|
Сергей Селеев Точильщик ножей – Родом я из Владикавказа. Мой отец погиб на фронте, мать вышла замуж, и в итоге я рос с бабушкой. Работал в Душанбе с 1961 года литейщиком, формовщиком, бурильщиком. В 2008 году я приехал сюда — у меня тут дочка. Она здесь закончила университет, работает терапевтом. Всего у меня 8 детей. Живут во Владикавказе, в Москве, в Душанбе, в Ульяновске. Сначала я стал делать ножи на производстве, из обрезков. Плюс к этому мне бухарские евреи говорили: «Дядя Афанасий, ты же осетин. А осетины — горный народ, умный народ. Зачем ты работаешь так: у тебя там литье, у тебя там вентилятор, соль с пота. Ты возьми с райисполком патент — над тобой командира не будет». Я так и сделал, начал работать. И еще мне евреи сказали: «Будешь курить, будешь пить — твои друзья не будут точить ножи и ножницы. Твои друзья будут алкоголики и курящие». Так и я всегда всем говорю: «У тебя три врага — курение, выпивка и проституция. Если ты их победишь, то ты будешь не богатый, не бедный, средний житель». Вот я их и победил!
Те, кто мою руку знают, те и приходят поточить ножи. Иногда придут и спрашивают: «Дед Афанасий, а у тебя жена есть?». Да, говорю, есть. А они говорят: «Какая она счастливая. Ты с нами поговоришь, ножи наточишь, завернешь. Пока ты его не наточишь как надо, ты не остановишься». Один как-то приходил: «Дядя, ты на бумаге не проверяй. На моей волосатый рука проверяй». Ну, я ему руку насухо и побрил. Никто кроме меня ножи и не точит. Вот еще история! Пришли как-то женщины: «Дядя, знаешь, откуда мы приехали?» Я говорю: «Нет, не знаю, может из Ишеевки?» А они мне: «Нет, из Москвы». Я говорю: «Вай, как из Москвы!» Отвечают: «Да, я к маме приехала, увидела, что ножи, ножницы остро наточены, спросила мать, где она их поточила». Вот эти женщины наточили целую гору ножей и ножниц. А секретов никаких особых и нет. Надо хорошо точить, вот и все. Когда мне ножи приносят, мясорубки искалеченные, я говорю: «Иди, свои деньги возьми у того, кто это делал. Разве можно так точить?» Вот возьми мою руку. Когда ко мне приходят, я крепко пожимаю руку и говорю: «Сколько лет дашь?» Ну, дают лет шестьдесят. Нет, говорю, семьдесят пять уже будет. Это все потому, что я с малых лет ишачу. Вот мои секреты. Я ученика там, в Душанбе, учил. Да раз еще ко мне пришел один парень, который ремонтировал пылесосы, швейные машины. Я говорю ему: «Смотри на мои руки, они чище и мягче твоих, хотя я и прижимаю лезвие руками. По ветру от точильного камня я определяю силу нажима. Вот если ты один ножик хорошо наточишь, я тебе сто рублей дам». Он говорит: «Нет, я на твоем станке не буду». Я спросил его: «Почему?» Он сказал, что руки жжет. Тогда я его только спросил: «Ты хорошие деньги берешь, они руки не жгут?» Он ответил: «Нет». Ну, и мне все стало понятно. А вообще хорошо было бы ученика подготовить, потому что человеческая жизнь короткая. Вот сегодня уже полдня нет. Человек так и уходит, уходит. Наездник – В чем отличие жокея от наездника? Наездники в качалках ездят, а жокеи верхом. Я и в качалке, и верхом ездил. Около десяти лет под Рождество и Новый год катал иностранцев на тройке на ВДНХ. С ВДНХ связана смешная история. Начинали где-то 25 декабря и в течение месяца это все проходило. От каждого региона по две тройки. Однажды едем, помощник мой говорит: «Чердак, Чердак (а я родом из Чердаклов, поэтому меня так прозвали) смотри, мужик в юбке». Я посмотрел, правда, в юбке — шотландец. На улице мороз минус двадцать, а он с голыми ногами. И сел еще с краю. Ну, думаю, сейчас я тебя прокачу. Как дал последние двести метров на всю мощь. Ветер, холодно, ему задувает под юбку. Приехали, он как выскочил, побежал в ресторан отогреваться. Долго мы смеялись тогда. Больше шотландцев не было.
