Заслуженный строитель Ульяновской области, лауреат Государственной премии РСФСР, с 1973 г. – главный инженер в «Главульяновскстрой» Геннадий Анциферов в этом году отметит свое 92-летие. Мы встретились с Геннадием Васильевичем, чтобы поздравить его с профессиональным праздником – Днем строителя, вспомнить былое и поговорить о насущном – как развивается и застраивается город в последние годы.
Фронтовик, кавалер многих боевых и трудовых орденов, Заслуженный строитель Ульяновской области Анциферов сегодня бодр, находится в строю, не забывая любимого дела. К Геннадию Васильевичу, бывает, до сих пор за советом обращаются младшие коллеги и товарищи – он с увлечением помогает им в инженерных расчётах.
Мало кто помнит, но молодой Анциферов был направлен в Ульяновск в 1967 году по рекомендации Главалюминия Минцветмета СССР. Ему была предложена должность главного инженера «Треста №1», созданного специально для возведения Ленинского мемориала. С того часа у Геннадия Васильевича развернулась на долгие десятилетия нелегкая творческая жизнь на многочисленных стройках Ульяновска.
В 1973 году Анциферов приказом министра Минстроя СССР был назначен главным инженером в главном управлении по строительству в нашем городе – в «Главульяновскстрое». Под его руководством большое внимание уделялось разработке производственно-технологической документации и внедрению технологических карт. Строго соблюдалась дисциплина стройгенплана при сооружении объектов и комплексов. По личной инициативе Анциферова при «Оргтехстрое» была образована и оснащена специальная передвижная лаборатория и многое другое.
Об этом человеке можно рассказывать бесконечно долго – его длинный трудовой путь, богатый опыт в строительстве и многочисленные заслуги позволяют сделать выводы не только о высоком профессионализме Анциферова, но и о его высоконравственных человеческих качествах.
– Геннадий Васильевич, почему Вы решили связать свою жизнь с профессией строителя?
– Так сложилось, что наша семья сибирского казачьего рода. Отец мой был казак, вахмистр, прошел три войны, был приписан в томском казачьем войске. Образование у него было сельско-приходское (четыре класса школы), отец имел красивый каллиграфический подчерк и утвердился в последующем писарем в казачьей системе – вторым лицом после атамана. Он вел документы, у него была печать. После революции 1917 года он поддерживал большевиков и оказался на Иртыше, в зоне строительства Ульбинской ГЭС. И там вначале он был в конторской системе, а позже стал бухгалтером на стройке. Это была одна из первых электростанций плана ГОЭЛРО (сокр. от Государственная комиссия по электрификации России – прим.ред.). Отец вник в суть процесса строительства и нас, своих детей, ориентировал на это – посылал учиться в техникумы на строительные факультеты. Нас было четыре мужика – четыре брата. Мы начали свое обучение, но война внесла свои коррективы, и мы все были призваны на фронт. А потом после войны я закончил Новосибирский строительный институт и в 1955 году был направлен на строительство Иркутского алюминиевого завода, трудился в корпоративной системе «Трест» союзного значения. Параллельно мы строили филиал РАН сибирского отделения, университет и политехнический институт.
– Как же Вы оказались в Ульяновске?
– После окончания строительства всех объектов в Иркутске в 1967 году меня направили в Ульяновск, где в то время были намерения построить Глиноземный завод по линии цветной металлургии в Новоульяновске. Но, когда я сюда приехал, этот завод законсервировали. В это время развернулась стройка Мемориального центра, и был создан «Трест №1», я был одним из первых его руководителей – главным инженером. Так я попал в структуру Министерства строительства СССР.
– А как Вы попали в «Главульяновскстрой»?
– В этом же году при минстрое был создан «Главульяновскстрой». После окончания строительства мемцентра и ряда объектов зоны меня перевели главным инженером «Главка» в 1973 году. Туда входило пять «Трестов», было два завода, два управления механизации и автомобильное хозяйство.
– Какие глобальные задачи перед собой ставили и решали?
– В первую очередь, это реконструкция центра Ульяновска. Но тут выделялся мемцентр, который мы должны были выстроить за три года к 100-летию В.И. Ленина. Так, в 1970 году перед «ленинскими днями» весной мы сдали мемориал и на пять месяцев раньше срока сдали гостиницу «Венец», затем Педагогический институт, к новому учебному году в 1971-м мы сдали школу №1, библиотеку и Дом пионеров в районе ул. Минаева, также в реконструкцию вошел и центральный Дом быта.
– Были какие-то сложности при этом масштабном строительстве?
