Нового года не будет

Вместо 2015 года в области наступит 2001. Такой однозначный вывод можно сделать из анализа экономической статистики региона за последние 20 лет. Мы разработали методику исследования, провели анализ и выяснили, что ситуация в следующем году в области будет приблизительно соответствовать началу 2001 года. При этом, в отличие от даты миллениума, никаких поводов для оптимизма нет. С точки зрения экономических трендов, у области нет никаких шансов выйти из кризиса. Скорее всего, уже вообще никогда.

В основу анализа мы положили данные, которые описывают экономическую ситуацию в домохозяйствах — уровень инфляции, стоимость базового набора товаров и услуг, индексы потребительских цен на продовольствие, промышленные товары и услуги, а также размер областного бюджета как основного источника ресурсов для жизнедеятельности региона. Фактически, мы постарались разработать методику, которая позволила бы оценить и спрогнозировать уровень жизни среднего ульяновца.

Мы основывались на данных из ежегодных сборников Росстата, отчетов об исполнении областного бюджета и на данных налоговой службы. Отметим, что данные за 2014 год неполные — мы использовали данные за период «январь-октябрь» без их экстраполяции. Прогноз значений индикаторов инфляции на 2015 год делался на основе экстраполяции трендов соответствия динамики изменения индексов цен общероссийским исходя из оценки общего уровня инфляции в 2015 году в 30% (по утверждению представителей Центробанка). Исходя из этой (достаточно, на наш взгляд, оптимистической оценки) были пересчитаны прогнозируемые индексы цен на товары и услуги. Сделать это оказалось несложно — соотношение между общим уровнем инфляции в регионе и индексами цен на товары и услуги все последние годы приблизительно одинаковое. Ввиду глубокой зависимости региона от федеральных денег, ожидать изменения этих соотношений в 2015 году не приходится.

Оставался главный вопрос — в каких показателях выражать бюджетную обеспеченность? Если ограничиваться исключительно «голыми» цифрами из статистики, то окажется, что никакие индикаторы не способы выразить реальную ценность бюджетного наполнения. Поэтому мы поступили следующим образом: собрали данные по официальной стоимости базового пакета товаров и услуг начиная с 2001 года (до этого рассчитывалась только продовольственная корзина) и пересчитали бюджетную обеспеченность в реальном выражении. Получился своеобразный индикатор, отвечающий на простой вопрос «сколько наборов базового выживания может купить один житель области за свою «долю» в областном бюджете». Тот же самый индикатор можно представить и в другой форме — сколько месяцев жители области могут выживать исключительно за счет бюджета. Хотя, стоит быть откровенными, вряд ли многим удастся выжить на те деньги, в которые статистика оценивает «базовый набор».

Что же получилось? Получилась весьма неприятная ситуация, но не будем забегать вперед, будем разбираться последовательно.

Как несложно заметить, доходы областного бюджета непрерывно росли, причем в некоторые годы в период с 2004 по 2008 год даже с опережением уровня инфляции. В 2008 году случился кризис, который вызвал ожидаемый и предсказуемый спад областных доходов. Одновременно значительно выросла и стоимость товаров и услуг.

Считается, что этот кризис Россия, а вместе с ней и дотационная Ульяновская область, успешно преодолели. Но это не так.

Несмотря на рост доходов бюджета в 2010-2011 годах, они не успевали за темпом реальной инфляции, особенно в сфере услуг (в первую очередь ЖКХ). То есть, кризис никуда не делся — несмотря на рост формальных доходов, область с каждым годом располагала все меньшим и меньшим объемом реальных ресурсов. Проще говоря, денег стало больше, но купить на них можно было меньше.

Казалось бы, эта ситуация не должна была повлиять на реальную обеспеченность населения региона ресурсами на фоне постоянного снижения его количества. Но это тоже оказалось не так — в пересчете бюджета на реальные товары и услуги оказывается, что реальная обеспеченность ресурсами снизилась.

Начиная с 2008 года, на свою «долю» в областном «общаке» каждый житель области может купить все меньше и меньше товаров и услуг.

Причина этого явления обозначена выше — бюджетные доходы перестали поспевать за реальной инфляцией. Которая, что выглядит удивительным, все эти годы в области поддерживалась на достаточно небольшом уровне.

Но эта инфляционная стабильность обманчива. Общий интеграционный показатель инфляции складывается из нескольких индикаторов. Как несложно заметить, наибольшую тенденцию к росту начиная с 2002 года имели цены на услуги, но далеко не все из них входят в фиксированный набор товаров и услуг, хотя и являются важнейшим индикатором состояния региональной экономики, так как фиксируют реальное положение в потребительском секторе.

