|
Прежде чем рассказать о селе начала 1950-х годов, окунёмся во вторую половину XIX века. Рассказ летописца о промыслах и хозяйстве Тургенева начинается с подсчёта действующих на территории прихода мельниц. Всего их начитывалось 26 – 20 ветряных и 6 водяных (в самом Тургеневе соответственно 2 и 4). Все эти мельницы, за исключением одной ветряной в сельце Коровино, принадлежали крестьянам, и были построены уже после отмены крепостного права. Главным крестьянским промыслом являлось хлебопашество – сеяли озимую рожь, горох, просо, овёс, полбу, гречу и пшеницу. В урожайный год продажа арбузов с одной десятины земли давала доход в 100 рублей серебром и более.
Интересен краткий обзор флоры, фауны и почв села. Любимов сообщает читателю, что прихожане в основном владеют мелкорослыми лошадями, овцами и свиньями, однако некоторые крестьяне и другие лица предпринимают попытки выведения новых, более крупных и сильных пород. В окрестностях села зимой и осенью часто появляются волки, зайцы, лисы, хорьки и белки. На арбузных бахчах летом появляются суслики, «иногда чрезвычайно много» (л. 12 об.). Почва супесчаная, а местами чисто песчаная. Чем дальше по направлению к приходским деревням, тем становится в ней больше чернозёма. В описании трав и растений, растущих на территории прихода, летописец указывает как народное, так и латинское название растения, что указывает на достаточно высокий уровень его образования. Так, в летописи указано: «Из травяных растений есть следующие: толокнянка (ulae ursi), божье дерево (artenusiae abrotani), аконита или борец (aconiti), полынь (artemisae absinthii), проскурянка (althaeae officinalis), буквицы (betonicae officinalis), череда (bedenis tripartitae), золототысячника (centaurii minoris)» и т.д.
По воспоминаниям старожилов, относящимся к 1940 – началу 1950-х годов, Тургенево располагалось некомпактно. Посреди села было три пруда: Серманский, Средний и Подрощенский. Они постоянно пополнялись за счёт весеннего половодья и множества родников. В прудах водилось много рыбы: линей, карасей и окуней. Три улицы располагались к западу от прудов: Село, Козловка и Подроща. К востоку от прудов находились улицы Серман, Сиротская и Заколюка. Восток и запад села были соединены между собой мостом.
В юго-восточной части располагалось поле, окружённое двумя оврагами. В этом поле на юге находился колхозный сад, в котором росли яблони, вишни, смородина и крыжовник. Дорога пересекала село в северной части и соединяла луга с Андреевкой. К западу от Среднего пруда располагались следующие здания: правление колхоза «Новый путь», клуб и магазин. Самым большим зданием являлась школа, размещавшаяся в бывшем доме дворян Тургеневых. Рядом был парк, огороженный вместе с клубом единой изгородью. Это центр села. Таким Тургенево просуществовало до 1953 года, таким оно осталось в истории нашего края, в судьбах людей и в воспоминаниях его жителей.