– Тогда был крупный снос старых домов и зданий, к которому общественность относилась неоднозначно. Считали, что надо было несколько иначе относиться к сносу, можно было бы сохранить Дом Свободы – Дом губернатора, например. Это вопрос спорный. С точки зрения ландшафта застройки, который формирует силуэт города, это очень важно. Однако есть естественные процессы, например, старение материалов. Понимаете, Ульяновск называли рубленным городом, то есть деревянным. 100-120 лет деревянные сооружения при должном уходе и реставрации могут прослужить, но до египетских пирамид им никогда не дотянуть. Время само регулирует, что оставить, а что кануть в лету. Оно дает новые материалы и возможности в фантазиях архитектора. Были тогда старинные здания в Ульяновске, которые заслуживали отдельного внимания, поэтому приняли решение их оставить и сегодня они являются настоящим лицом центра города.
– Какие объемы строительства были тогда?
– От Николая II в 20-30-е годы прошлого века Ульяновск имел 500 тыс. кв.м. жилья при населенности в 200 тыс. жителей. Насыщенное и целенаправленное развитие Ульяновска побудила война. В 1941 году сюда были перевезены промышленные объекты, и они стали насыщать город. Военный свет был отражен на всей стране, но активность началась с 1943 года, потому что Ульяновск стал областным центром с другим объемом финансирования. В 60-х годах мы давали уже по 1 млн. кв.м. жилья при численности 370 тыс. жителей и где-то 600-700 объектов соцкультбыта. Тогда в Новом городе было построено 2,5 млн. кв.м. жилья и, пожалуй, за последние десятилетия этот объем незначительно увеличился. И еще возвели 1,6 млн. кв.м. объектов соцкультбыта.
Что касается сегодняшней картины, то нам рапортуют о сдаче 1 млн. кв.м. жилья, что близко к 60-м годам. Но это не полнота сравнений, потому что объектов соцкультбыта сейчас сдают мало.
Какие-то характеристики давать не берусь. Раньше жилье строилось бесплатно, и оно было очень бедное. Так сложилось исторически – то междоусобицы, то революции, то войны, то климат диктовали свои условия. Жилье было скромное, но бесплатное, потребность была колоссальная. Надо было хоть из подвалов людей вывести. Сейчас статистика говорит о том, что в России 2 млн бездомных, в СССР такого не было.
Потом конструкции стали улучшать – и по теплотехнике, и по децибелам, и по фасадной части более совершенные.
Сейчас строят разнообразно: есть красивые и здания. Материалы дорожают и жизнь дорожает!
Раньше по советским нормам на лестничной клетке больше 4-х квартир не проектировалось. Сегодня некоторые застройщики проектируют по 6 и 8 квартир на лестничной клетке, это уже барак! Стали сжиматься, потому что молодежь уже хоть куда-нибудь хочет въехать… О скорости строительства судить очень тяжело.
– Есть ли сейчас государственный контроль за стройкой?
– Есть минстрой РФ, а какой у него контрольный орган… По-моему, никакого. Раньше меня вызывали на коллегию, там были высшие умы, академики, в общем, «тузы»! Тогда в проектных организациях работали профессионалы, непререкаемые авторитеты. Сейчас все упростилось, проектантом может стать любой. От жесткого государственного лицензирования мы перешли к упрощенной системе саморегулирования. Сегодня для того, чтобы вступить в СРО, достаточно банковской карты и компьютера. Плати и – начинай проектировать и строить. Контроля практически нет, и от этого страдает безопасность.
– Какие у Вас остались впечатления об Ульяновске 1967 года, когда Вы из Иркутска приехали сюда? Не испугались?
– Тот послевоенный период ознаменован тем, что мы потеряли 30% национального богатства. Все вышло из строя, на воспроизводство денежные средства не выделялись. Поэтому Ульяновск был чахлый. Не потому, что люди здесь были плохие, а потому что отдали все, что имели, на войну. В Сибири я был на новых стройках, мы создавали новые объекты – новый город Шелехов, город Ангарск, который считался вторым Ленинградом по уровню жизни, Братск, Железногорск… А в Ульяновске стройки были те, которые были связаны с военной промышленностью, и то – приспособленные. Так что впечатления о городе были, конечно, тяжелые. Но мы с пониманием к этому относились.
– А как было в это время за рубежом? Вы ведь выступали с научным докладом.
– Это было в 1980 году. Тогда я видел богатейшие сооружения и в Европе, и в Америке. Видел их небоскребы! И в то же время – видел их «занюханные» пакостные негритянские кварталы под Вашингтоном или Чикаго. Такого запущения даже у нас в СССР не было! Мы этого никогда не допускали! Мы – разоренная после войн и революций, страна! Действительно, в центре Вашингтона все идеально, но есть же такие районы, где окна разбиты и заложены подушками. Я переводчику говорю: «Как вам не стыдно, это же ваша страна, и люди эти тоже ваши!». Он тогда ответил, что виноваты, мол, они очень низкого уровня образованности и культуры…
– Если возвращаться к Вашей работе в «Главке», как тогда достигались стандарты качества и безопасности в строительстве? Был ли внешний контроль государства?
