В словах любви неистребима ложь

         «У любви есть слова, те слова не умрут»

                                                                       А. Фет

 

Слов у любви и нет, и не бывает.

Она есть то, что душу изумляет.

Духовная преграда сожжена.
До немоты душа уязвлена,

Что кто-то к ней явился не от Бога,

И хочет человека взять в тиски.

И вместе с ним её.

 

И недотрога,

Ревнует, изнывая от тоски,

Что нет спасенья в страсти человеку.

Она его впрягла в свою телегу.

И он мгновенно о душе забыл,

Когда чужое тело возлюбил.

 

Любовь его пронзила, словно нож,

Не пощадив бесхитростную душу.

В словах любви неистребима ложь,

Но ни за что ей правду не разрушить.

 

 

     Снежная обнова

 

Зябкий иней на полыни,

Нищета нагих берёз.

Конский след на ржавой глине

Застеклил ночной мороз.

 

Небо хладно блещет сталью.

Словно изморозь в окне,

Освежённое печалью

Слово вспыхнуло во мне.

 

Пряди белые густые

Потекли из облаков.

Снова силы молодые

Будоражат дух и кровь.

 

Снеги первые вольготно

Пышно пали на траву.

И душевно беззаботно

Рад тому я, что живу.

 

Что ледком покрылась Волга

Возле снежных берегов.

Что вокруг, пусть ненадолго,

Стало чище от обнов.

 

 

К себе вернуться

 

 

От мира лжи и лицедейства,

Где каждый занят лишь собой,

Меня всё чаще тянет в детство

Вернуться, словно в дом родной.

 

Хочу к истоку, к изначалью,

Уйти, забыться детским сном.

Услышать, как гремит за далью

Времён весёлый вешний гром.

 

Увидеть дрожкую зарницу.

Обжечься утренней росой.

Узнать, поверить, удивиться,

Что снова стал самим собой:

 

Смешным, наивным, бестолковым,

Готовым верить всякой лжи.

И жить во времени суровом,

И брать крутые рубежи.

 

Спешить к вершинам, падать в ямы,

Лезть на рожон, познать тщету.

И повторить свой путь упрямый

И безнадёжный – в высоту.

Что ж, я не против стать царём

 

Деревья голы, день уныл,

Снежинки кружатся и падают.

Мир, кажется, лишился сил,

И лишь рябины сердце радуют.

 

Играет солнечный настой,

Как в кубках пунш, в пунцовых гроздьях.

И обретает жизнь настрой,

Созвучный журавлям и звёздам.

 

И день, что был с утра не мил,

Вдруг приобрёл иные краски

И сам себя я ощутил

Иваном – дураком из сказки.

 

Что ж, я не против стать царём,

И заиметь царицу-кралю.

И с этой манией в дурдом

Определят меня, едва ли.

 

Напротив – скажут, как умён,

И как догадлив, как удачлив.

И, глянув на рябину, он,

На зависть всем, стал сразу счастлив.

 

 

 

Вновь переломное распутье

 

Вновь переломное распутье

И смена властных козырей.

И где сейчас былые судьи,

Судьбы нерадостной моей?

 

Где их заносчивые позы,

Гримасы, жесты и слова?..

Завяли траурные розы.

Шумит могильная трава.

 

В расход пустили всех инфаркты,

Но мы не сироты сейчас.

Судьба сдала всё те же карты

За этот век не первый раз.

 

Всё те же козыри в колоде

В обнимку с козырем-тузом.

И много трёпа о свободе,

И мало совести во всём.

 

 

Не пора ли России подняться

 

Только ветер встревожено всхлипнет,

Только филин во тьме хохотнёт…

Сохнет русское дерево, гибнет,

И душою скудеет народ.

 

Уж полвека тому, как от сглаза,

От поклонов чужому уму

Завелась в русском древе зараза,

И грызёт сердцевину саму.

 

И вокруг с топорами толпятся,

Правдорубы про культ и ГУЛАГ.

Не пора ли России подняться,

Всех стряхнуть, кто повис на плечах.

 

Так уже не единожды было.

Ни за что не поверю, что впрямь

Потерял Илья Муромец силу,

Коли терпит от нечисти срам.

 

Не утратил он зренья и слуха,

Ждёт, что сделать Господь повелит.

И поднёс кулачище свой к уху:

Кто там в нём щекотливо зудит?..

 

 

Настало время жёсткое, как ёж

 

В падении с крутого виража

Душа, вписавшись в зиму, онемела.

И вся за жизнь накопленная ржа,

О белизну споткнулась, облетела.

 

И снова я по-детски прям и чист.

