне парк культуры и отдыха имени Я.М. Свердлова)[1]тогда был летний театр, где давались спектакли оперетты, и ресторан, расположенный напротив театра. Однажды летом, в воскресенье, по окончании дневного спектакля в театре, приблизительно часов в 16 Карпов в компании артистов и своих друзей кутил в ресторане… Должно быть, у Карпова, как говориться, зашёл ум за разум, и он перестал понимать, что творится вокруг. Карпов позвонил по телефону в похоронное бюро и потребовал, чтобы немедленно был прислан гроб с катафалком ко Владимирскому саду. В те времена похоронное бюро, как и подавляющее большинство предприятий, было частновладельческое. Хозяину важно было заработать, и он знал хорошо, что Карпов – вполне платёжеспособный человек, поэтому он, не задумываясь, прислал катафалк с гробом и обслуживающим персоналом к Владимирскому саду; хоть, может быть, он и чувствовал в душе, что тут что-то не так, но ему до этого не было дела.

Когда катафалк подъехал к саду, Карпов с небольшой компанией пьяных собутыльников (большинство из них всё же сохранило остаток благоразумия и воздержалось от участия в этой неприличной истории) вышел из сада, сам лёг в гроб с бутылкой шампанского в руках и приказал себя везти по улице Гончарова. Его приказание было сейчас же исполнено.

Собутыльники Карпова сели на извозчиков и последовали за ним. Когда эта необычная процессия выехала на улицу Гончарова, она продолжала горланить, но полиция хорошо знала Карпова, поэтому ни один полицейский не осмелился призвать его к порядку, хорошо зная его связи в высших сферах и опасаясь за свою судьбу. После того, как весь этот эскорт доехал до первой стоянки извозчиков, Карпов распорядился, чтобы все извозчики немедленно присоединились к его процессии. То же самое повторилось и на следующих остановках извозчиков. И вот несколько извозчиков безо всяких седоков выстроились в один ряд за катафалком, где в гробу продолжал лежать Карпов, распивавший шампанское и продолжавший орать во всю глотку неприличные песни.

Прохожие недоумённо смотрели на это дикое зрелище, а старушки при виде катафалка набожно крестились, думая в простоте душе, что и впрямь везут покойника на кладбище. Наконец, Карпов приказал всей процессии повернуть на Сенную (ныне Советскую) улицу и приехал к Троицкой гостинице, находившейся в одном доме с драматическим театром. Тогда гроб с лежащим всё в нём Карповым сняли с катафалка, внесли в дом и поставили там на бильярд. Карпов вышел из гроба, и кутёж продолжался.

Но по тем временам то, что проделал Карпов, считалось кощунством. Поэтому полиция сейчас же доложила о случившемся полицмейстеру города Симбирска Василию Асафовичу Пифиеву[2], который немедленно явился в гостиницу, где уже нашёл Карпова в состоянии невменяемости, так что никаких объяснений с ним вести уж нельзя было. Конечно, это дело для Карпова прошло без неприятных последствий…».
________________________________________
[1] В 2010 г. возвращено прежнее название Владимирский сад.
[2] Пифиев Василий Асафович (Иоасафофич) (1852-1916), симбирский полицмейстер с 1888 по 1916 гг. Лучший руководитель правоохранительных органов в истории Симбирска-Ульяновска. Еще при жизни, в 1913 г. о нем писали: «Едва ли в нашем городе за последние 10-20 лет была более популярная, более типичная личность».

Могила городского головы Николая Александровича Чебоксарова (1831-1901)

В 1891-1893 годы он возглавлял городскую управу. Это единственный глава города, чья могила сохранилась. Чебоксаровы – один из крупнейших купеческих родов. Из него два человека в разные годы возглавляли Симбирскую городскую Думу.

Николай Александрович – купец 1-й гильдии. Антон Шабалкин рассказал, что руководить городом Чебоксарову довелось в тяжёлое время. 1891 год – неурожай и голод, а 1892 год – холера. Кстати, само кладбище было устроено при руководстве городом брата Николая Александровича – Василии Чебоксарове.

Мы идем дальше, а наш проводник рассказывает, что некоторые надгробия старинного кладбища утрачены бесследно, даже более поздние, советские. Не удалось установить и место конкретных захоронений многих людей.

Вот, например, одним из популярнейших артистов Ульяновска в 1920-1930 и послевоенные годы был Василий Ефимович Брагин.

Он, как рассказывает Антон Шабалкин, тоже похоронен здесь, но, к сожалению, где именно, сказать сложно.

Василий Брагин был актером-трагиком старой школы. Играл Ивана Грозного в «Великом государе», Несчастливцева в пьесе «Лес» Островского. Также он прославился тем, что сыграл на ульяновской сцене Отелло.

Шарж, нарисованный ульяновским художником Александром Ивановичем Титовским. В первом номере газеты за 1946 год (1 января) можно увидеть эпиграмму:

Увы, забыл венецианку,
остыл Отелло ярый нрав,
он на охоту спозаранку
уходит в глушь лесных дубрав.
Чем «дездемон» губить на бис,
он губит зайцев, белок, лис.

«Тогда была традиция: под новый год или в первом номере газеты размещать различные эпиграммы и шаржи на известных людей города. Брагин дважды отметился в такой новогодней газете», – рассказывает архивист.

А этот голубой Крест – на могиле ульяновской Блаженной Валентины Ивановны Комаровой.

