В наши дни путь писателя к читателю затруднён многими причинами, среди которых далеко не последнее место занимает повсеместное угасание  литературной критики. Последний всплеск критических публикаций был вызван появлением повестей В.Распутина («Пожар») и В. Астафьева («Печальный детектив»),  на них откликнулись пространными статьями почти все литературные издания и партийная печать, телевидение и радио Советского Союза. Сейчас подобное внимание к литературе невозможно по всем понятной причине: советская литература утратила свое идеологическое значение в государстве капиталистического типа, основанного на принципах верховенства денег везде и во всём.

Сегодня главным критиком и ценителем художественных произведений стал издатель, которого интересует только читательский спрос. Но его можно было увеличить,  лишь потакая вкусам определённых групп потребителей, падких, кто на «женскую прозу», кто на детективы, кто на фантастику… Настоящая художественная русская литература перестала интересовать издателей, поскольку в фаворе у государства оказались русскоязычные писатели. Они объявили себя страдальцами за либеральные ценности и победителями социализма, захватили литературные журналы, но оказались не в состоянии написать, хоть что-нибудь, без ритуальных плевков в сторону Советской власти,  России, её истории и народа.

Однако общие рассуждения мало кого убеждают, читателю нужны факты, и нам, к счастью, есть что ему предъявить из публикаций свежей критической мысли, явленных одним из ведущих литературных критиков Светланой Замлеловой , только что издавшей книгу, где одна её часть составлена из статей о современной литературе, а другая – из статей о писателях русской классики, что позволяет читателю сравнить литературу в пору расцвета и рукотворного умаления её смыслов.

Светлана Замлелова обращает наше внимание на то, что всегда выступало гарантом высокого качества русской литературу – на критику, и делает неутешительный вывод, к которому следует прислушаться всем, кто не равнодушен к судьбе русской культуры: «Критики любят повторять: «прекрасный стиль…», «чудесный язык…» Но редко подтверждают свои восклицания примерами. В том-то и дело, что современный писатель зачастую вовсе не владеет литературным языком. И в деградации отечественной словесности виноваты, в первую очередь, критики. Это с их, не то, что молчаливого согласия, а велеречивого славословия посредственные, не слишком талантливые и умные и даже не очень мастеровитые авторы стали сегодня лучшими писателями России. В то же время, множество действительно хороших писателей до публики просто не доходят. Это именно с подачи критиков отпала для писателя необходимость владеть языком, как инструментом. С подачи критиков стало нормальным писать кое-как. Критик развратил писателя. Почему? Потому что наиболее удачливые критики стали лакеями книгоиздательского бизнеса» («Могильщики словесности»).

Сказано сильно, и так убедительно, что ещё не нашёлся, хотя со времени первой публикации статьи в «ЛГ» прошло почти два года, ни один критик, кто возразил бы автору, или нашел бы оправдание лжи, коей оказались поражены почти все литературные потомки неистового Виссариона. Но, как видим, есть ещё исключения, кто обладает не только талантом проницательного критика, но и мужеством противостоять словом непроглядному мороку сервилизма, окутавшего издательства и редакции литературных журналов. И вот, что следует отметить: обязанность сказать правду на себя взяла женщина, не побоявшаяся выступить против сплоченной издательской мафии. Среди  мужчин писателей подобных смельчаков не нашлось, как не нашлось до сих пор среди на словах болеющих  за русскую литературу крупных писателей ни одного, кто бы инициировал обсуждение статьи во всех писательских организациях России, сверху до низу. Или на это тоже нет политической воли?..

Несомненным творческим достоинством Светланы Замлеловой является  художественная прозорливость в определении духовного упадка, в котором пребывает гражданское общество.  Художественный анализ  этому народному бедствию сделан ею в не так давно опубликованном романе про оскудении Любви («Скверное происшествие…» ) как первоосновы всего сущего. Определив главную причину державного нравственного упадка, она теперь исследует порождённые ей метастазы распада и находит, что причиной упадка литературы является оскудение Совести, причём этим недугом поражены не только критики, но и сами писатели.

Светлана Замлелова не даёт нравоучительных рецептов для оздоровления литературы, Она как истинный художник слова предлагает всмотреться в судьбы творцов русской классики, которые должны быть негасимыми светочами для каждого писателя, чтобы он понял: литература отвечает взаимностью только тому, кто её любит больше жизни.

Николай Полотнянко

Надо сказать, что в литературе идеология стала первенствовать над художественностью с начала 20-го века, но коммунизм не был заурядной идеей, и литература, и критика не вызывали отторжения читателя, поскольку открывали перед ним целостного человека  будущего.

Причины упадка литературы во многом кроются в том, что писатели любого толка считают себя в первую очередь солдатами какой-либо Идеи, которая сужает их и без того утлый творческий горизонт до размеров письменного стола. Из почти каждой книги топорщится Идея, и ради нее строится повествование, копошатся безликие персонажи. Как-то обесценилось  само понятие творчества, которое всегда было доступно только тому, кто одарён талантом. Сейчас это не обязательно, сейчас  литературу мастрячат те, у кого зуд креатива в мозгах и есть свободное время, кто в литературу попал случайно и безнадёжно в ней забуксовал на какой-нибудь идее. Таких писателей, увы, большинство, вот они-то хватаются за Идею, (славянофильство — западничество) строчат романы и отваживают читателя от книги. На кой ляд ему книга, когда то же самое он может почерпнуть в телешоу на любом телеканале.

Конечно, писатель без идеи немыслим, но какой идеи или, скажем по-другому, идеала?.. Мы говорим о народной идее, но не о государственной. Сейчас между народной идеей и государственной существуют непримиримые противоречия, суть которых в том, что  идеей народа является, как и во все времена его существования, Божеская справедливость, а идей государства всегда была классовая справедливость (феодальная, буржуазная, пролетарская, воровская).