Подготовил Антон Шабалкин, ведущий архивист Государственного архива Ульяновской области
В одном из номеров “ДЗ” мы дали россыпь фактов и документов по истории революции в нашем крае. Продолжим рассказ о событиях 1917 года.

***
После отречения Николая II от престола светские и духовные деятели различных рангов моментально «перестроились». Архиепископ Симбирский и Сызранский Вениамин, еще недавно провозглашавший
с амвона многие лета государю императору, уже 8 марта 1917 года выступил в кафедральном соборе с речью. Она прозвучала после оглашения народу «акта об отречении императора Николая II-го от престола Государства Российского и сложении с себя Верховной власти». Владыка именовал прежний режим «негодными кормчими» и призывал к подчинению Временному правительству:

«Наш Всероссийский корабль, выражусь образно, – был близок к погибели.

Бурные волны житейского моря расшатали все его устои, повредив его и внутри и снаружи. Кормчие его оказались к возложенным на них обязанностям несостоятельными или по своему невежеству или, вернее, по своей нечестности. Мы рисковали скоро потонуть и захлебнуться в волнах. Не явись вовремя самоотверженные новые кормчие, я не знаю, что и было бы с нами!

Теперь, благодарение Богу, эти новые кормчие, прогнав с корабля прежних негодных кормчих, решили не только его починить, уснастить, украсить, но и вывести его в тихую пристань.

[…] И вот, если мы любим Родину и желаем ей добра, не должны оставаться безучастными ко спасению ее, а принять самое живое участие в ее спасении, руководствуясь при этом указаниями новых кормчих, всецело подчиняясь их приказаниям, поддерживая всюду надлежащий порядок».

Симбирский генерал Александр Жиркевич фиксировал в дневнике весной 1917 года мысли и наблюдения по поводу смены режима:

2 марта. «[…] Конечно, среди прискорбных явлений есть радостные: бюрократизму нанесен страшный удар, и его непогрешимости наступил конец». Наивный генерал! Видел бы он нынешнюю бюрократию…

«Мы с Катей [Екатерина Константиновна, жена А.В. Жиркевича] жалеем Государя. Оплакиваем трагический закат его царствования, столь неудачного […]».

5 марта. «[…] А все-таки нет того величия падения, какое было у Наполеона, когда он подписал акт отречения. Наполеон не мог более бороться и сложил оружие. Государь мог и сам дать народу то, что у него теперь вырвали из рук насильно […]».

18 марта. «[…] Вчера у Лив-чаков спрашиваю самого маленького их сына, лет двух: «Кто ты такой?» – «Свободный гражданин», – отвечает ребенок. Конечно, это и забавно, и мило». Речь идет о семье выдающегося симбирского архитектора Федора Ливчака и его младшем сыне Иосифе Федоровиче (1914-2006).

25 марта. «Собственно говоря, у нас в России не революция. Все так устали, что рады были броситься в объятия всему новому, обещавшему невозвращение к прежнему […]».

29 марта. «Все растет и растет в моей душе обида на Государя. Великое зло принес он России позорным финалом своего жалкого царствования. Неужели он не видел сам, что не способен быть самодержцем и управлять огромным, сложным государством. Все более и более грязи выливается в газетах на царскую фамилию… […]».

30 марта. «Бывая в разных присутственных местах, я заметил, что выброшены все портреты царей и цариц прошлого и нынешнего века, кроме портретов Александра II, освободителя крестьян, давшего нам суд и другие великие реформы, которыми мы и сейчас, во время революции, живем. Глупо было изгонять портреты Государей. За редким исключением все они что-либо да внесли в жизнь Родины хорошего, полезного. Меня возмущает такой способ оплевывания своего же исторического прошлого. Точно дети или сумасшедшие!.. […] А я пошел и купил портрет наследника Алексея и повесил у своей кровати».

