|
И здесь я опять обращаюсь к замечательному источнику по истории села – церковной летописи: «Приход весь составляют крестьяне чисто старорусского племени, а потому национальных особенностей в одежде, жилище, пище, наречии и выговорах прихожан нет. В народной памяти таких легенд, песен, сказок и пословиц, которые бы имели бытовое историческое значение, тоже не сохранилось (здесь летописец поскромничал, так как на самом деле в тексте есть как минимум 2 уникальных предания).
У здешних крестьян есть особенности в верованиях, предрассудках и обрядах при разных случаях семейной жизни, пред описанием которых справедливость требует сказать, что некоторые из них в настоящее время значительно ослабли, а некоторые в позднейшее время и совсем уничтожились, а другие находятся в полной силе.
Так, при построении дома соблюдается ещё следующий обычай: при положении первых венцов для новой избы, под каждый из четырёх углов её, всегда кладут по одной, преимущественно старинной, монете. Потом вложив среднюю переводину для пола, все члены семейства садятся к этому месту. Старший в доме приносит икону Спасителя, или какого-нибудь Угодника Божия и полагает её на поставленный около той переводины, покрытый чистою скатертию, стол. Помолившись Господу, тот же глава дома врывает на этом месте приготовленную заранее березовую веточку со свежими листками. По верованию их, кто не исполнит такового обряда, тот в новопоставленной избе не будет жить богато и счастливо. Далее: по поднятии и положении на место балки для матицы, привязывают к ней котёл, непременно с масляной кашей; потом подвеску обрубают и если каша, при падении котла не вывалится из него, это значит, что в доме всё будет благополучно; в противном же случае нужно ждать смерти кого-нибудь из домашних, или какого-нибудь другого несчастья. Последний обычай соблюдается теперь весьма немногими. Переходят из старого, во вновь выстроенный дом на жительство всегда ночью, при этом приглашают с собой необходимого для каждого крестьянина, по верованию их, домового, говоря ему: «Ты дедушка домовой! Иди в новый дом стороной, а мы улицей». Чтобы водилась при доме скотина в изобилии, преимущественно овцы, выбирают для порога в липнике такое дерево, около которого муравьи сделали себе гнездо.
Перед отправлением брачного поезда в церковь соблюдается следующий обряд: когда все поезжане от жениховой или невестиной стороны усядутся на лошадей, дружка, т.е. главный распорядитель домашних свадебных церемоний, берёт икону, которую родители благословили имеющихся брачиться, и три раза обходит с нею весь поезд; потом становится в воротах, и каждый выезжающий из оных должен к ней приложиться. При совершении брака, если встанет на подножие прежде жених, это значит, что он будет держать у себя в повиновении жену, а если невеста, то она будет распоряжаться мужем. Чтобы предохранить жениха и невесту от дурного глаза, лихого человека по их выражению – лихуна, или волхуна, перед отправлением в церковь, опоясывают их нитками, с возможно большим количеством узлов; в карман жениху кладут поминание; сваха при входе или выходе из дверей, даже отворенных, должна непременно браться за скобу. На каждом брачном обеде составляют необходимую принадлежность цельная свиная голова, сваренная с разными приправами и украшенная, смотря по искусству стряпухи.
Из предрассудков и суеверий, частью уже оставленных прихожанами, частью соблюдаемых только некоторыми, замечательны следующие: для шитья савана умершим холст нужно рвать, а не резать. На поминках блины резать ножом тоже грех, равным образом поставляется в грех сжигать, а тем более оставлять на дворе щепы от гроба. Чтобы не бояться покойников, нужно, пришедши в дом, где лежит усопший, подержать его несколько времени за пятку, или, возвратившись с похорон, сейчас же заглянуть в печку. Как врачебное средство от лихорадки употребляется нитка, выдернутая из савана покойника и носимая на кресте, или пьётся больными вода, которою были обмыты умершие младенцы. Чтобы избавиться от зубной болезни, нужно, смотря на молодой месяц, прочитать три раза молитву Господню. Если у покойника не закрыты глаза, а также если мерку снятую с покойника для деланья гроба, забудут положить в гроб, то значит, что в этом же доме скоро ещё будет умерший. По напутствовании больного священником… его домашние наблюдают: если дым от погашенной свечи потянется к дверям, то нужно ждать смерти этого больного; а если будет стлаться по всему дому, то выздоровления. Чтобы исцелиться от головной болезни, нужно добывать восковую свечу одинаковой меры с головою больного, и поставить её к образу Усекновения Головы Св. Иоанна Предтечи. Чтобы горох хорошо уродился, нужно, при посеве его, по приходе в первый раз на пашню, сошники положить на шубу или что-нибудь мягкое, только не на землю.
