В ходе работы по проекту «Культурное наследие зон затопления Куйбышевской и Саратовской ГЭС» одним из наиболее интересных объектов стало село Головкино и находившаяся в нем Вознесенская церковь, построенная в 1785 г. тщанием графа И.Г. Орлова-Давыдова. История села и храма оборвалась в 1956 г., когда они (точнее, то, что от них осталось – дома перенесены или разрушены, а церковь в 1955 г. взорвана) были затоплены водами Куйбышевского водохранилища. Сейчас о богатой истории этого места свидетельствуют только немногочисленные архивные документы, фотографии, воспоминания немногих еще живых старожилов, а также Большой Головкинский остров, находящийся недалеко от Старой Майны – на нем сохранились следы старинного русского села. На башенке дома Гончарова висит чудом уцелевший колокол 1785 г. из Вознесенской церкви, отбивающий время в центре Ульяновска. Поэтому двухтомные мемуары последнего владельца село Головкино Александра Николаевича Наумова, изданные в Нью-Йорке в 1954 г., оказались для меня бесценными. Дело в том, что он оставил нам довольно-таки подробное описание хозяйственной и культурной жизни, а также природной среды села и его окрестностей конца XIX – начала XX вв. (1877 – 1917 гг.).

Но сначала несколько слов об авторе мемуаров. Александр Николаевич Наумов (1868 – 1950) до 1917 г. был известным российским общественным и государственным деятелем, членом Государственного Совета по выборам, в 1915 – 1916 гг. министром земледелия. Являлся потомственным дворянином Самарской губернии, крупным землевладельцем Ставропольского уезда, владел имением в селе Головкино. Помимо тесной связи с общественно-политической, культурной и хозяйственной жизнью нашего региона, А.Н. Наумов интересен и тем, что в течение шести лет сидел за одной партой с В.И. Ульяновым. Он писал: «Центральной фигурой во всей товарищеской среде среди моих одноклассников был несомненно Владимир Ульянов… Способности он имел совершенно исключительные, обладал огромной памятью, отличался ненасытной научной любознательностью и необычайной работоспособностью… Воистину, это была ходячая энциклопедия, полезно-справочная для его товарищей и служившая всеобщей гордостью для его учителей… По характеру своему Ульянов был ровного и скорее веселого нрава, но до чрезвычайности скрытен и в товарищеских отношениях холоден: он ни с кем не дружил, со всеми был на «вы»… Ныне положен он в своем нелепом надгробном Московском мавзолее на Красной площади для вечного отдыха от всего им содеянного…». Не менее интересное, но более лаконичное мнение оставил нам Александр Николаевич об А.Ф. Керенском: «Смотря, бывало, на него, странно и больно было мне сознавать, что этот маленький, худенький, нервный политический смутьян и болтун мог быть сыном почтенного Федора Михайловича (директора Симбирской мужской гимназии – Е.А. Б.).

Повествуя об истории семьи, А.Н. Наумов отмечал, что приволжская ветвь рода вела свое начало с царствования Алексея Михайловича, который пожаловал стольнику Даниилу Наумову земли, примыкавшие к луговой стороне Волге (в южной части Спасского уезда Самарской губернии). К 1868 г. родовые поместья сосредоточились в Спасском уезде Казанской губернии при с. Кокряти и в Ставропольском уезде Самарской губернии при селах Головкине (Богоявленское тож) и Репьевке (Архангельское тож) с прилегавшими к ним деревнями. Особое место в воспоминаниях автор уделяет биографиям своего деда Михаила Михайловича (1800 – 1880) и отца Николая (1835 – 1903, похоронен в Головкине), занимавших видное место в местном обществе и долгое время проживавших в родовом имении.