На памятнике написано – Симбирская, но большая часть ее жизни пришлась уже на советский период. О ней написано в издании Владимира Мельника про местных блаженных «Праведники Симбирской епархии». Она обладала даром предвидения. Так, она предсказала, что умрет вскоре после патриарха, и действительно, 17 апреля 1970 года умер патриарх, а она следом – 18 апреля. Ее могила – ухоженная, сюда приходят люди, зажигают лампады.

Мы возвращаемся на аллею. Антон Шабалкин показывает могилу Петра Ивановича Булыгина

Он был заместителем начальника опер-отдела ульяновского УВД, погиб при исполнении служебных обязанностей. В 1933 году при задержании банды он получил пулю в живот. Ему должно было исполниться 36 лет. Надгробие установлено уже в этом веке. До 1990-х, когда активно грабили кладбище, здесь была мраморная плитка с бронзовой фуражкой и бронзовые цветы. К сожалению, кто-то из охотников за металлом их украл.

Наш проводник показал нам могилу Ивана Илларионова, на памятнике написано: «Он встречался с Владимиром Ильичом Лениным».

«Краевед Алексей Сытин рассказывал, что Иван Илларионов помогал себе обустроить свою жизнь тем, что имел встречу с Ильичом, – вспоминает Антон Шабалкин. – Чем он еще прославился, я, к сожалению, не знаю».

Недалеко похоронены представители ульяновской династии фотографов Кубаревых. Вот ее родоначальник – Алексей Евсеевич Кубарев.

Здесь похоронен Архиепископ Иоанн – последний ульяновский архиепископ перед упразднением архиерейской кафедры с подчинением Куйбышевскому архиерею в 1958 году.

Мы идем дальше, и за Воскресенской церковью на главной алее видим памятник. Это Любовь Александровна Турская – первая жена Анатолия Клюева, мама скульптора Олега Клюева.

Она и сама была талантливым скульптором, трижды поступала в Академию художеств, но там была строго ограничена бронь для женщин-скульпторов. Тогда она устроилась туда работать уборщицей и, в конце концов, своего добилась. Среди ее работ: скульптурная группа «Коммунисты» в фойе мемцентра, памятник Александру Матросову в Ивановском детском доме и его уменьшенная копия в детском парке Матросова. Она трагически погибла в 40 лет: в 1971 году попала в аварию.

Фото 1971 года:

«Долго на могиле стояла скромная мраморная доска, а в 2008 году Олег Клюев поставил этот памятник», – вспоминает архивист.

В третьем квартале Антон Шабалкин сделал остановку около могилы артистов – Матвей Шарымов и Лия Радина. Он с 1905 года, она с 1921-го.

«Матвей Шарымов был звездой ульяновской театра, до сих пор его вспоминают с восторгом. Они с Лией Радиной встретились в годы войны. Он был женат, но между ними разыгралась страсть», – рассказывает архивист.

Лия Радина ездила по фронту: знаменитый композитор Соловьев-Седой создал театр «Ястребок».

Это афиша 1945 года.

В Ульяновск они приезжают в 1959 году. Матвея Шарымова приглашают как известного по роли Ленина артиста.

Шарымов в гриме и без:

1962 год – «День рождения Терезы». Пьеса была написана Георгием Мдивани в честь Кубинской революции 1961 года. Лия Радина играла главную роль Терезы.

Матвей Шарымов ушел намного раньше любимой – в марте 1968 года. Хотя у нее было много поклонников, она никогда ему не изменяла и всю жизнь его любила.

Стихотворение 1945 года

Надгробие первоначально выглядело так, но потом кто-то украл бронзовый барельеф.

«После смерти Лии Радиной (она завещала себя здесь похоронить) тогдашний директор кладбища Шувалов рассказывал, что рыли вроде на пустом месте, но прошли сквозь три истлевших гроба. Это к тому, сколько здесь может быть захоронений», – поясняет архивист.

Мы подходим к следующим захоронениям: два экипажа Ульяновской школы высшей лётной подготовки (сегодня УВАУ ГА)

В 1960 году летчики разбились из-за плохих метеоусловий, а в 1962 году погибли на взлете. Их ошибка послужила изменению правил полета. Они, согласно инструкции, летели с выпущенными на 40 градусов закрылками, что и привело к срыву потока и падению. Могила Ивана Степановича Моткина – одного из членов экипажа.

Антон Шабалкин рассказал, что сын Ивана Степановича – командир Ил-76 ТД Валерий Иванович Моткин – тоже погиб в авиакатастрофе.

Трагедия произошла 20 октября 1989 года при заходе на посадку в Ленинакане. Самолет вёз гуманитарную помощь пострадавшим от землетрясения в Армении в декабре 1988 года. Тогда, до развала Союза, вся страна в течение нескольких лет помогала ликвидировать последствия одного из крупнейших землетрясений 1980-х годов. Валерий Моткин похоронен в братской могиле на Северном (Ишеевском) кладбище.

Один из учителей летчиков – Кузьма Иванович Шубин (1901-1966).

Основатель и начальник Армавирского военного авиационного училища лётчиков-истребителей (1940-1949). А с 1953 по 1966 годы он был начальником Ульяновской школы высшей лётной подготовки (ШВЛП).

А здесь похоронена знаменитая парашютистка Антонина Яковлевна Зверде (скончалась в 1963 году).

Воскресенская церковь на территории некрополя:

Архивист Антон Шабалкин, который занимается изучением истории кладбища, периодически приводит его отдельные участки в порядок. Это результат уборки в третьем квартале:

Продолжение следует…