Как указывается в архивных документах, в 1952 году в селе располагались следующие здания и учреждения: деревянное правление колхоза, крытое железом, такие же сельсовет, клуб и магазин, кирпичная семилетняя школа, деревянные медпункт и ясли с драночной крышей, 4 конюшни, 2 коровника, телятник, овчарник, свинарник, птичник, крупорушка, кирпичный завод призводством до 100 тыс. штук в год, 2 кузницы, маслобойка, водяная мельница, шерстобитка и шерстомойка, электростанция. Из Тургенева не переносились школа и клуб (данные 1952 года), а в 1955 году отсюда планировалось эвакуировать здание сельсовета и пожарное депо. Уже упоминавшийся уроженец села В.Н. Лысов вспоминал: «Переселение – тяжело было, ужасная картина, вылито было слез – даже мы плакали, хотя государство помогало, некоторые получали много денег. В Тургенево стояли деревянные дома, а 2 дома были кирпичными – один жилой и один бывший барский. Также в селе находились медпункт, семилетняя школа, причём родители уделяли большое внимание обучению детей, 1 водяная мельница, построенная до революции. Она поддерживалась нашими мужиками в рабочем состоянии, люди из других селений приезжали молоть муку. Перед затоплением её перенесли в Андреевку. В последнее время (перед переселением – Е.А. Б.) сделали небольшой кирпичный завод (кирпич высокого качества), была кузница хорошего качества, при ней работала мастерская, маслобойка – из семян подсолнечника делали масло («масло бить»). Колхоз «Новый путь» состоял из 4 бригад. Работали вручную, косили сено, убирали его и т.д. До 1957 года колхоз в Андреевке носил имя Молотова, а потом – «Россия». Летом 1956 года пришла вода. Переселение началось в 1952 году, к сентябрю переселились 35-40 домохозяйств, широкая эвакуация шла весь 1953 год – до осени все переехали. Примерно 30 % жителей уехало за пределы Тургенева, за Волгу (Сенгилей, Артюшкино и т.д.), в Чердаклы и прочие селения. В Андреевку переселилось около 70 % тургеневцев (ехали из природной колыбели в степное село). Я – основатель музея в школе (экспонаты собирались в 1970 – 1990-е годы, а сам музей официально открыли в 2000 году)». Часть жителей Турегенева (целая улица) основала посёлок Белая Рыбка, а в 1954 году к ним присоединилась рыболовецкая артель из Крестово-Городища. В результате появилась большая рыболовецкая бригада.
Трагическую историю эпохи Великого исхода замечательно отразил один из рассказов недавно умершего Н.Н. Романова – «Крест над Дуниной дорожкой» (это уже знакомый нам Игнатыч). Привожу её в авторском изложении: «Приспело время строить на Волге большую запруду – гидростанцию. Починки (Тургенево – Е.А. Б.) оказались в зоне затопления. Днём и ночью шли к Игнатычу мужики и бабы посудачить, прознать, что будет с ними. Не останутся же они под водой… Он всем объяснял, что надо будет просить у властей новое место для поселения на своей земле. Была она там, за березняком, на крутояре, с высокими соснами, с полями, называвшимися красиво: Сарня пашня. Так земляки Игнатыча утвердились в мысли, что поселятся они вдоль самой Дуниной дорожки. Была такая тропинка на взгорье. Вела в заповедный лес с малинником, калиной, ежевикой. Наконец собрали всех в той самой церкви-клубе. Повели речь о переселении. Привезли представителей из степного колхоза: вот с ними и будете жить в одном селе, они вас с радостью примут. Тогда один за другим шли на сцену починковские жители. Каждый говорил, что коль затеял Сталин великое дело на Волге (это был 1951 год), никто, естественно, не перечит. Но жить они хотят только на родной земле, на которой растили хлеб их деды и прадеды.
Два дня шло собрание. Ничего не получалось. Не хотели починковцы жить нигде, кроме как на своём угорье. Власти зашли в тупик. Заключался он в том, что не могло помочь и насилье. Не будешь же каждый дом и домишко колупать бульдозером. Только в Починках почти пятьсот дворов, а если и в других сёлах заартачатся? Как же подобрать ключи к упрямым людям? Вот тут кто-то и возвёл напраслину на Игнатыча. Мол, это он подначил земляков. С него и надо начинать. Позвали старика. Он не стал много рассуждать, говорит: «Исполняйте народную волю». «Ладно, будем думать», – сказали ему и отпустили. И «додумались»: ночью с притушенными фарами подъехал к домику бобыля чёрный воронок, и увезли старика в неизвестном направлении… Но соседи этот «визит» видели. Зашептали в Починках за плетнями да в проулках: упекут, мол, Игнатыча, и никто не будет знать, где упокоились его косточки. Грустно стало мужикам и бабам. Решили идти к властям с заявлением, что согласны переселиться куда угодно, только отпустите на волю доброго человека. Но через два дня он и сам объявился. За сорок километров увезти-то увезли, а вот домой на своих двоих отправили. Как только Игнатыч перешагнул родной порог, деревне объявили, что состоится собрание с повесткой дня о переселении Починок в связи со строительством ГЭС. Село бросилось к старику: расспросить – как да что. Он спокойно говорил всем: «Идите домой, а вечером в клуб поспешайте, я там тоже буду». Только близким людям поведал, что в райцентре бросили его в тёмный и сырой подвал. Сутки не подходили. Потом допрос учинили. Зачем, мол, среди своих людишек посеял смуту.