– Вопросам устойчивости сооружений во время строительства и сохранности людей на объекте в советское время уделялось повышенное внимание и предъявлялось чрезвычайное требование. У меня был случай, когда меня, главного инженера «Главка» сняли с работы за два смертельных случая на «ЖБИ» и «КПД-1». Потом, правда, восстановили… Но мою деятельность рассматривал ЦК Союза строителей и вынес решение, что я в вопросах техники безопасности не соответствую своей должности. Вот такая была строгость.
Самый высокий контроль был в коллегии Министерства строительства СССР, где я отчитывался о каждом зарегистрированном текущем несчастном случае. Была жесткая система Обкома строителей. Даже документация, связанная с работой на объекте, профсоюзом контролировалась. Кроме того, рабочие должны были пройти курсы и иметь корочки – тоже специальный документ. Профсоюз вел выборочный надзор. Также при «Главке» был отдел техники безопасности. В каждом «Тресте» был инженер – уполномоченный специалист. Я, например, будучи еще мастером, больше всего боялся бухгалтера и инженера по технике безопасности. А еще раз в год весь личный состав проходил инструктажи. Ответственность была как административная, так и юридическая. При каждом смертельном случае на стройке не обходилось без судебного и прокурорского надзора.
Скажу без скромности и не хвалясь, что качества тогда мы достигли значительного. Об этом говорит то, что Борис Ельцин, будучи заведующим строительным отделом ЦК, в 1987 году был с рабочим визитом в Ульяновске. Я его сопровождал, показывал ему несколько объектов в Новом городе, в том числе и те, которые были подготовлены к сдаче. Ельцин сказал тогда: «В Ульяновске качество строительства выше, чем в Москве!». В тот год Борис Николаевич был инициатором награждения коллектива Домостроительного комбината (ДСК) Орденом трудового красного знамени.
Что касается качества, структура была следующая. При оргтехстрое был специальный отдел качества и в каждом «Тресте» и «СМУ» был инженер по качеству. За низкое качество, помимо мастера, отвечал еще и он. И в случае нарушений лишался 1/3 оклада. Я один раз в месяц проводил день качества – в своем кабинете собирал инженеров (а их было 10 человек). Отдел имел свою фотолабораторию, где снимались все дефекты. Была еще радиотехническая лаборатория, которая неразрушающим методом проверяла конструкции. Входные материалы проверялись и выход продукции – это главные две ступени. Снимки развешивались у меня в кабинете, я брал указку и вел разъяснительные работы.
Знаете, у нас была проверка с Министерства строительства СССР, к нам приезжали тогда из Москвы. Так вот, работа «Главульяновскстроя» была признана самого высокого уровня во всем союзе.
– Что же еще входило в Ваши обязанности главного инженера?
– Круг обязанностей очень широкий. В структуре «Главка» первое лицо – управляющий, второе – главный инженер. Есть еще и заместители, но они ответственные административно, а главный инженер – юридически. В обязанности входила приемка технической документации на уровне прогрессивного развития того времени, внедрение новых технологий, увеличение темпов производства. Когда заказчику согласовывают условия на проектирование, тогда и начиналась моя ответственность. Еще стройка не началась, а он уже подписывает документ, по которому будут проектировать сооружение из расчета и перспективы научно-технического развития в области строительства. Кроме того, я, как главный инженер, хлопотал в минстрое о капиталовложениях, через меня проходил ремонт всех сооружений.
Наверное, не правомерно приводить такие сравнения, но скажу. Вот, если медик совершил ошибку, то умирает человек – это трагедия. А, если инженер, то обрушение здания – это жизни сотен людей! И то, и другое недопустимо.
– Кстати, что касается обрушения зданий, Геннадий Васильевич…
– Извините, но я вас перебью. В последнее время общественность взволновалась по поводу строительства 24-х этажного «Дома на Минаева». Мне 92 года, но я не теряю интереса ко всему новому, мне это помогает жить. Я запросил у «КПД-2» весь исходный проект, изыскания институтов, топографические и геодезические съемки, инженерную геологию массива и откоса. Мне дали две сумки документов, и я все рассмотрел, сделал заключение по стройке. Расчеты от застройщика я получить не мог, сейчас электронные системы высчитывают, я этим не владею. Я все сделал вручную, простым карандашом и логарифмической линейки.
Это нужно населению, поэтому я сделал проверку и главный расчет на устойчивость сооружения. У меня сохранились все нормативы, ведь я, как всякий инженер, должен быть очень ответственным. Естественно, они пользовались действующими СНИПами и лабораторными испытаниями.
