30 мая 2015 года нашему известному поэту, прозаику, публицисту Николаю Алексеевичу Полотнянко исполняется 72 года, из которых почти полвека он отдал творческому развитию русской литературы.
Поэт
Поэт и власть, художник и толпа.
Искусство у позорного столба.
Бездарность, возведённая в величье.
В запасниках истлевшая судьба.
И ликованье лжи во всех обличьях.
Идёт тупая гонка и борьба
За власть мирскую и за призрак славы,
Где слепнет ум, взрываются сердца,
Война, где победители неправы.
Власть
Всё это так, но я здесь не при чём.
Раз ты поэт – живи своим умом.
Пиши, печатай вирши, издавайся,
На гонорары жизнью наслаждайся,
И не вини меня, ведь я здесь не при чём.
И знай, для самочувствия страны
Стишки, поэмки больше не нужны.
Телекартинок хватит нам вполне.
Чтобы народ покоить в тишине.
А ты, как видно, не вписался в рынок,
Где твой успех определяет спрос,
Жаль, что поэт до рынка не дорос…
Но это не беда, купи патент,
Что ты – поэт, и яростно чирикай,
Подобно воробью, что ты – великий
И не опасный власти элемент.
Жаль, ты гордец… Но сможет ли твой стих
Парить в предгрозьях, издавая клёкот
Прозрений и пророчеств мировых?
Кто их услышит? Всё заглушит топот
На развлеченья алчных толп людских.
Поэт
По разуму толпа – безрогий скот.
Власть для неё – суровый надзиратель.
Но может превратить толпу в народ
Поэт от Бога и правдоискатель.
Да, наш народ обманут и забит.
Он рукоплещет лжи и верит в чудо.
Ждёт счастья от господ и ниоткуда,
То расшибает лоб в молитве, то грешит.
Нам русское безвременье не ново,
И к возрожденью тяга не нова.
Народ в метаньях успокоит Слово:
Поэт отменит пошлые слова
О честном социальном государстве,
О богатея с нищим вечном братстве.
Власть
Везде, во всём ты сеешь кутерьму.
Добра себе желаешь одному.
Народ легко скотами называешь.
Остынь, поэт, пойми не по уму
И зря ты власть мирскую уязвляешь.
Она от Бога, разве ты не знаешь
Поэт
Власть не от Бога. В дни первоначал
Из глины и любви Он создал человека.
Свободу воли смертным щедро дал,
А власть пошла сама собой от века.
И нет конца, и нет износа ей
От дней библейских и до наших дней.
И все народы под её пятой
Живут по властной, а не Божьей воле.
Мне наша власть не кажется святой,
Но я простил бы ей людские боли
И перестройки адовы круги,
Когда б она не лезла мне в мозги.
И так наш век большой бедой отмечен,
Что до конца народ расчеловечен.
Он превратился в сонмище людей,
В толпу, во множестве явиться хочет к Богу,
Чтоб хором перед Ним покаяться в грехах.
Разброд в стране, разброд царит в умах,
Но власть не видит к истине дорогу.
Власть
Я есть всегда и истина, и свет.
Я есть всему загадка и ответ.
И ты послушным должен быть поэт,
Не то я замолчу тебя навечно.
Поэт
Еще не наступил России вечер,
И солнце высоко над ней стоит.
Поэзия людей очеловечит
И совестью всех честных освятит.
Спадёт с души покорства подлый страх,
Когда её, печальную простушку,
Согреет красотой и правдой Пушкин,
Ведь в русских небесах он обитает,
И эхом слова Божия в громах
Поэту Правды душу насыщает.
Новая Русь
Отпылал листопад. Заиграла,
Осень лёгкой, как пепел, листвой.
Разноцветным ковром листовала
Расстелила её предо мной.
Я давненько бреду вниз по горке,
Отпылавшей листвою шурша.
Прочитал я от корки до корки
Книгу жизни своей, не спеша.
И сейчас, вместе с листьями, нищим,
Как они, погорельцем тащусь.
И душа не спасения ищет,
А предчувствует Новую Русь.
Дальше жить невозможно, как прежде:
Правит всем победившая плоть.
Но во мне не угаснет надежда,
Что узрит эту мерзость Господь.
Он закроет дурную страницу,
Книги жизни на русской земле.
И всех нас, от села до столицы,
Переплавит в бунташном котле.
Мне не видеть уже Руси Новой.
Но всем сердцем я верю в одно:
Коль в начале начал было Слово,
То спасти сможет нас лишь оно.
***
Всё бежим, всё куда-то бежим –
От судьбы,
От хандры,
От инфаркта…
Человечество стало иным,
Заразившись микробом азарта.
Что ни день – об открытии весть
Подтверждает всесилье прогресса.
Стали мы больше пить, больше есть,
Стали больше размером и весом.
Стала больше вокруг кутерьма,
Мнений, лиц, излучающих моду.
Стали больше мозги, но ума
Не прибавилось в них ни на йоту.
Мы не ведаем то, что творим
До предсмертного крайнего срока.