Из примет более известны следующие: кончик носа чешется – к покойнику. Кто увидит молодой месяц в первый раз с левой стороны, тот в течение этого месяца получит какую-нибудь неприятность, если кто с правой, или прямо, тот будет благополучен. По возвращении стада с пастбища вечером, если вперёд оного идёт черная корова, то следующий день будет ненастный; если пестрая – то сырой; и если белая, то ясный. Курица поёт – к беде. Собака валяется в земле – к ненастью. Дрова в печке упадут наперёд – к гостям; кто нечаянно прижмёт себе ногу дверью, тот жди к себе тоже гостей. Звезда упадёт, значит, кто-нибудь в этот момент помер. Впрочем, все эти приметы существуют только между женским полом, мужчины же не только не верят им, но и подсмеиваются, называя их бабьими баснями.
Впрочем, к чести их нужно сказать, что они, исповедуя веру православную, отличаются усердием к божьему храму, соблюдением воскресных дней, праздников Господских, и Богородичных, а также особенно чтимых св. церковью Угодников Божьих, исполнением христианской обязанности исповеди и св. причастия в дни великой Четыредесятницы. Только летом в так называемую горячую, рабочую пору в храме божием можно встретить немного молящихся прихожан, в остальное же время года в дни воскресные и праздничные приходская церковь бывает почти всегда наполнена ими. Поучение и наставление, предлагаемое священником, как в храме, так и в других местах при разных случаях семейной жизни, не только всеми слушаются с удовольствием и полным вниманием, но некоторыми из них прилагаются к жизни. Вообще словам и наставлениям священника даётся полная вера, вследствие чего некоторые суеверные убеждения почти совершенно ослабели, а некоторые держатся по одной бессознательной привычке, как перешедшие к детям вместе с молоком материнским. Нрав прихожане имеют добрый; замечательных случаев воровства, убийства и других уголовных преступлений, особенно в последние 15 лет, не было; да и прежде они были, как исключительная редкость. Словом вера и церковь имеют весьма благотворное влияние на быт и убеждения народа здешнего прихода. …Раскольников прежде здесь и никогда не было, да и в настоящее время, благодаря Господа, ни одного нет; несмотря на то, что большая часть окружных приходов заражены духом неповиновения св. церкви. Прихожане не только не слушают их лжеучений, но всеми мерами стараются удаляться от этих опасных людей».
