Памяти жертв октябрьского переворота 1993 года

В 1993 году я работал редактором выпуска новостей на областном радио. Тогда очень ценились не комментаторы и эксперты, а новости, наговоренные на микрофон непосредственным участником события. А редактор ценился за способность передать эту информацию в эфир без цензурногй фильтрации.
Цензура на ВГТРК, куда входила наша редакция новостей, была свирепой. 20 марта 1993 года Б.Н. Ельцин издал указ «Об особом управлении страной» («ОПУС»), а 1 октября все редакции получили письмо Министра печати и информации Российской Федерации Михаила Полторанина, в котором в приказном порядке требовалось «с пониманием отнестись к тем мерам, которые предпримет Президент 4-го октября».
Информационный голод на окраине России удовлетворялся, в основном, вражьими голосами. Мы слушали их, но тиражирование без проверки тогда для журналиста означало профнепригодность.
Проверяли, в основном, телефонными звонками коллегам в те города, где происходили события (интернета не было даже в редакции новостей). Второй, самый надежный способ – это интервью с прилетевшими с материка пассажирами – титулованными или просто хорошо знакомыми, надежными людьми, функционерами партий, депутатами.
О жутких подробностях расстреле Белого дома я узнал от народного депутата Российской Федерации Нины Ивановны Солодяковой. Её первые слова по прилету из Москвы: «Отказалась подчиниться Указу Президента Ельцина о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ в сентябре 1993 г. Находилась в Доме Советов России вплоть до обстрела и штурма его 4 октября. Была включена в список лиц, на которых не распространялось действие Указа Президента от 23 сентября 1993 г” (Указом от 22 апреля 1994 г. возвращены государственные гарантии социальной защиты).
Далее – краткая история борьбы за власть Советов.
С 1990 года противостояние коммунистического большинства в Верховном Совете Российской Федерации и демократического агрессивного меньшинства нарастало. Столкнулись два непримиримых врага: коммунистическое бедное, мучительное, тоталитарное и окончательно искалеченное за годы перестройки настоящее-стабильное с неведомым, но таким заманчивым светлым капиталистическим будущим. Новая Конституция, подготовленная по «рецепту» Ельцина упраздняла Советскую власть, вводила пост Президента России с диктаторскими полномочиями, объявляла частную собственность «священной и неприкосновенной», а частного предпринимателя возводила в главную фигуру российского общества. По существу, речь шла о ликвидации «конституционным» путём (посредством принятия новой Конституции) советского, социалистического строя и «узаконении» курса на реставрацию капитализма в Российской Федерации . А конституционный верх в то время был за фракцией «Коммунисты России», с которой активно сотрудничали уже 11 фракций из 14, а также наличие у неё мощной и мобильной экспертной группы. Проект Конституции депутатов-коммунистов получил поддержку не только в Конституционной комиссии, но и в Советах большинства регионов России. В той ситуации вопрос о принятии новой Конституции Ельцин вынужден был снять с повестки дня II (внеочередного) Съезда народных депутатов РСФСР.
6 августа 1993 года Верховный Совет РФ принял Постановление о приостановлении действия Указа Президента о дальнейшей приватизации, как антиконституционного. Против осмелились голосовать всего 15 депутатов.
Оппозиционное большинство в Верховном Совете теперь стало настолько устойчивым, что оно было в состоянии провести любое решение и успешно противостоять ельцинистам.
«Депутаты убеждали речами, Ельцин действовал плечами». И наступило утро 4 октября 1993 года. Против защитников Советской власти были брошены танки, БТРы, ОМОН, снайперы и добровольцы. Это была настоящая бойня. По официальным данным погибло около150 защитников Белого дома, по неофициальным фигурирует цифра 1500.
Горькая страница истории нашей страны. Но еще горче от какого-то пугливого отношения наших партийных, государственных деятелей , журналистов, «демократической общественности» к убиенным. Тема Дианы Шурыгиной у нас популярней, чем та последняя битва за власть Советов.
Вчерашние герои и командиры той битвы – сегодня весьма успешные люди. Восстанием руководили: Александр Руцкой, Руслан Хазбулатов, Александр Баркашов, Владислав Ачалов, Станислав Терехов, Альберт Макашов, Виктор Анпилов, Виктор Баранников, Андрей Дунаев. Как и у всяких военачальников, проигравших сражение, я полагаю, у них должно присутствовать угрызение совести, чувство вины за бессмысленные потери своих сторонников. Никто не требует публичного покаяния, но человеческое отношение к памяти павшим – это безусловная необходимость.
Много ли вы видели сострадательных, гуманитарных выступлений в прессе от командиров – октябристов? Они есть, но все пронизаны чувством собственного устранения от причин гибели людей, во всех –доминирующая нота само оправдания.
Вот выдержки из интервью тогдашнего Министра внутренних дел РФ правительства Руцкого, а ныне крупного бизнесмена, председателя совета директоров ОАО «Ульяновсккурорт» Андрея Дунаева (полный текст)
Корреспондент представляет А.Ф. Дунаева так:
«С бывшим министром внутренних дел РФ мы разговариваем в офисе Московского экспериментального завода средств автоматизации. Заводик его. Есть и другие, побольше – в Туле, Ульяновске. Есть еще и собственные банк, корабль и фермерское хозяйство. Все это у него появилось после отсидки в «Лефортово» за участие в защите «Белого дома…, генерал-лейтенант открыто говорит, что он очень богатый человек. А своему бурному милицейскому прошлому благодарен за полученные навыки и хорошие знакомства».

