Городской библиотеке №8 прошлой весной было присвоено имя русского философа Василия Розанова. К этому событию в библиотеке была приурочена Неделя философской книги. Доклады читали приглашенный лектор из Москвы и ульяновские ученые. А мы предлагаем вниманию наших читателей статью заведующей этой библиотекой Людмилы Ильиной, которая рассказывает о судьбе и мировоззрении этого необычного философа, о его любви к России.
Как определить Розанова? Кто он? Философ? Литературный критик? Писатель? Публицист? Все это правильно!
Он был философом без философии. Не написал ни одного романа, но создал новый жанр литературы и стал гениальным писателем, магом слова, книги которого удивляют, изумляют, обжигают и через сто лет.
Его и боготворили, и ненавидели! Да и сейчас и ругают, и восхищаются. Почему?
Главная особенность его творчества – на все иметь несколько точек зрения.
«Писал двумя руками», – скажет Зинаида Гиппиус. По одному и тому же поводу говорил и «да» и «нет». В одной газете писал как либерал, а в другой – как консерватор. В одной статье говорил одно, в другой
– утверждал обратное. И даже однажды в одной публикации пытался писать во всех направлениях. И подписывался разными фамилиями. Его обвиняли в двурушничестве, непорядочности, называли циником. «На предмет надо иметь тысячу точек зрения», – отвечал Розанов.
Его называли «русский Ницше», «русский Фрейд», о его гениальности говорили Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Алексей Ремизов. А вот оценка Николая Бердяева: «Литературный дар его был изумителен, самый большой дар в русской прозе. Это настоящая магия слова».
Розанов создал особую форму, особый жанр, названия которому нет в литературоведении. Всегда свои мысли записывал на ходу: в вагоне, за набивкой табака, на вокзале, в клинике… И на чем придется: на афишке, билете, газетках, клочках бумаги, манжетах рубашки и даже на подошве туфли! Такие вот «мыслечувства» на бумаге.
Из этих мыслей были написаны книги: «Уединенное», «Опавшие листья», «Апокалипсис нашего времени». Когда читаешь, хочется отвечать, возражать, думать, находить что-то свое. Они-то и образовали ядро розановской философии. И эти книги читают взахлеб и спустя сто лет. И еще через сто лет будут так же читать. В этом – феномен Розанова. Его философия рассеивалась в мелочах. Мелочи приобретали философский статус. Его называли философским обывателем. «Монтень с авоськой», – назвал его Мераб Мамардашвилли.
А как он отвечал на известный вопрос «Что делать?». Фраза стала крылатой: «Если это лето – варить варенье, если зима – пить с этим вареньем чай». Это – стержень русской жизни! «Розановщина – искусство жить по-русски», – скажет сегодняшний читатель.
По происхождению это самый русский философ – из глубинки России. Родился в 1856 году, Ветлуга, Костромская губерния. Восемь детей, отец умер, когда Василию не было и пяти лет. Нищета. И постоянная до изнеможения работа: кормились огородом. «Над его детством хочется плакать», – напишут биографы.
Среднее образование получил в классических гимназиях Костромы, Симбирска, Нижнего Новгорода.
Умирает мать, и Василия старший брат Николай, закончивший Казанский университет, привозит на свое новое место службы – в Симбирскую мужскую гимназию. Два года проучился и прожил Василий Розанов в Симбирске.
Духовной родиной назовет он Симбирск: «Родина моя, вторая Родина, духовная – еще важнейшая физической!.. Тут первое развитие, первое сознание, первые горечи сердца – отделение «добра от зла».». Воспоминания о симбирских годах встречаются у Розанова во многих его книгах, но более всего – в путевом очерке «Русский Нил» (Волга поразила его широтой и красотой). Много теплых слов о своем учителе – репетиторе Николае Алексеевиче Николаеве, который привил любовь к чтению, историке Иване Яковлевиче Христофорове, инспекторе гимназии В. Ауновском. Вспоминал самодура, директора гимназии Вишневского, математика Степанова, которых называл «людьми тьмы».
«Да будет благословенна Карамзинская библиотека!» – писал Василий Розанов и называл Казанский университет, Карам-зинскую библиотеку, Радищевский музей в Саратове выдающимися точками культуры.
Забегая вперед, добавлю, что в пятьдесят лет В.В. Розанов предпринял поездку по Волге. Был ли он в Симбирске? И был, и не был. Был. Ночью. Сошел с парохода в 11 ночи. Кругом – темнота. Узнал дорогу «спуск-подъем», вспоминал, как поднимался еще гимназистом. Кругом – вишневые сады. Вспомнил даже, как когда-то в детстве задержался дотемна и переночевал. И как утром ел взахлеб вишни! А сейчас ничего не узнавал: заборы, дорожки. И вдруг! Узнал! Одно! Неповторимое! Воздух! Симбирский воздух! Совершенно не такой, как в Крыму, на Кавказе, в Костроме. Утонченный! Нежный, мягкий, как парное молоко.