Мой брат работал наездником. Поэтому я до армии ездил на ипподром с ним. Работал там конюхом, ухаживал за лошадьми. Я и объезжал лошадей. А после армии стал работать наездником. Объехал весь СССР по соревнованиям: Ростов, Киев, Алма-Ата, Москва. Конечно, на ульяновском ипподроме выигрывал соревнования. У меня были орловские и русские рысаки. На доморощенных лошадях выступал. Был у меня конь по кличке Горный поток на нем почти всю Россию проехал. Вообще, я с 1960 года на ипподроме работал. Вот только в этом году бросил это дело. По выходным бега и сейчас на нашем ипподроме бывают. С соседних регионов приезжают. Заездов по пять бывает. Я работал у мастера-наездника Анатолия Козлова. У него и учился. Спрашивал, как ехать нужно, как лечить. Больших премудростей нет, но все равно многое надо знать. Хотя вообще я самоучка по большей части. Начинал с низшей третьей категории и дошел до мастера-наездника. Чтобы продвигаться, нужно было выигрывать соревнования, набирать баллы. Например, я на всероссийских соревнованиях занимал второе, третье место. У меня были ученики: Котельников, Саблин, Таушкин. Они были у меня помощниками, а сейчас они уже и сами опытные наездники. Много ребят приходило из Хреновского конного училища на практику. Там готовят наездников и ветеринаров. Я давал им лошадей, ставил оценки. После училища им присваивали категорию. Любовь к лошади — главное качество хорошего наездника. Самое главное — это любовь. И познается это с годами. Вот так вся молодость прошла на конюшне, с лошадьми. Сейчас вот пригласили в наш сельхозуниверситет, поеду скоро с лошадью, упряжью, буду учить студентов запрягать лошадь. Столяр, реставратор – Вещи у меня появляются из музеев, иногда бывают и частные заказы. Кресла, шкатулки — дома бывает, шевыряешься. Я начал в 1986 году. Тогда в городе была реставрационная мастерская от Москвы. Вот уже почти тридцать лет занимаюсь реставрацией. У меня средне-специальное образование по металловедению, потом проходил обучение и стажировку в Питере. Все остальное — самоучка. Отец живописью занимался, дед живописью занимался и хобби переросло в работу. На Германовской церкви около 70% киотов, когда ее восстанавливали, делал я. У меня была своя фирма в то время, потом я закрылся. Работы достаточно. Работаем, трудимся пока на благо государства. Занимались музеем-заповедником: реставрировали старую мебель и делали новоделы. Культура немного не тянет, она сейчас не на первом месте стоит. Хотя мы прилагаем свои усилия. Вот мастерскую сделали — выпросили старый подвал, расчистили его. Наверху у нас живописью занимаются, а грязь вся здесь у меня.