Усадьба и хозяйство

3

Единственное дошедшее до нас изображение дворянской усадьбы в селе находится в мемуарах А.Н. Наумова. Правда, снимок сделан издалека – с яхты «Сирена» на примыкавшей к Головкину реке Узени и поэтому деталей почти не видно. Тем более ценной представляется информация об усадьбе из уст автора: «Вся главная Головкинская усадьба расположена была покоем с большим внутренним двором между центральным домом и обоими боковыми флигелями, причем оба последние были каменные, а основной, центральный, двухэтажный дом был деревянный. Произошло это потому, что при прадеде Михаиле Михайловиче случился пожар Головкинской усадьбы, представлявшей собой ранее дворец в 120 комнат, с турами и прочими архитектурными украшениями в стиле итальянского ренессанса. После пожара прадеду не под силу было восставновлять прежнее грандиозное здание в первоначальном его виде, ввиду чего он решил всю центральную часть сгоревшей усадьбы снести до самого фундамента, сохранив таковой и обе боковые соединенные с ним каменные постройки, а вместо снесенного центрального строения, поставил на уцелевшем фундаменте двухэтажный деревянный дом, целиком перевезенный из другого его Казанского имения. В одном из боковых каменных флигелей с двухсветной большой залой отец с матерью прожили все время до раздела имения с братьями, который совпал… с освобождением крестьян. Помнится мне рассказ моей матери о размерах былой садовой оранжерейной культуры, когда корзинками собирали лимоны, также об обширных грунтовых сараях и пр.».

А.Н. Наумов упоминает о том, что в усадьбе у его родителей часто гостили родные и соседи, среди которых выделялся князь И.П. Трубецкой, игравший на скрипке Амати. Как и другие помещики, Наумовы не всегда жили в селе. На зиму семья переезжала в Симбирск, Самару, Ставрополь (на Волге – Е.А. Б.), Москву или Петербург. Однако были периоды и постоянного проживания в усадьбе.

В конце 1860-х гг. имение разделили, отцу Александра Николаевича досталась та часть, которая включала в себя всю старинную родовую усадьбу с многодесятинным вековым парком за каменной оградой в стиле «ренессанс», обширными гумнами, житными дворами, водяной мельницей на р. Урень, во время волжского половодья имевшей пристань. Кроме того, «…отец получил сравнительно небольшой пахотный участок размером около 1000 дес., но зато к нему перешли обширные, займищные Волжские луговые и лесные угодья, с принадлежавшими к ним большими и малыми Волжскими островами, так называемыми «середышами», каковых угодий было в круглых цифрах – лугов до 3500 десятин, лесов до 1500 десятин. Главное же раздолье отцовской части заключалось в Волге-матушке со всеми ее Воложками, озерами и речными притоками. Право на рыбные ловли простиралось по одной Волге, по обоим ее берегам на 25 верст, а считая все водное пространство, то такового было до 26000 десятин».

4

Показательно, что Н.М. Наумов направил большие усилия на усовершенствование старой водяной мельницы на реке Урень, пригласив мастера мельничного дела из Ярославской губернии. Он разобрал старую мельницу, укрепил вершник, устроил обводный канал со шлюзами и другими приспособлениями, в конце которого выстроил новую мельницу с двумя наливными водяными колесами и т.д. Также для ликвидации дефицита воды был прорыт широкий канал, соединивший Урень около вершника с системой луговых озер. Привели в порядок и пристань, на которой выстроили обширные амбары. В итоге новая мельница стала давать верный доход, прочно зарекомендовав себя среди Ярославских и Рыбинских купцов.

В 1898 г. имение в Головкино перешло в собственность А.Н. Наумова. Вот как рассказывал об этом времени сам автор мемуаров: «Среди всяких хозяйственных забот и предприятий, я уделял много времени и сил постепенному благоустройству всей нашей усадебной обстановки. Решив в полной неприкосновенности сохранить внешний облик нашего головкинского дома, я произвел лишь самые необходимые в нем и вокруг него ремонтные работы. Из левого каменного флигеля я убрал рабочих, птичник и инвентарный склад и превратил его в превосходное жилое помещение, в котором были устроены квартиры для служащих, с окнами на конный двор, и несколько запасных комнат для приезжающих, с видом на внутренний, т.н. «барский» двор. В том же флигеле была восстановлена в прежнем виде двухсветная обширная зала, приспособленная мною под читальню-библиотеку, с поместительными стенными шкафами и удобной диванной мебелью. В ней стояло пианино, а по стенам были развешаны охотничьи трофеи в виде лосиных рогов, и целая серия моих охотничьих фотографий, изображавших все виды головкинского спорта, быт и образ деревенской жизни моей семьи, а также наиболее интересные сцены из сельскохозяйственного обихода. Рядом с этим помещением, в конце флигеля, с окнами и выходом на улицу, была устроена мною контора, вход в которую со стороны «барского» двора был красиво отделан в русском стиле, в виде уютного крытого крылечка, с соответствующей резьбой и витыми, легкими колонками. В конторе имелся мой «хозяйский» обширный кабинет, со всеми необходимыми принадлежностями, уставленный шкафами и полками для хранения конторских архивов и текущих дел, зерновых, семенных и мучных проб, с планами на стенах и конторской стойкой около оборудованной в углу центральной телефонной станции».