***

«Расправа» с царскими изображениями приобрела повальный характер. О том, как это происходило в Алатыре – уездном городе Симбирской губернии (ныне райцентр Чувашской Республики), вспоминал краевед Александр Блохинцев (19121994):

«[…] В 1917 году весной, когда мне только что исполнилось пять лет, мы с отцом ходили в центр города, на площадь к памятнику «Освободителю» -Александру II. Памятник имел странный, необычный вид. Веревки, привязанные к шее царя, опускались к ограде памятника, образуя собой пирамиду. К этим веревкам были подвешены портреты членов царствующего дома и прочие атрибуты царизма – изображения царской короны, царских вензелей и т.п. Всего этого висело довольно много и закрывало почти полностью черную скульптуру фигуры царя. Мы оба стояли и смотрели на это. Вот эта картина хорошо сохранилась в моей памяти. А много позже, от кого-то из взрослых, я узнал, что вся эта пирамида с атрибутами царизма была сожжена, после чего памятник был свергнут с его пьедестала».

***

Всем памятно, сколько шума наделал еще задолго до премьеры фильм «Матильда». Не будем сейчас касаться его художественных особенностей. Многих возмутил сам факт, что без почтения показан Николай, причисленный ныне к лику святых. Но следует напомнить, что провозглашенная святость связана в первую очередь с мученической кончиной последнего царя, а не с его бездарным правлением. Кстати, ключарь Спасо-Вознесенского собора отец Дмитрий Савельев в феврале 2017 года отмечал: «[…] Духовное совершенство монарха может быть вовсе не связанным с успешностью его правления. Возможно, справедливым окажется даже обратное утверждение о том, что личная святость человека на троне плохо согласуется с его обязанностями по управлению государством».

Современники событий -священнослужители 1917 года -были настроены по отношению к бывшему императору весьма критично. На собственные впечатления от окружающей действительности накладывались также сведения из газет. И это находило отражение на страницах церковных летописей.

Священник церкви села Кивать Сенгилеевского уезда (ныне Кузоватовского района) Ираклий Жемчужников: «Война [. ] и в текущем году продолжалась с не меньшею ожесточенностию, но с перевесом в пользу врага – немца. Причина неуспеха ее зависела от частой смены министерств, менявшихся по капризу царицы-немки каждый месяц, если не чаще. Царь Николай 2-й так попал под влияние своей жены, что в ущерб Государству стал делать все то, что прикажет она, вследствие чего началась разруха в Государстве всего внутреннего и внешнего строя, которая и вызвала революцию.

По случаю недостатка хлеба, в Петрограде начались беспорядки, о чем и было сообщено Царю в Ставку телеграммою. Но он не обратил на нее никакого внимания. Почему члены Государственной Думы под председательством Родзянко составили новое правительство и приготовили акт отречения от Престола Царю для подписания в пользу наследника Престола. После долгих отговорок Он подписал акт этот в пользу брата Михаила. Но он тоже отказался лично от этой чести, сославшись на волю народа, если он будет согласен на избрание его на царство. В общем, революция обошлась мирно. Временное Правительство не замедлило объявить четыре свободы: свободу совести, – личности, – собраний и – слова. В силу этих свобод немедленно были выпущены из тюрем, крепостей и застенков все, годами там томившиеся – по царскому наказу – революционеры. А с ними вместе вышли и вообще преступники. ».

Священник церкви села За-гарино Сызранского уезда (ныне Барышского района) Димитрий Пантюхин: «Война доходила до самого сильнейшего напряжения. Казалось – разразится гроза – Пройдет буря – Сметет все с лица земли. Это чувствовалось в воздухе. И только чувствовалось. Чувствовалось что то некрасивое творится в верхах как правительства так и духовенства. […] Мародерство пошло с верхов миллионами до низов на сотни. Полиция давила сверх сил. Обострился продовольственный вопрос. Многие товары возросли в 40 раз. Многих не стало. Зашатался престол Романовых. Затрещал по всем швам. Заметалась придворная камарилья. Началось с Распутина. [. ] И вот известие: Николай отказался от престола – Михаил тоже. Во главе временное Правительство. Свобода. . Сколько ликований, радости. Как светило солнце – Какими дорогими казались люди. Какая была молитва. Сколько предполагалось сделать хорошего, полезного. Но это было не долго. Началась мучительная медленная операция тела России доведшая ее до смерти».

