Валентин Бажанов, заслуженный деятель науки РФ, доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии, социологии и политологии УлГУ.

–Валентин Александрович, тема нашего диалога несколько необычна для преподавателя Вуза. Мы рассуждаем не о научных поисках или способах и методах обучения, не об общем состоянии высшего образования в России – а, скажем так, о его бюрократизации. С чего начнем?…

С наблюдательности, допустим. Когда я бываю в офисах западных коллег, то вижу, что книжные шкафы и стеллажи в них заполнены книгами, журналами, ксерокопиями научных работ. Лет десять назад на кафедрах наших вузов можно было лицезреть похожую картину (разве что книги и журналы были старее). Года три-четыре тому назад картина на кафедрах стала радикально меняться и ныне в помещениях   кафедр отечественных ВУЗОВ почти все шкафы забиты только объемистыми папками! И как Вы думаете, что в этих «анналах науки» хранится?.

–Ну, откуда мне знать… Может, то же самое, что у ваших зарубежных коллег?

-Совсем нет! В этих папках хранятся не копии научных трудов – а многочисленные программы, учебно-методические материалы (УМК), отчеты и другие «официальные» документы, которые энергично вытеснили научные книги и журналы!

– Почему так?

– Причина «смены декораций» проста: лавинообразное размножение документации, которое прямо или косвенно предписывается Министерством образования и науки РФ и (или) Рособрнадзором. Наши преподаватели “ваяют” пухлые фолианты разных документов.   Особенно эта деятельность интенсифицируется в преддверии так называемой аккредитации вузов, которая не минует ни одно учреждение, занимающееся какой-либо формой преподавания.

  • Но ведь вроде бы и Минобрнауки, и Рособрнадзор должны всячески способствовать тому, чтобы в вузах лучше учили студентов и занимались более продвинутыми научными исследованиями, которые — в идеале — должны соответствовать мировому уровню или даже его превосходить. Или хотя бы не мешали такого рода занятиям. А тут — выходит- мощное размножение некой канцелярщины?
  • – В том -то и дело! Размножение бесконечных программ, УМК и тому подобных бумаг поглощает львиную долю времени, которое могло бы быть потрачено именно на научные исследования или совершенствование преподавательского мастерства. На качественную подготовку к занятиям и научную работу, которая могла бы существенно повысить мировые рейтинги отечественных вузов, остается мало времени (разве что в отпуске)…
  • Справедливости ради надо заметить, что нередко предписания для подготовки всяких бумаг идут не от Министерства или Рособрнадзора, а от самих вузов , начальство которых желает быть святее самого Папы римского: на всякий случай стараются подстелить соломку а точнее — очередную бумажку- даже там, где без оной можно обойтись.

– Все это «бумажное сочинительство» имеет отношение к так называемой «аккредитации вузов»?

-Ну, разумеется! Более того- этим и порождается!

– Поведайте, как это происходило, допустим, в нашем УлГУ минувшим летом.

Наш вуз фактически год тщательно готовился к аккредитации.   Проходил ее в июне. Успешно прошел. Но впечатления от этой «бессмысленной и беспощадной» процедуры остались сильные.

Расскажу это с робкой надеждой,что кто-то из высокого министерского начальства прочитает текст нашей беседы — и задумается о целесообразности продолжения «аккредитации»   в существующем варианте…

  • Когда ваш вуз готовился к аккредитации, Вы интересовались у иногородних коллег : как она проходила у них? Или вы опираетесь только на свой опыт?
  • -Отнюдь нет. Мои впечатления это — своего рода попытка обобщения почти всероссийского опыта.

Начать стоит с того, что готовились (обновлялись) десятки, сотни программ (так, философия, социология и политология преподаются всюду — и всюду на соответствующих кафедрах требовали экземпляры программ). Подписывались они не только непосредственными авторами (и заведующим кафедрой), но и в ряде вузов многими посторонними лицами (в плане «согласования» — библиотекарями, заведующими иными кафедрами, деканами, сотрудниками учебных управлений и т.п.). Аналогично и с УМК. Надо было побегать, чтобы все эти подписи собрать. Таким образом, фактически культивировалась коллективная безответственность (если последняя в данном случае подразумевалась).

Частенько приходилось учитывать странные детали. Например, требование библиотеки, связанное с включением только тех источников (даже для заочников), которые там имеются, — требование, которое в эпоху Интернета кажется противоестественным.

В середине и даже в конце учебного года были приняты новые стандарты (так называемые 3+). Все программы, согласно приказу Минобрнауки, необходимо было переделать в течение десяти дней. По логике эти стандарты должны вводиться с нового учебного года. Ан нет: дается всего-то каких-то десять дней, чтобы осуществить поворот столь инерционного корабля, как образование.

Никто из разных учебных отделов так и не дал убедительного объяснения цели составления УМК, которые также часто требовали. Они предназначены для студентов? Преподавателей? Проверяющих? В одном из вузов назвали именно последнюю категорию, а это подсказывает, что речь идет о примитивной показухе.

Аккредитация у нас долго откладывалась. Документы на нее подаются в электронном формате, но их конкретное содержание толком не прописано. «Правильную» форму можно нащупать только методом мучительных проб и ошибок, да и вклиниться в очередь на аккредитацию оказалось непросто.