На этом маленьком примерике:
«Мне поставили задачу предотвратить беспорядки и приказали убрать Анпилова. Я предложил задержать его за какое-нибудь маленькое нарушение на праздничные дни. Но тогдашний министр внутренних дел Ерин отреагировал жестко: «Тебе сказано, чтобы Анпилова не было!» Но это возврат 37-го года.

Поэтому я вызвал начальника разведки, 33-летнего генерала, и приказал сформировать две оперативные группы и следить за Анпиловым, чтобы ничего с ним не случилось.

Лидер «Трудовой Москвы» мне как человек не очень симпатичен, он – провокатор, но тут вопрос стоял принципиально – у нас или демократия или диктатура. На следующее утро слышу сообщение по радио: Анпилова украли. Спрашиваю начальника разведки: «Где Анпилов?» Он: «Не знаю». – «Пиши объяснение». Тот доходит до кабинета и падает в обморок, его – в больницу, и через день он умирает».

Героическое:
«И все же Анпилова не убрали – потому что втихаря уже не получилось бы. А незадолго до этого я узнал, что по поручению Ельцина в МВД и в силовых структурах создан штаб по подготовке разгона Верховного Совета. Борис Николаевич вызвал меня по текущим делам, ну я и сказал: «Пока я в МВД, вам трудно будет разогнать Верховный Совет». О создании штаба сообщил Хасбулатову. Тот собрал президиум, и мне пришлось выступить, по сути, с обвинениями в подготовке государственного переворота. В итоге нас с Виктором Баранниковым, министром безопасности РФ, срочно отправили в отпуск. А потом отстранили от должностей»

Миротворческое:
– Руцкой призывал быть резче, как он говорил, с «ельцинскими». Мы втроем – Баранников, Ачалов, назначенный Руцким министром обороны, и я – говорили: стрелять нельзя ни в коем случае, но остальные были настроены куда решительнее. Из регионов предлагали прислать вооруженные отряды. Представьте: 50 тысяч поддерживали Ельцина и столько же приехало бы в Москву. Тот же Анпилов меня обвинял, что я не захватил МВД. Александр Коровников, сейчас сенатор, приволок 200 гранатометов. Такое оружие за один выстрел уничтожает все вокруг на сотни метров. Мясорубка была бы. Мы не позволили ни разу выстрелить из «Белого дома». А если бы хотели сопротивляться, то продержались бы и месяц, и два. Имелись стратегические запасы оружия и продовольствия. Но тогда бы грянула гражданская война.

Благородное:
– С теми, кто в вас стрелял в 93-м, сейчас здороваетесь?
– Через несколько лет после этих событий я встретился на дне рождения с бывшим министром обороны Павлом Грачевым. «Ты на меня сердишься?» – спрашивает. А потом он сказал: «Помнишь, я перед танками шел без каски? Это чтобы вы меня убили». То есть, он хотя и выполнил приказ Ельцина, но прекрасно знал, что этого делать было нельзя. Специально себя подставлял. Но мы-то не стреляли. Впрочем, не он, так другой выполнил бы этот приказ»

Слава Богу, обошлось:
«Мой охранник в «Лефортово», полковник, однажды улучил момент и сказал: «Представители Ельцина летали в Америку, договорились: десять дней – расследование, десять дней – суд, и вас расстреляют». Не уверен, так это ли на самом деле, но знаю точно: Ельцин негодовал, что нас выпустили.

А я ни о чем не жалею: посидеть пришлось, преследования были, но я не убийца и приказ стрелять по своим не давал. Про нас говорили, что мы устроили красно-коричневый путч. Депутаты защищали законность. И если нашлись люди в окружении Ельцина, которые отдавали приказ убрать Анпилова, то существовала реальная опасность сползания к диктатуре. Хотя Ельцин и дал приказ стрелять по «Белому дому», но уроки все же извлек»
Как видим из интервью – все о себе, да о себе. И ни слова не говорит министр о том, что в 15.00 3 октября 1993 года Ерин приказал МВД открыть огонь на поражение по сотням тысяч безоружных людей. В 16.00 Ельцин подписал указ № 1575 и освободил армию от уголовной ответственности за нарушения закона, а Грачев приказал армейским частям присоединиться к расстрельщикам из МВД. Никто из руководителей восстания не требует суда над палачами, не протестует против прекращения следствия по фактам массового расстрела граждан. И никто из «очень богатых людей» не выступил с инициативой памятника жертвам октября 1993 года. Жертвам, которые стали ими, в том числе и по вине правительства Руцкого.
Владимир Филимонов