Весной (март-апрель) 1899 г. семья А.Н. Наумова переехала из Самары в Головкино. Несмотря на необходимость реформирования хозяйства (ставшего почти бездоходным), Александр Николаевич, учитывая желание больного отца и дальше руководить имением, решил пока приспособить большой усадебный дом для молодой семейной жизни и сделать его более комфортабельным. Новый хозяин с учетом больших имевшихся природных ресурсов планировал следующие преобразования: 1) улучшить обработку (введение многополья и т.д.) и удобрение пахотной земли (имелось 1.000 десятин казенной меры); 2) изменить способ сдачи лугов (до 4.500 десятин) в аренду, за счет их лучшей части расширить животноводство; 3) упорядочить лесное хозяйство (до 2.000 десятин); 4) пересмотреть аренду рыбных ловель по Волге и во всех займищных водах (свыше 30.000 десятин); 5) модернизировать водяную мельницу; 6) расширить мукомольное дело до большого промышленного предприятия (условия: своя пристань, наличие даровой водяной силы, возможность применения дешевой паровой силы, наличие вблизи ряда частных посевов); 7) оборудовать сыроварение (условия: изобилие лугов, кормов и пастбищ, наличие здания, дешевизна транспортировки и несложность производства). В общем, революционных перемен вводить автор не хотел, а хотел использовать имеющиеся ресурсы как можно разумнее и полнее.

Судя по мемуарам, Александр Николаевич имел серьезные познания в области бухгалтерии. Он отмечал: «Основой всей моей будущей работы намечалась правильная постановка конторского дела в имении, с возможно ясным учетом всех главнейших отраслей хозяйства. Более всего мне понравилась «система Моховца», которую я еще в Крыму обстоятельно штудировал и наметил завести у себя в Головкино». Девиз этой системы – «время-деньги». Новый хозяин имения был убежденным сторонником введения в помещичий обиход известной доли буржуазного элемента, с учетом его пригодности для данной местности и хозяйственного уклада.

Результаты реализации этих замыслов через 10-15 лет показали их оправданность и экономическую эффективность. По данным А.Н. Наумова, имение, при управлении отца дававшее средний чистый доход около 8.000 рублей, стало приносить, начиная с 1912 г. до 80.000 рублей чистой прибыли, причем ее главная доля приходилась на значительно расширенное и поставленное на коммерческую ногу мельнично-мукомольное дело. Кроме того, благодаря помощи жены был погашен долг Дворянскому Банку в 135.000 рублей.

Именно по инициативе А.Н. Наумова в 1899 г. Головкино первым из окрестных селений было соединено телефонно-телеграфной линией со Старой Майной, а с 1912 г. добавили линию на новую вальцовую мельницу, с которой по всей обширной усадьбе провели электрическое освещение.

И наконец, нельзя не рассказать о таком большом проекте А.Н. Наумова, как вальцовая мельница промышленного типа. Работы по ее созданию начались в Головкино весной 1911 г. Они производились петербургской фирмой по передовой строительной технологии (соединение железобетона с пустотелыми кирпичами). Задуманное автором мемуаров дело было новым, поэтому вызывало сомнения и тревогу. Многие родственники и соседи «…уговаривали меня не затрачивать значительный капитал на «безумное»… новшество…». Тем не менее, все трудности удалось преодолеть. Как писал Александр Николаевич, «прошло два года, и те же люди, в особенности многочисленные соседи-мужички, ставшие верными клиентами нововыстроенной мельницы, на много верст красовавшейся днем и ночью, благодаря яркому электрическому освещению, держали между собой иную речь, частенько выспрашивая у меня, откуда я такой «умственной» постройке научился?!».