Я в одиночку работаю. Учеников каких-то брать? Не знаю… Не каждый идет в эту грязь. Все же думаю, что реставрация — это пришел и экзотику сделал, а приходится возиться по уши в растворителях, в грязи, в пыли. Но в итоге потом получается восстановленное изделие. Сейчас вот реставрируем кашкадамовскую мебель, она тут у нас стоит. Ну, и по работе собираешь старый хлам: рамы окна, древесину… А вот старый шпон уже не найдешь. Так что если кто-то принесет старую мебель, буду рад. Она пойдет либо на запчасти, либо будет восстановлена. Это от предмета зависит, его состояния. Вот, например, венских стульев очень много, потому их можно разбирать на запчасти. Хотя мы и гнуть можем, сами делать «запчасти». Было бы желание. И если бы оплата была соответствующая, то все было бы прекрасно. Экзотики мало конечно, но иногда старинная мебель попадается. А работа наша всегда ответственная. Потому что хочется восстановить, чтобы это осталось, чтобы это увидело как можно больше людей. Так не выделишь, любая вещь прирастает к тебе. Хочется узнать ее историю, но таких вещей мало. Многое утрачено, потеряно. Иной раз из какого-то старинного дома что-то попадается. Но по большей части собираешь всякий хлам. На той же помойке жена проходила, увидела старинные дверки от буфета с витражными стеклами. Можно восстановить, найти какой-то подобный буфет. Желательно было бы, чтобы этому уделялось больше внимания со стороны государства. Реставрация очень затратная вещь как по деньгам, так и по времени. Мастер лозоплетения – Я себе почти ничего не оставлял, отдавал в музей, продавал или раздавал друзьям и знакомым. Я родился в селе Борки. Сейчас это уже Рязань. Так вот там, по другую сторону реки, в Заокской слободе, все плели из лозы. А на нашей стороне, из восьмидесяти домов плели только в пяти. Но я заинтересовался. Мне было 8 лет, когда я сплел корзинку — чудище морское. Сделал и заплакал. Мать спрашивает: «Чего плачешь? Ты что хотишь прямо сейчас сплел и в дело? Вот когда десятую сделаешь, тогда будешь радоваться». И правильно, так и случилось. Когда начал плести, понял, почему каверзность получается — надо управлять основой, выправлять ее. В это же время, сосед, который жил через плетень, позвал: «Хочешь научиться, иди сюда». Он большую кормовую кошелку плел, в круг меня посадил. И не выпустил, пока дно не сплел. Работал я много где. Во время войны — на авиационном заводе, подвешивали кабины на консоли на По-2 и Р-5, потом гидравлистом. В последнее время, работал в «Туристе» водителем автобуса, зарабатывал 350 рублей. И как-то раз сделал шесть изделий за три дня. В магазин продал, 700 рублей заработал. Посмотрел, действительно, а чего я? Тут не к гудку, сам на себя работаешь. Поехали с женой — лозу режь и отдыхай. На месте чистили и несли домой, на зиму заготавливали — антресоль на кухне была полностью забита. И зимой, и летом я плел. Каждое изделие я заносил в тетрадку, поэтому могу сказать, кому сделал, когда сделал и за сколько. Это пошло еще с государственной работы. У других приписки большие были, бензин сливали в кустах. А я заносил только факт. Поэтому у меня крали эти журналы — окна били, двери вскрывали.
Заготавливать материал нужно, когда начинается сокодвижение. Иногда в конце марта, если уже тепло, но это бывает редко. За все время самое раннее заготавливал 23 марта. Было тепло, я даже обгорел на солнце. А так, в основном, в апреле. Хотя иногда, очень редко, бывало так, что и 9 мая не чистится лоза — май стоит холодный. У нас и плантация своя была. В первый год срезаешь метров сто квадратных, а на другой год не подходишь к ним, режешь на другом участке. На третий год приходишь на первый участок, лоза молодая стоит, как рожь. И быстро пучками нарежешь. Но в последнее время я ходил и не узнавал места, где мы обычно резали лозу — все огородили штампованным забором. Куда не сунься, негде резать. Хорошая лоза как веревка, не ломается. Плетеная лоза должна быть желтая с красинкой. Лоза красного цвета — подкрашенная, розового — вареная, она сама себя красит, белая — просто очищенная. Можно пропускать лозу через резак, получать широкие тонкие пластины и плести из них коробки, лапти. Но я мало такого плел, мне интереснее было из цельной лозы. Я и жену научил. Но женщине тяжело — пальцы болят. Да и я сейчас не плету — зрение уже не позволяет. Самое легкое — научить вить корзину или панно. А уж если научишься корзину, то можно все плести, что головой задумал. Учеников много ко мне приходило. Говорили, что будут платить, но я платы не брал с них никогда. 
|
|
|
|
|
Цитирование информационных материалов, размещенных в ИА "Улпресса" без получения предварительного разрешения допустимо при условии обязательного указания на источник цитирования: приведение ссылки — в печатных материалах, гиперссылки на cайт ulpressa.ru — в сети Интернет. Ссылка на источник или гиперссылка должны располагаться в начале текстового материала.
Антимайдан
Александр Брагин — правая рука губернатора Морозова на митинге против Путина