Более осторожно о происходящем высказался в летописи священник церкви села Верхняя Маза Сызранского уезда (ныне Радищевского района) Василий Троицкий: «[…] В Русском государстве произошла революция. Жизнь на новых началах в связи с продолжающейся войной в продолженье всего года с момента революции протекала крайне ненормально. История всесторонне рассмотрит в свое время этот период времени и беспристно скажет свое слово, мы же чувствуем, что слабы мы, сельские священники в оценке этого великого исторического времени, а посему и уклоняемся от всякого повествования по этому поводу».

***

Последний симбирский гражданский губернатор князь Михаил Черкасский (1867-1953) 6 марта 1917 года передал управление губернией заступающему на место председателя Симбирской губернской земской управы Федору Головинскому. А 31 марта наряду с другими чиновниками принял присягу на верность Временному правительству.

Чем-то ярким симбирянам князь не запомнился. Возглавлять Симбирскую губернию его назначили 29 ноября 1916 года, как бы в подарок к 49-летию, отмечавшемуся 4 декабря. В Симбирск Михаил Алексеевич прибыл 21 декабря, обставив приезд очень скромно. Накануне отъезда с прежнего места службы в Ярославле он прислал вицегубернатору Николаю Шишкову собственноручно написанное письмо: «[…] Прошу не отказать в распоряжении, чтобы никаких встреч на вокзале не было. С вокзала предполагаю проехать в собор, и в дальнейшем поступать так, как Вы посоветуете […]». События 1917 года ставили новоявленного губернатора в тупик, он то запрашивал столицу о том, как поступить по различным мелким вопросам, то пытался сам «разруливать» ситуацию. Например, 22 февраля направил предписание старшему фабричному инспектору Симбирской губернии Александру Константиновичу Чиркову «уладить обострившиеся отношения рабочих с администрацией» на Голубковском заводе (ныне полуразрушенное здание на улице Транспортной на Тутях).

2 марта 1917 года совместно с военными, земскими и городскими властями губернатор выпустил обращение «Жителям Симбирской губернии»: «Не сомневаясь, что в ближайших же днях положение совершенно выяснится, мы считаем своим долгом обратиться к благоразумию жителей губернии, приглашая их сохранять полное спокойствие, которое теперь необходимо более, чем когда-либо». На следующий день князь Черкасский уже призывал к поддержке Временного правительства: «[. ] Считаю долгом обратиться к населению вверенной мне губернии с настоящим призывом, приглашая всех, желающих блага нашей дорогой родине, в единении, мире и согласии, следуя зову Правительства, отнестись к совершающимся событиям с полным доброжелательством и усилить свои труды, каждый в своем деле, чтобы показать себя достойными сынами Великой и Свободной Страны».

На основании всего этого в краеведении сложилось мнение о последнем симбирском губернаторе как о малодушном слабаке, моментально капитулировавшим перед новым строем. Однако это не совсем так. С осени 1918 года князь Черкасский с сыновьями Игорем и Алексеем служил в Добровольческой армии и активно боролся против советской власти. В 1920 году, потеряв в боях с Красной армией младшего сына Алексея, эмигрировал. Долгие годы проживал в Бельгии. Князь Михаил выступил одним из инициаторов строительства в Брюсселе храма-памятника во имя царя-мученика Николая II, освященного в 1950 году. Там же, в Брюсселе, и закончил 5 сентября 1953 года свои земные дни князь Михаил Алексеевич Черкасский, пережив, таким образом, и Ленина, и Сталина…

Продолжение следует.