Как несложно заметить, до настоящего времени динамика роста стоимости «базового» набора товаров и услуг близка к линейной несмотря на спады и подъемы в доходах областного бюджета. Наряду с опережающим ростом цен на потребительские услуги, это говорит о росте в области объема неформальной экономики, действия акторов которой способствуют сглаживанию спадов ресурсной обеспеченности несмотря на ежегодный (начиная с 2008 года) спад объемов реальной экономики в реальном выражении (приведенном к уровню инфляции, а не просто взятом «по отношению к предыдущему году»).

Эта ситуация в полной мере подтверждается и данными налоговых органов, а также нашими расчетами количества трудоспособного населения в области, занятого непонятно чем (сейчас почти треть, в 2008 году было менее 20%). Впрочем, об этом мы неоднократно писали. Приведенные статистические данные позволяют лишь подтвердить важное обстоятельство — основой неформальной экономики является не производство товаров, а оказание услуг. Несложно понять и каких именно. С учетом того, что «живительной средой» для «неформалов» является сектор квази-экономики, занятый конвертацией государственных ресурсов в деньги, можно выявить, что основной областью для приложения «неформальных» ресурсов является строительство как единственная отрасль в области, которая растет с опережающими инфляцию темпами.

Возникает вопрос — а каким же должен быть размер областного бюджета для того, чтобы соответствовать инфляции (причем «статистической», реальная инфляция, естественно, выше)? Для ответа на этот вопрос мы пересчитали объем бюджета исходя из индексов цен и общего уровня инфляции.

Оказалось, что с 2003 по 2008 год размер регионального бюджета вполне соответствовал динамике роста цен и даже немного её опережал, что и обеспечивало постоянный рост реальной (обеспеченной товарами и услугам) «доли» жителя области в «общаке». Начиная с 2008 года это правило не выполняется. Небольшое исключение — 2011 год, когда рост размера областного бюджета вновь превысил расчетный исходя из уровня инфляции. Но, как мы помним, тогда это было связано вовсе не с началом экономического роста, а с началом кредитования.

После 2011 года кривые роста цен и роста размера бюджета резко расходятся. Совпадение графиков на отметке 2014 год связано лишь с тем, что мы оперировали данными за «январь-октябрь» и прогнозным размером бюджета, который наверняка будет скорректирован по итогам года. Очевидно, что реальная ситуация в свете последних событий по итогам года окажется вовсе не такой радужной.

Кризис начался в 2008 году, когда реальная обеспеченность «доли» жителя в бюджете товарами и услугами составляла максимум — почти 4,5 «фиксированных набора товаров и услуг». То есть, теоретически, за счет бюджета житель Ульяновской области мог выживать почти полгода (с учетом того, что в стоимость «набора» включена стоимость услуг отопления жилища). По итогам 2014 года этот показатель упадет почти в два раза, а, согласно прогнозам, в 2015 году за «долю» можно будет купить всего лишь 1,8 «фиксированных набора», которых хватит лишь на 2 месяца выживания.

Явно заметен откат почти на 15 лет назад — такую же реальную обеспеченность товарами и услугами бюджет области демонстрировал в 2000-2001 годах.

Казалось бы, раз тогда выжили на полтора «набора», то выживем и сейчас. Но это не так — тогда и сейчас ситуации абсолютно разные.

Как видно из графика, в начале 2000-х не наблюдалось такого разрыва между инфляционными ожиданиями и реальным уровнем инфляции и размером регионального бюджета, а, начиная с 2008 года, мы наблюдаем, что размер бюджета все более и более проседает относительно роста цен и тарифов. В 2015 году и вовсе ожидается полный провал. Даже по самым скромным подсчетам (исходя из инфляции по продовольствию в 30%), для того, чтобы исполнялись базовые обязательства, бюджет региона в 2015 году должен составлять 45,3 миллиарда рублей при реальных 33,3 миллиардах.

Налицо структурный кризис, преодолеть который не имеющая «подушки безопасности» область без посторонней помощи не в состоянии. Нет и никаких надежд на исправление ситуации в будущем.

Нынешний кризис — это вовсе не кризис 1998 года, когда в регионе еще оставалась структурно независимая промышленность, способная к тому, что ныне принято называть импортозамещением, и оставались ресурсы географии, которые могут быть распроданы. Сейчас ничего этого нет — оставшиеся артефакты промышленности дышат на ладан, практически все имущество и география уже проданы и поделены, нет особых надежд и на федеральный центр, который испытывает те же проблемы, но в большем масштабе из-за рекордно высокой (85% в 2013 году) зависимости от экспорта нефти и стали. Поэтому в новом году нас ждет не кризис, а новая жизнь в новых условиях. Уже без гарантий полугодового выживания, зато со вполне очевидными перспективами полуголодного выживания.