В двадцать два года поступает в Московский университет на историко-филологический факультет (учился у историков Сергея Соловьева, Василия Ключевского, филологов Буслаева, Тихонравова). В университете написал философский трактат «О понимании», отказался от написания диссертации, поехал учительствовать в Брянск. Здесь же в университете женился на Полине Сусловой, бывшей любовнице Федора Достоевского, которая была старше Розанова на шестнадцать лет: ему – 24, ей – 40. Как сложилась его семейная жизнь? Один факт. У него были две фотографии: первая любовь к сестре друга и счастливая любовь, взаимная, с учительницей музыки Юлией. На обеих фотографиях глаза девушек проколоты булавкой. И это сорокалетняя женщина сделала… И его же воспоминания: «Станешь умываться, очки снимешь и на раковину. А она подойдет и по морде – трах!». Оскорбляла и бросила в Брянске (через шесть лет). Развода не давала. Розанов переехал в Елец, женился на вдове Варваре Бутягиной. Женщине простой, некрасивой, но домовитой. Она родила Розанову четырех дочерей и одного сына.
Семья переезжает в Петербург, где Розанов газетную работу чередовал с писанием книг. Переводил Аристотеля. Темы: школа, церковь, семья, брак, война и мир, культура, литература. Не со всеми идеями можно согласиться, но интересно, любопытно!
Например, говорил, что в школе надо ориентироваться не на средних учеников, а на талантливых, и в то же время приветствовал воспитание розгами. Считал деятельность учителя более утонченной и деликатной, чем деятельность профессора или другого ученого. Читая учебник истории, ученик должен знать, что это его предки умирали на Куликовом поле, что это «не были ни греки, ни римляне, ни французы».
Одно из главных его произведений – книга «Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М. Достоевском» – имела большой успех! «Достоевский писал мою душу», – скажет Розанов. Он боготворил Достоевского, и начинается книга с критики Гоголя! Удивлены? Розанов был убежден, что все катаклизмы, сотрясавшие русское общество, проистекали из творчества Гоголя, ибо он дал право каждому хохотать над Россией. Смех Гоголя ужасает Розанова, он видит в смехе лишь обличение, зубоскальство, издевательство. Считает писателя губителем России. Нам, из XXI века, интересно прочитать его аргументы.
Вообще к литературе у Розанова свои подходы и взгляды: «Литература для меня как штаны». В «Горе от ума» главный герой – Молчалин. Чехов тоже хороший писатель, но «ничего особенного».
После революции 1917 года Розанов уезжает в Сергиев Посад. Думает там спастись. «Апокалипсис нашего времени» писался здесь, незадолго до смерти. Книга заканчивается «Советом юношеству». Розанов любил этот возраст. «Метафизический, – как он говорил, – лет до 24». И, конечно, его главная тема – Россия. Там же, в «Апокалипсисе нашего времени», он оценил ситуацию в России после революции: «С лязгом, скрипом, визгом опускается над русской историей железный занавес. Представление окончилось. Публика встала. Пора надевать шубы и возвращаться домой. Оглянулись. Но ни шуб, ни домов не оказалось».
Тогда – в годину революции – его никто не услышал.
Он умел жестко говорить о России, о свойствах русского характера, жестко – о русской революции, но через эти строки сквозила боль, горечь его души и отчаяние его сердца: «Чувство Родины – должно быть строго, сдержанно в словах, не речисто, не болтливо, не «размахивая руками» и не выбегая вперед (чтобы показаться). Чувство Родины должно быть великим горячим молчанием».
«До какого предела мы должны любить Россию?.. до истязания; до истязания души своей. Мы должны любить ее до «наоборот нашему мнению», «убеждению» голов. Сердце, сердце – вот оно любовь к Родине – чревная.».
Революция, гражданская война, семья голодала, жена была смертельно больна, сын поехал в Полтаву за продуктами, по дороге в Курске заболел гриппом и умер. У Розанова случился инсульт. «Страшное было время, – писала Зинаида Гиппиус, – у всех, кажется, все умерли, все, кажется, подбирают окурки. Удивляло, что кто-то не арестован, кто-то жив.».
5 февраля 1919 года Василия Розанова не стало. Перед смертью он написал прощальные письма, попросил прощения: «.Ни на кого ни за что не имею дурного, всех уважаю и чту. Все огорчения, все ссоры считаю чепухой и вздором». Отец Павел Флоренский был с ним до последней минуты.
Почему мы почти ничего не знаем о Розанове? Через два года после смерти Василий Розанов был запрещен в Советской России почти на семьдесят лет! В 1956 году столетие со дня рождения отмечали за рубежом, у нас же его имя было не произносимо. Первые публикации – в 1989 году! И вновь молчание. 2006 год – I Международная научная конференция в Москве. Появились работы, книги, исследования о его творчестве.
Его слова (как будто знал): «Мое время не щадит меня, и я не пощажу моего времени. Вражда? Да. Сильнее ли я его? Да! Почему? Умнее! Оно меня замалчивает, ну а я его заговорю. Тупое овечье молчание едва ли будет сильнее человеческого говора. Пройдет пятьдесят лет. И где же будет ваше молчание? И замалчивание? И вот когда вы будете так глубоко молчать, я буду все еще говорить и говорить.».
