Первым СМИ, в котором я работал, была «Молодежная газета». Было это в 2011 году, между последним курсом универа и призывом в армию, то есть недолго. Месяцев семь. Коллектив у нас был великолепный. Молодой, амбициозный и талантливый… Работали за гроши, которых едва хватало на еду и проезд в общественном транспорте, но с огоньком. Тогда интернет еще не так сильно проник в нашу жизнь, и газеты были более влиятельны, чем сейчас. Дважды в неделю проводили заседания редколлегии, на которых в спорах рождались темы будущих публикаций. При их подготовке старались находить свои «изюминки».

По времени это совпало с мэрством Пинкова и всеобщей бордюризацией города. Сначала у Пинкова был контракт с Захаром и «трогать» мэра нам не разрешали. А потом разрешили – был год выборов в Госдуму и Петровича, как я понимаю, начали готовить к сливу. Я тогда в политические дебри старался не вникать и добродушно обрадовался свалившейся на голову свободе творческого самовыражения.
Чтобы наша статья про бордюры чем-то отличалась от десятков других на ту же тему, мы решили… украсть один из камней. Мол, любой желающий может легко похитить городское имущество, а ведь каждый камень стоил сколько-то там сотен рублей (инфу нашли на сайте госзакупок) – вопиющая бесхозяйственность.
В назначенный день отправились «на дело». Вы наверное помните, что штабеля новых черных и бордовых поребриков в то лето возвышались вдоль многих дорог города. К одному из таких штабелей мы подъехали на редакционной «Газели». Шел дождь. Было грязно. С большим трудом, под вспышки камеры штатного фотографа Антона, вдвоем с начальником отдела Лешей Серегиным мы погрузили бордюр в машину. Привезли его к редакции на ул. Радищева (напротив училища связи, если кто не знает), выгрузили. И решили заодно проверить качество новых камней. Поставили похищенное на торец и обрушили на асфальтовое покрытие редакционной парковки – все под те же вспышки фотоаппарата. Естественно, бетонный камень раскололся пополам. На этом удовлетворились и отправились оформлять впечатления в статью. В конце написали обращение к Пинкову, в котором сообщили, что готовы возместить стоимость похищенного и испорченного имущества.
Статья вышла и произвела нужный эффект. На ближайшей аппаратке в мэрии, куда я ходил по вторникам (это была повинность самого молодого сотрудника редакции), Пинков гневной речью прокомментировал публикацию, назвал нас «отмороженными» и попросил отдать деньги за бордюр в детский дом.
Я бы не вспомнил об этих событиях пятилетней давности, но сегодня случайно проходил мимо редакции «Молодежки» и уронил взгляд на две половники того самого бордюра). Лежат на том же месте, где мы их тогда оставили. Их даже покрасили. Возможно, обозначают чье-то персональное парковочное место. Подумал, что эту композицию стоило бы назвать памятником бордюру Пинкова. И сфотографировал)

Тот самый бордюр