И радостно взахлёб слагаю строки,

Забыв, что время зачеркнуло лист

Моей судьбы и пройденной эпохи.

 

Настало время жёсткое, как ёж,

А то, что прёт за ним, ещё суровей.

И мир слезой ребёнка не спасёшь,

Когда повсюду льются реки крови.

 

Предчувствуя великую беду,

Нависшие над падшим миром грозы,

Я ощутил вдруг в горле хрипоту,

А в сердце раскалённые занозы.

 

И, поглядев на то, что написал

По первому наитью для забавы,

Я лист бумажный в клочья разорвал.

И окунул перо в расплав кровавый.

 

 

           Эпоха Ельцина

 

Мы жили под великим страхом.

Мы жили под крутым застоем.

Всё рухнуло, всклубилось прахом,

И протекло кровавым гноем.

 

Пришёл Россией править Хам.

Пришла распутная свобода.

И воцарились глум и срам

Над всем, что свято для народа.

 

 

В России стало можно всё.

Убиты совесть, честь и слава.

На пыточное колесо

Была возложена держава.

 

 

Завет

 

Был Запад,

Был Восток –

Враждебные стихии,

Когда промыслил Бог

И сотворил Россию.

 

Он дал ей речь и меч,

Молитвы и орала,

И заповедь – сберечь

Священные начала.

 

И указал ей Бог,

Единственной и верной,

На Запад и Восток

Как на исчадия скверны.

 

 

Учение Христа пришло на русскую землю с почти тысячелетней задержкой, в чем мне видится умысел Божий, который становится очевидным в наши дни, когда порча толерантности поразила христианство Европы, а русское православие находится на подъёме. Может даже показаться, что оно окрепло после гонений 20-го века, но и ему в самое ближайшее время вряд ли удастся избежать общей участи умаления, а затем и гибели традиционных ценностей.

Западная часть человечества прошла практически все этапы исторического развития от первобытнообщинного строя до социализма и вступила в эпоху глобализации, перемолов все общественные классы и социальные группы в однообразную и вненациональную массу потребителей по американскому образцу. Это – путь в бездну, по которому идет и РФ, хотя у России есть еще один последний державный ресурс – «основанное на русской культуре многонациональное государство», где все культуры будут равноценны и равны (в правах), но не равнозначны по тому вкладу, который они вносят в государственное строительство.

Русская культура еще в дохристианские времена открыла главную державную скрепу – справедливость для всех независимо от национальности, что подтверждается тысячелетним неколебимым стоянием России. В справедливости для всех как земном воплощении Божией справедливости – гарантия ещё одного тысячелетия существования всех народов страны, но реальная политика далека от понимания спасительного пути России.

Это стихотворение я написал десять лет назад, побуждаемый неосознанным поэтическим порывом.   Позже я иногда задумывался, а не слишком ли сильно высказался о Западе и Востоке как исчадиях скверны?.. Но у меня на это была глубоко прочувствованная причина: и Запад, и Восток своим влиянием не давали в прошлом, равно так же , как и сейчас, укрепиться на родной почве русской самобытности, все западные и восточные учения искажали и продолжают искажать всё русское на свой лад: http://www.velykoross.ru/blogs/all_1/user_14_5/article_766/

 

Николай Алексеевич Полотнянко родился 30 мая 1943 года в Алтайском крае. Он окончил Литературный институт имени А.М. Горького. Первая поэтическая публикация состоялась в 1968 году в газете «Омская правда». С 1973 года писатель живёт в Ульяновске.

Николай Алексеевич является автором романов: «Государев наместник» (2011), «Жертва сладости немецкой» (2013), «Бесстыжий остров» (2013), «Загон для отверженных» (2014), «Счастлив посмертно» (2014), «Клад Емельяна Пугачева» (2014), «Атаман всея гулевой Руси» (2014), «Минувшего лепет и шелест» (2014), комедии «Симбирский греховодник» (2010),

а также поэтических сборников: «Братина» (1977), «Просёлок» (1982), «Круги земные» (1989), «Журавлиный оклик» (2008), «Русское зарево» (2011) и других.

С 2006 года он является главным редактором журнала «Литературный Ульяновск».

Все эти книги имеются в областной и городских библиотеках Ульяновска, в том числе и новая книга рассказов и повестей «Всё где-то решено», и новая книга поэзии «Бунт совести».

 

В 2008 году Николай Полотнянко был удостоен Всероссийской литературной премией имени И.А. Гончарова, в 2011 году – медалью имени Н.М. Карамзина, в 2014 году – орденом Достоевского 1-й степени.