Повесть.
Часть вторая. Глава 4.
Жизнь в скорлупе.
Поменяв по своему вкусу множество областных и районных начальников, Геннадий Васильевич совсем не торопился обзавестись новыми работниками в аппарате обкома. Обычно новоявленные вожди первым делом избавляются от всякой «мелюзги» предшественника: водителей служебных автомобилей, секретарей, референтов, помощников… Такого рода начальнички как бы начинают свою деятельность с чистой доски, с “Tabula rasa”
Однако Голбин знал и никогда не забывал, что часто эти люди кроме своих официальных служебных обязанностей исполняют еще и иные, более таинственные… Ведь они частенько информируют «кого следует» о личных слабостях, привычках или проступках своих шефов, присматривают негласно, наблюдают. И потому надо с ними быть дружелюбнее, ласковее, помогать всячески, о милостях не забывать…
…В монументальное здание с массивными колоннами, которые подчеркивали и олицетворяли властную мощь, раньше всех на работу являлись две сотрудницы – заведующая протокольным отделом Наталья Владимировна Ярик и помощница «первого» Вера Павловна Лосева. Их совместное раннее появление на работе было вполне объяснимо: обе жили в одном обкомовском доме, обе были ровесницами, обе не имели детей, обе были незамужними.
Обоим было по сорок два года.
Эти жизненные обстоятельства женщин сближали. Еще их тянуло друг к другу общее утреннее кофе – именно в этот тихий час в абсолютно безлюдном здании можно было вволю поболтать о погоде, о городских новостях; о всяких важных и неважных событиях управленческого мирка. Впрочем, последнее дамы предпочитали обсуждать уже после кофе, за пределами административного здания – боялись ушей «майора Пронина», который (как им было известно) все слышал даже при включении в розетку кофеварки…
– Ну, Наточка, пойдем-ка на Венец, посидим, на Волгу глянем!
– Посидим там, я покурю… Да и тема интересная есть, она чужих ушей не любит…
Подружки уселись на скамью, рядом никого не было.
– А ты знаешь, что наш Геннадий Васильевич страдает? Одинок он, вот как!
– Отчего ему плохо-то? Жена под боком, дочь с внуком через улицу…… Да и у нас , поди, глаз уж на какую- нибудь девицу из машбюро положил?
Помощница Голбина смотрела на приятельницу строго.
– Он мужик основательный. На хрена ему эти сороки безмозглые? Все, что сейчас услышишь, в тебе умрет? Дашь слово?
– Я разве тебя когда-нибудь подводила? Ты же знаешь: «Молчание-золото!» У нас лишнее слово – гибель…
– Ну, тогда ближе к теме. У шефа вторая дверь из комнаты отдыха в общий коридор ведет. Ну, думаю, пока Геннадий Васильевич в кабинете сидит, зайду : водичку поставлю, яблочки, конфеты к чаю… Открываю дверь своим ключом, гляжу: батюшки! Сидит мой шеф на диванчике, штанину задрал…
– Штанину? Зачем??
– Ногу под коленкой забинтовывает! А бинт грязноватый, несвежий. И виновато так мне объясняет:«Тромбофлебит у меня, Верочка».
А лицо страдальческое. Обомлела я… «Давайте, говорю, помогу». А он мнется, как-то неудобно ему.
Ну, перебинтовала. Смотрю, воротник у рубашки мятый, манжеты в мохрушках… Потому что… жена у него пьющая! Привыкла к вину в Грузии, он для нее целый вагон напитков в Симборск притащил… . Баба-то не просыхает! Ей не до мужа! Он ее на даче запрет- А сам – на службу. С рани и до вечера- работа, работа, работа..Сидит до полуночи, не ест , только кофе дует и дымит как паровоз Вот беда какая, Наточка……
– А ты зачем мне все это рассказываешь?
– Да вот думаю: он одинок, ты одна… Он какой-то неухоженный, ты какая-то у меня забытая…. Я на днях в отпуск ухожу. И кто ему помогать будет?
– Вот и помогай, раз уж начала…
– Но ты же знаешь – у меня два года тому назад «помощничек» завелся…Ревнивый- ужас! Убьет , если что! – Да Колбин твой …он же…некрасивый, одутловатенький такой … ходит как то «бочком»… И ладони потные… всегда неприятно. когда здоровается…
– Есть такое, Наташенька, есть…Да ведь ,как сказал поэт Некрасов, «нам с лица не воду пить- и с корявым можно жить…». Так что ты давай дерзай!
Так в “доме Правительства” возник служебный роман, столь нередкий в наши суетливые и далекие от библейских заповедей времена. Не влечение двух сердец – а “Просто встретились два одиночества, развели у дороги костер…” Костерчик этот все же, вероятно, разгорался помаленьку, ибо через годик у Натальи Владимировны родилась дочка…
Это вторая личная жизнь Геннадия Голбина будет спрятана от огласки очень надежно. За целых три года его пребывания в Симборске никто даже догадывался ни о чем. А те, кто догадывался и знал , умели молчать держать язычок за зубами…
А когда настанет час прощания с Симборском и симборянами Геннадий Васильевич вздохнет горестно:
– Как же тут без меня останешься, Наточка? За тебя переживаю..Не забуду, конечно, помогу всегда, если что…?
Товарищ Голбин, понятное дело, волновался в первую очередь за себя. Иметь не просто пассию для вдохновения – а фактически вторую супругу с ребенком? Этот казус никак не вписывался в образ представителя высшего руководящего класса Партии; это называлось «моральное разложение». И это каралось даже исключением из рядов «Ума, совести и чести» – как определил свою партию ее Вождь…
Однако, судьба к Голбину была благосклонна. Двойственность его личной жизни осталась без последствий.
А Наталья Владимировна через пару лет после отбытия Голбина из Симборска весьма удачно вышла замуж уже официально,родила дочку и была вполне счастлива.
А ее дочка вырастет, станет удачливой бизнесменкой, узнает, кто ее отец, будет весьма внимательно отслеживать каких великих успехов добивается ее папа в далекой от Симборска республике Казахстан…
И даже встретится с ним однажды в прекрасном городе Сочи.
Но только однажды. Для второй встречи отца и дочери вероятно не было ни желания, ни смысла.
Однако, судьба к Голбину была благосклонна. Двойственность его личной жизни во времена строгого партийного надзора за «крепким семейным тылом» осталась без последствий.