Старик говорил с милицией спокойно. Тогда крепыш-служивец в кожаной перчатке слегка приложился к нему: по одному и по другому боку вдарил. «Если не будешь говорить правду, дедок, на первом же этапе развалишься, как трухлявый пень», – пригрозил. Игнатыч прикинул, что его земляков так и так в бараний рог согнут, но своего добьются. Сказал, чтобы собрали ещё раз все Починки. Он, мол, попытается уговорить людей на добрый лад.
Когда в клубе яблоку негде было упасть, председатель сельсовета громко объявил, что с народом будет говорить Платонов Егор Игнатович. Вышел дед на сцену, поклонился низко всему родному люду. «Дорогие сограждане, – произнёс в мертвецкой тишине, – плетью обуха не перешибёшь. Человек не всегда шагает в ногу с Божьей волей. За то и терпит в жизни беды немалые. Чтобы не усугублять эти беды, послушаемся власть, поедем селиться туда, где укажут».
Дружно захлопали земляки Игнатычу. Многие прослезились. Пошёл разговор о том, как будет организовано переселение». Заканчивая эту тему, напомню о том, что одна жительница села Абрамова, пожилая женщина, не подчинилась решению властей и общего собрания тургеневцев, закрылась в своём доме и в итоге сошла с ума… Как-то мне в руки попались 2 статьи из газеты «Ульяновская правда» за 1951 – 1952 годы. В них представлена официальная картина того времени, разительно отличающаяся от действительно происходивших событий. Так, в одной из них от 25 мая 1952 года журналист Е. Белянов писал: «В колхозе имени Молотова всё шире развёртывается подготовка к переселению на новое место колхозников, живущих в селе Тургенево. Это село находится в зоне будущего затопления водами Большой Волги. На новой территории колхоза ведутся съёмочные работы, имеющие целью определить место расселения тургеневцев, места сооружения артезианских колодцев. Планируется обводнение долин и балок. Идёт распиловка древесины на тёс для нужд строительства и ремонта жилых домов колхозников, а также для строительства животноводческих и других хозяйственных построек».
Летом 1952 года заведующий кафедрой истории Ульяновского педагогического института Н.П. Гриценко организовал научную экспедицию по некоторым селениям, предположительно входящим в зону затопления Куйбышевской ГЭС. Всего исследователи посетили 11 сёл и деревень (в т.ч. Тургенево), сделали более 50 фотоснимков, которые сейчас являются бесценными. Уникальность дошедших до нас 10 фотографий заключается и в том, что они – единственные изображения известного села, так как, несмотря на все мои усилия, у старожилов их найти пока не удалось. Среди них – фотографии Богоявленской церкви и дома Тургеневых. Скажу откровенно: я видел много фотоснимков и картин волжской поймы и находящихся в них селений, но тургеневские виды, пусть даже и чёрно-белые – пожалуй, самый красивые. Чего стоит одна только водяная мельница в селе или озёра в окрестностях! Рай на земле… P.S. Сейчас в районе затопленного старинного села находятся красивейшие Тургеневские (Банные) острова, пристанище многочисленных отдыхающих, рыбаков и охотников. Евгений Бурдин 
|
|
Цитирование информационных материалов, размещенных в ИА "Улпресса" без получения предварительного разрешения допустимо при условии обязательного указания на источник цитирования: приведение ссылки — в печатных материалах, гиперссылки на cайт ulpressa.ru — в сети Интернет. Ссылка на источник или гиперссылка должны располагаться в начале текстового материала.
