Совместно с Министерством культуры стартуем целую серию рубрик, направленных на знакомство с нашими творческими личностями, самим процессом “культурного производства”. В рубрике “Лица” мы сегодня поговорим с действительно необычным человеком. Дебютантом стал ульяновский иконописец с историей своего становления в необычной профессии художника-иконописца Александр Карпов.

– Расскажите о себе в режиме “анкеты”.

– Закончил я военно-техническое училище в 1992 году, потом работал в правоохранительных органах и где-то в 28 лет поехал учиться в иконописную мастерскую. Сперва в Саратове, потом в Дивеево (Нижегородская область) учился почти три года, два года работал в Софрино. Женат, двое детей.

– Почему иконопись?

– С детства дружил с кистью. Дядя (Нуждов Анатолий Фёдорович) часто брал к себе в мастерскую Союза художников. Всё детство я провёл там. Все говорили, что у меня есть задатки, есть талант.

– Однако поначалу выбрали работу в органах!?

– Так сложилось. Работал оперативником уголовного розыска в Ульяновске. В 1997 году меня посадили на пять лет в колонию для бывших сотрудников правоохранительных органов в Саратовской области. Там я и начал писать. Писал картины, писал иконы – заказчиком было начальство. Однажды к нам приехал митрополит и увидел одну из моих недавно законченных икон. Поинтересовался, кто пишет. Владыка меня похвалил, и икону ему подарили. Начиная с 1998 года, у меня пошли заказы. После окончания тюремного срока митрополит пригласил в епархию. Там я жил и учился одновременно в двух иконописных мастерских. В общей сложности проучился 3-4 года.

– Если не секрет, за что был отбывали срок?

– Хищение железнодорожного полотна на подъездной к новому мосту. Дело ошибочное. Я входил в состав организации, которая официально занималась демонтажем старых рельс. Была такая заброшенная ветка в сторону Ишеевки, через старые сады. Вот мы 4 километра полотна и освоили. Только оказалось, что рельсы недавно положили, просто строительство моста тогда было заморожено. Было это в 1996 году. Рельсы-то обратно положили, но кого-то нужно было наказать, вот меня и наказали. Сначала в саратовскую колонию для бывших сотрудников, через год, после её расформирования, меня отправили в Нижний Тагил. Там, во время срока, я уже целый храм расписывал. Министр МВД построил его прямо на территории колонии с колокольней, куполами. Расписывал я его около трех лет.

– Вы продаёте картины, какая из них была самой дорогой?

– Заказывал частный коллекционер из Франции, заплатил около 20 000 евро.

– Как Вы распоряжаетесь деньгами, полученными от продажи работ?

– Десятую часть с каждой иконы я отдаю на благотворительность, остальное – на работу и жизнь.

– А какая работа далась тяжелее всего?

– Писал икону “Тайная вечеря”, которая сейчас на Шолмова. Размер – 2х3 м. На неё ушло около трех месяцев. А самая тяжелая и долгая по времени – роспись храма в Болгарах. Работаю над ней уже семь лет. Там практически всё – начиная от резьбы алтаря до росписи потолков. И работы там ещё года на три.

– Какие сейчас у вас есть проекты, и что вы можете сказать про развитие иконописи в Ульяновске?