Теперь, что касается несущей способности фундамента главного здания в «Доме на Минаева», которое определяет сосредоточенную нагрузку в этом комплексе (оно было мне представлено отдельным блоком). По моим расчетам плита на упругом основании имеет толщину 800 см, а у «КПД-2» – 1200 см. В наших расчетах армирование совпадает, поэтому у меня нет сомнений в том, что проект соответствует нагрузкам и эксплуатационным нуждам здания.
– Многих беспокоит новость о том, что якобы на склоне нельзя строить дом высотой 24 этажа. Что Вы об этом думаете?
– У меня есть еще расчет на подвижку. Первый водоносный слой перехвачен дренажами, а у второго слоя не создается барражного эффекта, т.е. вода движется беспрепятственно.
Таким образом, эта зона, имеющая уклон около 0,08 м (на 1 метр горизонта 8 мм падения), полностью безопасна. По тем материалам, что представил московский «Гипрокомунстрой» – авторитетная инженерная организация, с которой я работал на протяжении 20 лет, инженерная геология почти совпадает с институтами, которые готовили проект в Ульяновске. То есть все объективно. Для меня, как для инженера, этих данных достаточно для положительного заключения.
– Видимо, склад характера до сих пор не дает вам уйти на заслуженный отдых. Вы продолжаете писать книги, в том числе, о созидательном труде строителей. Расскажите немного об этом?
– В трудах мне помогает дочь – тоже инженер по профессии и внучка.
Всего мной написано 7 книг: «Трудное счастье строителя», «Легкобетонные конструкции», «Строители», еще одна книга с иллюстрациями старого города – «Строители на просторах Симбирско-ульяновского края», «Наблюдения ветерана», «Это было на войне» и «Боевой путь».
Самая фундаментальная книга для меня, которой я дорожу, – книга «Строители». Там не про меня, а про всех строителей и про строительство в целом со времен царя Алексея Тишайшего. Дело в том, что очень много создано в Ульяновске, да и вообще на земле, сооружений, труд которых связан с профессией строителя. Но имя тех, кто это все создал, к сожалению, со временем теряется в бытовом процессе. С древнейших времен первым был всегда строитель. А Максим Горький говорил даже так: «Строитель, знай и помни: ты самый нужный человек на земле!».
– Геннадий Васильевич, приближается самый главный праздник всех строителей. Что бы Вы хотели пожелать своим коллегам и товарищам по «цеху»?
– В последние годы в регионе заметно оживилось жилищное строительство, привлекается значительный поток инвестиций в развитие промышленности, растет число людей, занятых в отрасли. Мы видим, как хорошеют благодаря вашему труду города и поселки области, развивается инфраструктура территорий.
Уверен, что наши строители справятся и с теми масштабными задачами, которые стоят перед регионом сегодня, и выполнение которых потребует от строителей высочайшей квалификации, подлинного мастерства и позволит представителям профессии в полной мере реализовать свой творческий потенциал.
Пусть ваш нелегкий, но такой нужный труд всегда приносит вам радость, успешно претворяются в жизнь все ваши новые проекты, самые смелые планы, пусть всегда вам сопутствует удача. Желаю вам, дорогие друзья, крепкого здоровья, счастья, удовлетворения от своего труда, благодарности новоселов и всех людей, на благо которых вы работаете!
Биографическая справка:
Геннадий Анциферов родился 23 декабря 1925 года в Восточно-Казахстанской области. По окончании семи классов поступил в Алма-Атинский техникум, откуда в феврале 1943 года был призван в ряды Красной армии и направлен в Орловское пехотное училище в город Чарджоу. В составе воздушно-десантных войск он участвовал в боевых сражениях на Днепре, в Свирской операции, освобождении Белоруссии, Венгрии, Австрии, Чехословакии.
Затем Геннадий Васильевич окончил Новосибирский инженерно-строительный институт. Работал в Иркутске, где участвовал в строительстве многих предприятий. Позже был направлен в Ульяновск на строительство Ленинского мемориального комплекса в качестве главного инженера «Треста №»1. В 1973 году приказом Минстроя СССР был назначен главным инженером «Главульяновскстроя». Участвовал в руководстве строительством УАПК «Авиастар», «Ульяновского центра микроэлектроники и автоматизации» и Нового города.
Награжден орденами «Отечественной войны» II степени, «Славы» III степени, «Трудового Красного Знамени; медалями «За отвагу», «За взятие Вены», «За освобождение Белоруссии», «За победу над Германией».
Лауреат Государственной премии РСФСР. Автор книг о Великой Отечественной войне и созидательном труде строителей.
