С друзьями я приехал в воскресенье. Почти за неделю до начала мероприятий. С электрички нас встретил пост полиции. Шли в итоге лесом. Но неприятности на этом не закончились. На старом месте висела сигнальная лента и организаторы фестиваля сказали, что это теперь их территория. Паршиво было конечно. Не обошлось без взаимных упреков. Но в итоге поселились рядом, где обычно продают дрова, возле сцены “Междуречье”. Из соседей : Димитровград и Самара.

От “IВолги” остались доски и пеньки. Отличный подарок для нашего лагеря. Обустроились.

29062016779.JPG
Стоянку нарекли “Лёля Петрович” . По нашим именам с Лёлькой.

 

z8w7KmJYDVY.jpg

Символом сделали матрешку. Банер с её изображением тоже достался в наследство от предыдущего фестиваля.

29062016780.JPG

С первого дня мерзли по ночам. Я за семнадцать своих визитов не припомню, чтобы всю неделю столбик опускался до десяти градусов. Ледяной северный ветер. Зато солнечно и сухо. Это с другой стороны огромный плюс. К концу недели вообще распогодилось и все “холодрыги” забылись

30062016782.JPG

Организация фестиваля на уровне. Полиция, уборка территории, точки питания, туалеты, которые убирались – всё это хорошо. Но за этой рафинорованностью не хватало одного – спонтанности, живости. Новой струи в музыке например. На сценах приевшиеся исполнители. Из любимых почти никого. Данской Григорий затрахал своим “бессарабским проектом”. Такой харизматичный автор и такая “шняга”. Уриевский приехал под воскресенье. Бардин зажигал, но мало. “Своя игра” порадовали Остальных не буду даже перечислять.

Выход энергетики и спонтанности на этот раз был у молодежи. Студенты, школьники стихийно собирали возле себя толпы, зажигая своим драйвом, свежестью.

 

02072016811.JPG
02072016816.JPG
О чем это говорит? Фестиваль умрёт, если и дальше давить в нем новое и живое. Умрёт вместе с корефеями.

Рынок традиционно поделился на “харчевню” и “арбат”. Про первый нечего говорить. Шаурма, пиво, кавказцы, скучающие индейцы-шабашники. Про второй интереснее. Уже почти не рисуют татушки маркерами. Мало мехенди. Новый тренд – браслетики, кулоны и прочий дизайнерский самиздат. Ножи, кожа остались. Этнических инструментов мало. Появились представители исторических клубов.

На водоемах царствуют яхты и креативные малые суда.





Волга поднялась. Пляжи заросли. Природа по прежнему волнует. Ходили в обе стороны от поляны на три километра. Там пейзажи ослепляют первозданностью




Прекрасна ночная пора на фестивале. Огни, костры, романтика.


Человеческий фестивальный набор неизменен. В этом году только больше детей. А так: поддатые мужички в маскарадных нарядах, девушки с блуждающим взором, старички – шестидесятники с нахмуренными бровями. Тусовщики, которым до “фени” песни у костра. Алкаши, которых мы прозвали “зомби”, за характерную походку.

А еще появились барды прилипалы. Они ходят с гитарой от костра к костру и за рюмку или колбаску исполняют грушинские хиты.

02072016805.JPG
В целом фестивальная семья позитивна. Вот например танцевальный урок по бачате. Я улыбался до ушей ,созерцая трогательную картину массового релакса и смеха. “Девушки – бедро, мужчины – ведем партнершу. Больше секса. Иии..ра…и два”

Финал фестиваля эффектный конечно. И снизу и сверху. Стоит того, чтобы не спать. Кстати о сне. Катастрофический недосып. )) Но это уже другая история.