– Проектов много, только у нас в Ульяновске никому ничего не нужно, с тремя своими проектами я оббегал всех министров, каких только мог. В Петербурге, например, мне предлагают жильё и мастерские, чтобы я работал с молодёжью по иконописи и резьбе. В Казани ко мне на занятия приходило до ста человек – взрослые, пожилые, дети. Больше принять я физически не успевал, да и помещение не позволяло. Приезжал Минниханов (прим. ред. – президент Республики Татарстан), выделял деньги на материалы и предложил облагораживать районы. Сейчас там занимается около 3-4 тысяч человек. Отливают по моим эскизам столики, скамейки, ставят во дворы. То же самое происходит в Ижевске, Самаре. Нашим же вообще ничего не надо. У меня куча писем нашим чиновникам. Губернатор Ульяновской области также обо мне знает. Мне говорят, что этим должна заниматься патриархия, но у них своих проблем и направлений куча. Сейчас, к примеру, развивают журналистику. Епархия, в свою очередь, мне говорит: “Ты займись”, но я не могу этим заниматься, я могу только организовать и встать у истоков, приобщить людей. А желающих море. И даже не факт, что человек этому обязательно научится, но если приобщится, это изменит его взгляды на жизнь. Одна девочка проработала 8 лет. Когда пришла – будущего у неё не было – жуткая бедность. А сейчас дома пишет картины на заказ. Всё меняется у человека, в первую очередь, появляется включенность, занятость. Я уже просил просто помещение мне дать, говорил, что не надо денег, я сам всё организую, не хотите православие развивать, тогда пусть мусульмане приходят, я их буду учить. Людей нужно занять.

– Привычная для нас ситуация: все сложно. Что Вас вдохновляет?

– Тут только самому вдохновляться нужно. Нужно понимать, что то, что мы создаём, останется на века. В ульяновском союзе 160 художников, картина не так ценна – её при переезде можно снять со стены, поставить за шкаф и забыть. Икона – совсем другое дело, к ней человек относится гораздо трепетнее. Мне лично льстит, что мною восемь храмов и три собора расписаны, да и в процессе удовольствие получаешь. Картины можно рассматривать, обсуждать, осуждать. Иконы не обсуждаются. Священник может вообще не разбираться в живописи, но если я принёс ему икону и он просто молча смотрит на неё, то и этого достаточно. А весь профессионализм написания заключается в том, что один художник может писать 2-3 месяца, а я могу написать икону за два дня просто потому, что я чётко понимаю, как и что нужно делать.

– Чем отличаются Ваши иконы от других?

– Перед тем, как начать писать, я много читаю о тех, кого буду писать. С образами всё строго, отклонения допускаются только в цветах, сам образ искажать нельзя. Это художники могут одного и того же человека по-разному написать, поэтому ни один художник никогда не сможет стать иконописцем, он будет подчёркивать детали анатомии как его учили. А иконописцы – это ремесленники, они творят интуитивно. Так и должно быть.

– Много заказчиков помимо церкви?

– Много, заказывают в подарок, заказывают знакомые, заказывают именные иконы, даже администрация города Ульяновска заказывает. На фейсбуке я даже сообщения не открываю, чтобы людям не отказывать, там уже штук 500 висит.

– Заказывают ли первые лица города?

– Практически все. Сергею Ивановичу Морозову на 60-летний юбилей заказывали.

– Слышал о странной практике. Кто-то заказывает картины с собой в образе святых?

– Многие, но я отказываюсь. В прошлом году заказывали от Максима Галкина. Нужно было написать его в образе Георгия Победоносца. Ну я, по понятным причинам, отказал, сказал, что в образе Наполеона на коне – возьмусь, если цена устроит.

– Как проводите свободное время?

– У меня его нет. Работаю ежедневно с 8 утра.

Роспись потолка алтаря в храме Св. Муч. Авраамия г.Болгары (Татарстан)

– Что можете посоветовать нашим читателям почитать-посмотреть?

– Фильмы смотрю только исторические, или смотрим детский канал, а все книги – это иконописные справочники.

– Что нужно изучить начинающему иконописцу в первую очередь?

– Ничего особенного. Ко мне приезжает учиться женщина с Верхней Террасы, ей 45 лет, трое детей. Приезжает два раза в неделю на 2-3 часа. Она к искусству вообще отношения не имела, но уже через 3-4 месяца занятий подаёт надежды. Зарабатывать на этом, конечно, не будешь – я начал зарабатывать только после 10 лет работы. Первые деньги я получил от отца Георгия, из храма, что на Шолмова. Всё, что там в храме есть, делал полностью я. Новый храм на Аблукова сейчас оформляю.

-От всех наших читателей пожелаем вам удачи и успехов. Спасибо за вашу работу.