Описывая явно дохристианские (языческие) обряды, священник пытается обосновать непонимание крестьянами их исконной сути. Он пишет: «Празднований в честь языческих идолов между здешними прихожанами не сохранилось, да почти никто из них и не слыхивал о существовании других богов, кроме истинного бога и поклонения ему единому. Хотя в некоторых весенних песнях девицы и делают припев: «Ой, Дидо, Ладо», но совершенно не понимают, зачем и что значит этот припев. Также накануне нового года, вечером толпа мальчишек ходит по домам для сбора лепёшек, воспевая бессознательно перед окнами Коляду в нижеизложенных бессмысленных стихах. Подойдя к окошку, певцы всем хором спрашивают: Коляда, Коляда Посконная борода! И спросив позволения, мальчишки продолжают: Коляда, Коляда! Обычай воспевать Коляду в жизни народа не имеет никакого значения и совершается единственно ради курьёза и потехи ребятишек». Не вступая в полемику со священником по поводу бессмысленности коляды, отмечу, что это древний языческий обряд, связанный с новорожденным солнцем (коло – это солнце-младенец) и имеющий глубокий магический смысл. Тем, кому захотелось ознакомиться с ним подробнее, рекомендую обратиться к соответствующей литературе, которой сейчас хватает и в интернете, и в библиотеках. Дунина дорожка и крест Игнатыча
Священник-летописец рассказал замечательную легенду о происхождении названия «Дунина дорога» (иногда говорили «дорожка»). Приведу её текст полностью: «В здешней окрестности сохранилось… предание о Дуниной дороге, которая лежит на выезде из села Тургенева в сосновый бор и ведет в т.н. большой дом. За достоверность его ручалась одна доживающая столетие женщина. Лет около ста назад, передавала она, в семействе одного крестьянина, потомки которого ныне носят фамилию Машиных, была сноха, называвшаяся Дуней. Сама ли она была характера сварливого, или чем провинилась, взошла ли в семью недобрую, или пришлась, как говорят здесь, не ко двору, – Бог-весть, только плохое житье было Дуне от мужа, да и из домашних никто её не любил. Все меры принимала она, чтобы поправить своё горевое житьё-бытьё, угождала всячески и мужу, подлаживалась и семьянным, накладывала на себя даже городство и ходила простоволосою, но ничто не помогало. Кроме побоев, ничего не видала она как от мужа своего, так и домашних. Невтерпёж стало Дуне переносить оскорбления. Раз, отправилась в бор за ягодами, она уже более не вернулась домой. Домашние, прождавши напрасно целый день и целую ночь возвращения Дуни, отправляются отыскивать её и, при входе в бор, находят её, повесившуюся около дороги на собственном своём поясе на сучке одного соснового дерева. С тех пор дорога, около которой удавилась она, стала называться Дуниной, и до сего времени ей нет другого названия».
Показательно, что эта легенда существенно преобразилась за время своего бытования: в рассказе уроженца Тургенева Н.Н. Романова (написан в начале 2000-х годов) «Крест над Дуниной дорожкой» читаю: «Тропинку так называли потому, говорят, что якобы в давние времена оставила здесь молодайка почти грудную девочку Дуню, которую до смерти закусали муравьи». Такая трансформация – вполне естественное событие для фольклорной истории, но можно утверждать, что версия Любимова более правдива и подкреплена хоть и относительно надёжным, но всё же свидетельством.
Что касается креста Игнатыча, то здесь такая история. Жил-был в Тургеневе Егор Игнатович Платонов, одинокий и мудрый старик, книгочей и знаток божьего слова. В Великую Отечественную ему было 70-80 лет, поэтому на фронт не взяли. Во время уборки хлеба Игнатыча ставили на приёмку зерна в складах. Среди сельчан он пользовался непререкаемым авторитетом, и поэтому в эпоху переселения из зоны затопления Куйбышевской ГЭС его мнение сыграло решающую роль. И завершу повествование отрывком из рассказа Н.Н. Романова об Игнатыче: «После слома его хибарки стал он жить то у одних, то у других своих людей в Засечном (Андреевке – Е.А. Б.). …Правда, всё чаще и чаще наведывался в Сарню пашню, где поляна переходила в угорье с корабельными соснами. Внизу простирались до самой Волги луга, с которых одна за другой исчезали деревни. Подолгу сидел старик над Дуниной дорожкой… Сидел, не вытирая слезинок, бежавших по щекам то ли от яркого солнца, то ли от печали за людскую неустроенную жизнь на земле. Стояла дивная прозрачная осень. Вот в такую пору и умер Игнатыч. Завещал он похоронить его рядом с Дуниной дорожкой». По воспоминаниям ещё живых тургеневцев, крест Игнатыча стоял в начале Дуниной дорожки, но это место сейчас затоплено водами Куйбышевского водохранилища. Евгений Бурдин 
|
|
Цитирование информационных материалов, размещенных в ИА "Улпресса" без получения предварительного разрешения допустимо при условии обязательного указания на источник цитирования: приведение ссылки — в печатных материалах, гиперссылки на cайт ulpressa.ru — в сети Интернет. Ссылка на источник или гиперссылка должны располагаться в начале текстового материала.
