Выступление этой скрипачки 14 октября на концерте в Ульяновске вызвало у публики большой восторг.
Несколько раз слушатели аплодисментами вызывали Маюко на сцену Большого зала Ленинского мемориала после исполнения ею солирующей партии в Концерте №1 для скрипки Дмитрия Шостаковича с Ульяновским симфоническим оркестром под управлением Олега Зверева. На бис скрипачка сыграла знаменитый Каприс a-moll №24 Паганини, вновь взволновав ульяновских меломанов великолепной техникой и чувственностью исполнения.

На пресс-конференции, незадолго до концерта, Маюко, лауреат XIII Международного конкурса им. П.И. Чайковского, а также множества других международных музыкальных состязаний, назвала Концерт №1 Шостаковича «не совсем женским». Однако в исполнение этого весьма драматического и экспрессивного произведения молодая, очаровательная и утонченная скрипачка внесла столько своей женственности и пылкости души! Ее скрипка плакала и страдала, испытывала множество оттенков чувств, завораживала и вовлекала в сопереживание. Свою партию с оркестром Маюко провела на одном дыхании, извлекая из своего инструмента свободный и необыкновенно красивый звук.

За день до своего выступления в Ульяновске скрипачка дала эксклюзивное интервью корреспонденту нашей газеты.

– Маюко, почему из всех инструментов Вы выбрали именно скрипку, и как это произошло?

– Меня начали учить играть на пианино, когда мне было около трех лет. Все девочки в Японии играют на пианино. Мне этот инструмент совсем не понравился: и черно-белые клавиши, и сама фортепианная музыка. Мой дедушка, который очень любил классическую и джазовую музыку, предложил мне попробовать поиграть на скрипке. И с первого дня она меня покорила. Дома я построила себе сцену из стульев и столов, где играла на скрипке.

– Получается, что решающую роль в выборе профессии и инструмента сыграл Ваш дедушка. У Вас была музыкальная семья?

– Мои родители музыкой не занимались, но дедушка был музыкантом. Удивительно, что он единственный среди своих многочисленных братьев и сестер любил музыку. Он играл на саксофоне и контрабасе. У него был свой джаз-бэнд. Дедушка, кстати, лицом был очень похож на Яшу Хейфеца. И он был поклонником этого знаменитого американского скрипача и подарил мне много пластинок с записями Хейфеца. И тот тоже стал моим кумиром.

– У Вас были замечательные учителя по классу скрипки, прежде всего – Захар Брон. Как произошла встреча с ним, и главное – что Вы от него получили как музыкант?

– Первый урок состоялся, когда мне было десять лет. Но я очень хотела учиться в США, потому что любила не только творчество Яши Хейфеца, но и своей соотечественницы, которую знаю лично, – Мидори Гото. Она обрела известность как скрипачка именно в Америке. Я уехала в США в 13 лет, и когда ушла из жизни моя американская профессор, Захар Нухимович Брон вновь пригласил меня заниматься к себе в Цюрих. И я очень рада, что так произошло. Он был необыкновенно строг со мной, никогда не говорил: играй, как получается. Было такое, что он кричал, добиваясь от меня приближения к идеалу,к совершенству, а я плакала и думала, что пора уже мне бросать заниматься музыкой. Но я его очень уважаю и благодарна ему за уроки мастерства.

– В Вашей судьбе были и встречи с легендарным виолончелистом Мстиславом Ростроповичем. Расскажите о своих впечатлениях от общения с ним.

– Захар Брон показал меня Ростроповичу, и ему понравилась моя игра. У нас, к сожалению, не получилось вместе выступить на концертах. Осталось в памяти его теплое, милое отношение ко мне. Он много рассказывал о жизни, о недавних событиях в истории и политике в России, в которых он участвовал. Я была в шоке, что живой человек столько испытал, столько всего видел, потому что в Японии мало что менялось на моих глазах.

– Когда и как родилась в Вас любовь к русской музыке и культуре?

– Все началось с Чайковского. Но этого композитора любят все японские дети, и они просто обожают Чебурашку. Многие японцы любят Россию, поют русские народные песни. Они часто минорные, как и японские. Что-то меланхолическое есть в русской музыке и литературе, и это очень роднит оба наших народа. По ментальности мы близки.

– Когда Вы играете, что происходит в Вашей душе?

– Я считаю русскую музыку искренней. Произведения Чайковского, Рахманинова, Шостаковича очень романтичны, они не скрывали своих чувств, что я в них обожаю. Я испытываю то, что чувствовали эти композиторы, и стараюсь, чтобы и публика это ощущала.

– Вы неплохо знаете русский язык. Как долго Вы его учили и, живя в Санкт-Петербурге, не скучаете ли по японскому языку?

– Обычно половину или треть года я живу и выступаю в Японии, поэтому соскучиться не успеваю. На родине очень жаркий климат, а летом в Санкт-Петербурге мне не хватает тепла и солнца, хотя я люблю этот город. Много лет я прожила в Америке и поэтому чаще думаю по-английски. Мой муж, тоже пианист, Мирослав Култышев слышит от меня гибрид английского и русского языков, но он как-то понимает меня. Русский очень сложный. Я начала его учить, когда у меня появилось много русских друзей после конкурса имени Чайковского. Учила его сама, потом занималась им в Институте русского языка в Санкт-Петербурге.

– Вы упомянули своего мужа Мирослава Култышева. Если не секрет, как произошла Ваша встреча? И как в одной семье уживаются два творческих человека: насколько это трудно или, наоборот, легко?

– Мы познакомились после конкурса имени Чайковского, когда победителям организовали турне по Японии. Мне Мирослав сначала показался странным, но понравился. Мы подружились, а в 2013 году поженились. Он так любит музыку, что готов заниматься ею бесконечно долго. Я столько времени не играю, сколько он! Мирослав настолько увлечен музыкой, что почти все деньги тратит на партитуры, ноты, книги. Но обычно о музыке дома мы не говорим, больше о политике, экономике, обсуждаем современные события.

– Вы играете на скрипке работы Страдивари. Чем она отличается от других инструментов?

– Отличается по громкости, объему звука и по тому, что я могу на ней довольно легко выражать свои идеи. На других скрипках это далеко не всегда получается. Я ее люблю, она часть меня, хотя мне не принадлежит. Жаль, но когда-то скрипку надо будет отдать владельцу, очень успешному бизнесмену.

– Ваши впечатления от ульяновских музыкантов и от нашего города.

– Я заметила, что люди здесь добрее, мягче, чем в столицах, хотя не хочу никого обидеть. И город у вас красивый. Музыканты тоже добрые, с хорошей подготовкой, с ними приятно и интересно играть.

Необходимо добавить, что выступление Маюко Камио и Ульяновского симфонического оркестра стало чем-то вроде репетиции перед гастролями в Страну восходящего солнца. В преддверии перекрестного Года России и Японии они вместе отправятся туда в ноябре. Будет дано шесть концертов. С Маюко ульяновские музыканты сыграют Концерт для скрипки с оркестром Петра Чайковского.

Ирина Морозова