Наконец ректорат объявил: комиссия приедет в понедельник на пять дней. Действительно, уже в воскресенье начали прибывать члены комиссии (эксперты), а приказ на сайте Рособрнадзора с составом комиссии появился только в понедельник в 18:30, когда комиссия уже вовсю работала. «Десант» из пятидесяти человек на вуз средних размеров ( в УлГу учится прмерно 15 тысяч студентов), надо было встретить (иногда приходилось ехать за сотни километров), разместить, накормить, обеспечить рабочими местами и так далее. Можно прикинуть величину суммы, которая тратится Рособрнадзором на данную процедуру. А ведь аккредитации «подвергаются» тысячи и тысячи специальностей в учебных заведениях! Уверен, что эти средства эффективнее было бы направлять на поддержку и развитие вузов, а не на бюрократические экзерсисы.

-А что стоит за термином «проверка»?

– Проверка предполагала оценку полусотни параметров, которые на выбор задавались в режиме реального времени каждому эксперту. Последних интересовали исключительно документы. Есть бумага, причем обязательно правильно составленная, — замечательно. Нет — плохо. Если что-то выражено не вполне правильно — немедленно переделать.

И вот картина реальности…. Эпизод первый. Эксперт, начальник учебного отдела у себя в аграрном вузе (который, кстати, готовит и юристов), проверяет экзаменационные билеты. Замечает, что в билетах указана «специальность», а не «направление». Требует переделать и представить к завтрашнему утру. Сидим допоздна, переделываем, распечатываем билеты (500 страниц!).          Утренняя проверка. Эксперт на сей раз замечает, что формы обучения указаны неверно: очная, очно/заочная формы, экстернат. «Грубейшее нарушение!» Звонок первому проректору с указанием на данный «грех». «Экстернат лишний!”

Спрашиваю у эксперта, дамы, которая наверняка долго работала и в советское время: «Скажите, пожалуйста, как мы в СССР жили без Обрнадзора? Без жестко предписанных форм экзаменационных билетов?» Отвечает: «Жили хорошо, но — приказ!» Демонстрирует бумагу с приказом. «Влияет ли на качество образования упоминание в билете специальности, а не направления?» Отвечает: «Нет, но — приказ!»

Эпизод второй (с проверяющей аспирантуру). Программа кандидатского экзамена по истории и философии в порядке. «Покажите тесты к этому экзамену!» Признаться, впервые слышу о такого рода тестах… Насколько знаю (сам член экспертного совета ВАК),в документах ВАК ни о каких тестах на кандидатских экзаменах не говорится. Закрадывается подозрение: а вдруг эксперт опережает министерскую мысль и вскоре нам придется и на защитах диссертаций использовать тесты?!

«Остаточные знания» студентов и аспирантов здесь далеко не на первом месте. Об этих знаниях — отдельный разговор, поскольку по ним судят в русле еще локковской идеи «tabula rasa”, имея в виду, что сознание — чистая доска, на которой в процессе образования что-то пишется.        Вообще, о качестве и смысле (или отсутствии такового) новых стандартов образования стоило бы написать особо…

И преподаватели, которые усиленно готовят экспертные заключения, и сами (надо отдать должное) эксперты в дни аккредитации работают над составлением бумаг самоотверженно, заканчивая канцелярскую ,часто бессмысленную суету едва ли не в полночь (порой и позже!)., причем экспертные заключения касаются и специалитета, который по ряду специальностей в этом году завершается. Смысл этой работы постфактум также непостижим.

Итог: экспертные заключения по каждой специальности объемом примерно от 80 до 150–160 страниц! Плюс еще приложения, отчасти повторяющие содержание заключений (справка о кадровом составе, о материально-технической базе и прочее, и прочее….).

Самое чудесное: понятно, что никакой эксперт за отведенное ему время текст самостоятельно родить не в состоянии. Заключения составляются теми, кого проверяют, а эксперты лишь вносят поправки. В заключении указаны все номера приказов (номера и даты протоколов принятия рабочих планов, календарных учебных графиков, детали утверждения расписаний, рабочих программ, учебных практик, дневники, локальные нормативные акты, подтверждающие ежегодное обновление программ, положения о разных вузовских формах активности, приказы об утверждении тем выпускных квалификационных работ, имена разработчиков, сводные ведомости, учетные карточки студентов – и т. д., и т. п.). «Правильные» документы в наличии — всё замечательно. По каждой специальности в конечном итоге образовывалась внушительного объема и веса кипа бумаг (вот тебе и мечта академика В. М. Глушкова на рассвете компьютерной эры о безбумажной информатике!). Причем почти все- подчеркиваю! -все документы не имели, по моему убеждению, никакого отношения к реальному качеству образования! И даже потенциально не способствовали повышению этого качества! Формальные бумаги, подготовка которых потребовала массу времени, сил, нервов.

Зачем всё это?! Кто в Минобрнауки и Рособрнадзоре в состоянии не то что внимательно прочитать — просмотреть эти монбланы документов?

Тогда -действительно – зачем все это затевается?

Полагаю, что сохранение подобной практики и вектора деятельности Минобрнауки РФ и Рособрнадзора ведет к размножению бессмысленных занятий: преподаватели, выполняя предписания и своего рода негласные установки данных организаций, диктуемые их особым отношением к вузам (чуть было не написал — «как к подследственным»), должны ощущать себя хронофагами, пожирателями собственного времени, которое можно было потратить со значительно большей пользой и для них лично, и для вуза, и в конечном счете для страны. При таком формате понять смысл процедуры аккредитации вузов крайне сложно….

С Валентином Бажановым беседовал собственный корреспондент «Литературной газеты» Жан Миндубаев.