В декабре 1912 г. все работы по оборудованию новой огромной вальцовой мельницы были полностью закончены, и накануне Нового 1913 г. произошло ее торжественное освящение. Этого события с нетерпением ждали не только Головкинские, но и крестьяне окрестных селений. Внутри мельницы на бетонной стене была закреплена металлическая доска с выгравированной на ней краткой историей мельничной постройки, а над ней висел написанный Дивеевскими монашенками образ, изображающий преподобного Серафима Саровского, размалывающего муку ручным жерновом.

Показательно, что А.Н. Наумов не остановился на достигнутом, решив выйти на всероссийский и международный рынок. Для этого он познакомился с главными деятелями Калашниковской хлебной биржи в Петербурге, среди которых выделялись братья Мельниковы. Автор мемуаров намечал заготовленную за зиму муку по вешней воде сплавлять со своей пристани по Мариинской системе прямо в Петербург. Мельниковы дали А.Н. Наумову солидный заказ на 75.000 пудов с доставкой к маю 1913 г., которую брались осуществить сами.

Предприимчивый хозяин вспоминал: «Первый успех меня окрылил, и осенью 1913 года я скупил крупные партии ржи у окрестных помещиков. Для качества вальцового размола огромное значение играет сорт зерна, в данном случае – ржи. В этом отношении наша Головкинская округа, благодаря своей илисто-черноземной почве, всегда отличалась исключительной доброкачественностью зерна, и я, не стесняясь в цене, закупал у своих соседей то, что было мне нужно. В то время, как мои конкуренты должны были нести ряд накладных «пристанских» расходов, или оплачивать провоз муки по железнодорожному пути, у меня все это сводилось к использованию природных преимуществ. В результате, получалась огромная разница: мне стоил от Головкина до Петербурга провоз пуда муки, вместе со страховкой и причалом у Калашниковской пристани – 17 копеек, а бр. Марковым, направлявшим свой товар из посада Мелекесса в том же Петербург по железной дороге, транспорт пуда муки обходился в 35 коп.! За зиму 1913 – 1914 гг. мною было заготовлено на Головкинской мельнице около 250.000 пудов продажной муки, да почти такое же количество было размолото крестьянской «мирщины», с которой набрано было т.н. «лопаточного» сбора в мою пользу свыше 25.000 пуд. зерна. После объявления войны мельница стала работать на интендантство, доброкачественно и регулярно исполняя получавшиеся заказы. Закончу я свои воспоминания о моей новой мельнице коротенькой справкой. За 2 ½ года своей работы (1913 – 1915 гг.) мельница эта полностью себя окупила, давая ежегодно в среднем до 50.000 рублей чистого дохода. Рабочий сезон 1915 – 1916 гг. закончился почти той же доходной цифрой…».

DSC05475

Головкино почти вплоть до затопления в 1956 г. было известно прекрасным помещичьим парком, служившим местом отдыха всех сельчан. А.Н. Наумов писал о нем: «Будучи занят разведением нового сада, я делал все возможное и для поддержания старого нашего парка, представлявшего собою особую ценность, благодаря разнообразию хвойных пород. Виднелись огромные вековые сосны, с широко раскинутыми ветвями. Словно зеленый обелиск возвышалась над всеми, единственная в своем роде по стройности и красоте, темнозеленая пихта с ее многочисленным потомством, самосевно распространившимся по всему саду. В особенности памятна мне чудная прямая аллея старых дуплистых лип, о которых предание передавало, что сажены они были будто бы самой Императрицей, Великой Екатериной, при посещении ею Казани, когда она побывала и в Головкинском Приволжье».

Обустраивая усадьбу, новый хозяин возвел собственные кирпичные заводы, благо глины и топлива было в изобилии. Поэтому кирпича хватало как на усадебные, так и на крестьянские постройки, особенно жителей «яицкого конца», который за десять лет почти весь застроился каменными домами.

Значительное место в мемуарах занимают описания семейной жизни автора, его отношений с родственниками. К сожалению, ограниченные рамки статьи не позволяют полно осветить эти и другие интересные аспекты воспоминаний А.Н. Наумова.

Продолжение следует

Евгений Бурдин