Шесть лет назад, когда 13 ноября тоже приходилось на пятницу, в Ульяновске произошло серьёзное событие – чрезвычайная ситуация, которую некоторые даже окрестили техногенной катастрофой. Несколько часов подряд гремели взрывы на военном арсенале, расположенном в черте города. Небрежность при утилизации боевых снарядов привела к цепной реакции и уничтожению огромного склада с боеприпасами. Левобережью был причинен значительный ущерб.

IMG_6049

Я тогда работал в юридической консультации рядом с засвияжским районным судом. Интернета, радио или телевизора не было, и о случившемся я узнал так: где-то после двух часов позвонил отец и начал кричать в трубку: “Тут нас бомбят! Война началась…”. Зная, что он у меня тот ещё паникёр, я, посидев минутку и собираясь с мыслями, начал звонить родственникам, служившим в управлении внутренних дел. Удалось дозвониться, панику немного охладили словами: “да там ничё, говорят, на арсенале чё-то лопнуло”.

24

На Верхней Террасе в грузовики прятали сотни трупов цыган, живших рядом с арсеналом.

Осознавая, что еще через пару часов проехать в заволжье, скорее всего, будет невозможно, я побежал на остановку. Дома сидели жена и полуторагодовалый ребёнок. К тому моменту уже сотовая связь не работала – обычное дело для такой экстремальной ситуации в Ульяновске, наподобие новогодней ночи.

Добравшись до центра, я понял, что сильно опоздал с переправой. Старый мост уже перекрыли. На остановках толпились люди и паниковали. Кто-то уже начинал распространять первые сплетни, которые затем превратились в мифы. К счастью, мне удалось сесть в автобус, именно сесть. Набившись, как консервная банка, автобус дал круг по центру, развернулся и поехал в сторону нового моста. Напомню, что он еще не был открыт для проезда гражданских. Автобус ехал к мосту часа два, затем еще час мы стояли, не зная что происходит, а когда выехали к мосту, поняли, что это там “желтеет”.

31

Из автобусной жары мы сразу попали в густой туман.

К восьми часам вечера я оказался на левом берегу. На станции автобус выкинул всех, кто хотел попасть на Ниженку. Из автобусной жары мы сразу попали в густой туман. Весь воздух был пропитан пороховым дымом, со стороны арсенала продолжали слышаться взрывы. Перед спуском на майской горе (до которого мы топали пешком, молча, думая только о том, чтобы сейчас не рвануло сильнее) дежурили несколько полицейских, которые насильно останавливали редкие маршрутки и уговаривали взять людей на Нижнюю. В конечном итоге маршрутчики брали двойную цену в тот вечер, а везли только до мостотряда. Там еще один маршрутчик согласился развести по Ниженке – разумеется, за дополнительный тариф. Спишем это на их страх и риск, всё-таки маршрутчик – не та профессия, где в почёте геройство и альтруизм. Добравшись до дома, я обнаружил семейство в целости, но изрядно напуганное паникующими без остановки родителями и родителями родителей.

Скоро Заволжье превратится в Чернобыль.

28

На следующий день при свете дня обнаружилось, что даже на Ниженке многие дома пострадали от ударной волны – в некоторых выбило оконные рамы и большие витрины, разбитых стекол было не счесть. К счастью, наши “сталинки”, спрятанные за спинами других домов, пострадали в тот день мало, разве что лопнули слабоукрепленные окна на втором и третьем этаже. Сразу же население начало разбирать продукты, соль и воду в магазинах. Возникли первые мифы. Кто-то утверждал, что уже начали гореть склады с химическими отходами и скоро Заволжье превратится в Чернобыль. Кто-то рассказывал, как на Верхней Террасе в грузовики прятали сотни трупов цыган, живших рядом с арсеналом. Кто-то клялся, что знает о закупке министерством обороны сотен гробов. Ну и без теории о прорыве дамбы и затоплении Ниженки не обошлось. Однако со временем эти мифы не переросли в реальность, Ульяновск отделался легким испугом в такой серьезной чрезвычайной ситуации.

п.с. Согласно официальным данным, в ЧС погибли трое человек (включая двоих пожарных при ликвидации последствий), пострадало шестьдесят.