Всё бежим, всё куда-то бежим
От себя,
От природы,
От Бога.
Желание
Затем, чтоб душа не сомлела,
Пред вечною тьмой трепеща,
Хочу, чтоб ярко горела
Пред нею надежды свеча.
Хочу, чтобы свет её капал
На лист недописанный, чтоб
И дождик октябрьский плакал,
А майский смеялся взахлёб.
Хочу для рабочего люда
Иного, чем ныне дано.
Хочу невозможного чуда
И верю, что будет оно.
Свеча России
Каждый вздох, каждый миг – всё дороже.
Оглянуться б вокруг, не спеша.
Между правдою жизни и ложью
Утомилась метаться душа.
Пролетела, как облако, мимо
Жизнь – и дня из неё не вернуть.
Лето сгинуло в листвяном дыме,
И дохнула предзимняя студь.
Все забыты личины и роли,
Что носил, притворяясь, играл.
Где-то там далеко в чистом поле,
Что-то я находил и терял.
Я не помню начального мига,
Мне конечная цель не ясна.
Есть ли смысл изначально великий
В том, что жизнь человеку дана?
Иль случайно, как брошенный камень,
Я куда-то, зачем-то лечу?
Или жизнь мне дана, словно пламень,
Чтоб возжечь над Россией свечу?
Что-то гости не едут ко мне
Лунный свет мельтешит на стене,
От листвы пятернями топырясь.
Что-то гости не едут ко мне,
И друзья, и враги припозднились.
Я их жду и никак не дождусь.
В околотке ни лая, ни смеха.
За столом только память и грусть,
Одному и вино не утеха.
Приезжайте друзья и враги,
Налетайте застольной ватагой.
Пышно спят на столе пироги,
Ходуном ходят пива и брага.
Будем мы до последней звезды
Пить и петь нашей юности песни.
Ведь без дружбы мужской и вражды
Станет жизнь и унылой, и пресной.
Я когда-то мечтал и любил,
Ошибался, терзался и злился.
Но давно все обиды забыл,
И со всеми в душе примирился.
Низовой пожар
Под небом радужным и чистым
Дымится бор прогорклой мглой.
Под слоем сучьев, хвои, листьев
Вдруг вал поднялся огневой.
И покатился по округе,
Оскалясь тыщей искр-жал,
Позёмкой огненной и вьюгой,
Бегущий понизу пожар.
Земля дымилась и горела.
И, пожирая мох и дёрн,
Своё стрмительное тело
Пожар сквозь буреломы пёр
Он бушевал, и дик и грозен.
Всё выжег, кроме тишины.
Хотя сгорели корни сосен,
Шумели кроны, зелены.
29. 12.1991
В шестидесятые года
Ещё не знала нас беда…
Народ и партия — едины,
И на пороге коммунизм.
И мощно головы и спины
Мы напрягали, чтобы ввысь
Поднять заводов новых трубы,
Теченье рек направить вспять,
Капитализму волчьи зубы
Щитом ракетным обломать.
Тогда страна могла всё это
Свершить – в сердцах пылал огонь
Первопроходцев и поэтов,
И героев всех победных войн.
Но в девяностые года
Настигла Родину беда…
Несчётных каинов коварством
В умах растерзан коммунизм.
И раскололось государство.
И все мы раскололись вдрызг.
Сейчас мы все друг другу – волки,
И вместо лиц – оскалы рож.
Все идеалы – на осколки,
И души на осколки тож!
Мы все – никто, от нас нет тени.
Насквозь отравлены тоской,
Мы – жертвы собственной измены
И Божьей правды, и людской.
Судьбой ведомые от века,
Куда мы двинемся теперь?
Ведь под личиной человека
Отмщеньем вскормлен бунта зверь?
Ужели хляби океана
Покроют Землю, всклокотав?
И все виденья Иоанна
В России воплотятся в явь?
Николай Алексеевич Полотнянко родился 30 мая 1943 года в Алтайском крае. Он окончил Литературный институт имени А.М. Горького. Первая поэтическая публикация состоялась в 1968 году в газете «Омская правда». С 1973 года писатель живёт в Ульяновске.
Николай Алексеевич является автором романов: «Государев наместник» (2011), «Жертва сладости немецкой» (2013), «Бесстыжий остров» (2013), «Загон для отверженных» (2014), «Счастлив посмертно» (2014), «Клад Емельяна Пугачева» (2014), «Атаман всея гулевой Руси» (2014), «Минувшего лепет и шелест» (2014), комедии «Симбирский греховодник» (2010), а также поэтических сборников: «Братина» (1977), «Просёлок» (1982), «Круги земные» (1989), «Журавлиный оклик» (2008), «Русское зарево» (2011) и других. С 2006 года он является главным редактором журнала «Литературный Ульяновск». В 2008 году Николай Полотнянко был награждён Всероссийской литературной премией имени И.А. Гончарова, в 2011 году – медалью имени Н.М. Карамзина, в 2014 году – орденом Достоевского 1-й степени.
